Золотарь его величества - Страница 67

Впервые Андрей увидел, как рухнула дисциплина в войсках Петра. Начинался грабеж, и солдаты стали бить всех, кто попадался им на встречу. Андрей увидел государя, тот метался между служивыми, и даже заколол шпагой двух ослушников. Затем вскочил на коня и ускакал, куда-то в центр города.

Петр криками пытался остановить их. Бесполезно. Только после того, как выставил на улицах караулы, ужас, охвативший город, стал сходить на – нет. Особенно у церквей и лучших домов. И лишь только потом у ратуши отыскал коменданта Горна. Соскочил с коня, и с размаху дал тому пощечину

– Не ты ли всему этому виной? – гневно сказал Петр. – Не имея никакой надежды на помощь, не мог ты давно уже выставить белого флага? – показал шпагу, обагренную кровью, – смотри, это кровь не шведская, а русская. Я своих заколол, чтобы удержать бешенство, до которого ты довел моих солдат, своим упрямством.

Шестнадцатого числа сдался Иван-город. В захваченных городах, удалось восстановить порядок. Шведам разрешено было покинуть крепость без знамен и барабанов.

А уже семнадцатого августа, Петр вызвал к себе Андрея Золотарева.

– Я тут подумал, – без всякой церемонии начал государь, так по-простому. – Нарве нужен новый комендант. Лучшей кандидатуры я не вижу. Андрей хотел, было возразить, но монарх не дал этого сделать.

– Во-первых, – начал он, – я знаю, что Шлиссельбургом руководил ты, а не мой сын. Мал он еще до этого. А во-вторых, ты эстляндец, из этих краев, а это значит, тебе проще будет найти с ними общий язык. А чтобы никто не говорил, что государь московский назначил комендантом простолюдина – вот держи. И Петр протянул Андрею бумагу с титулом.

– Отныне ты граф Золотарев, – улыбнулся царь. – Комендант Нарвы! «Ну, вот приехали», – пронеслось в голове эстонца.

То, что ему предстоит такая почетная миссия, он бы ни когда в жизни не догадался. А как все начиналось, простой бизнесмен, потом бац и в прошлом. За царем убирать приходилось (ну, тут Андрей слукавил), затем таможенником, учителем при царевиче, и вот теперь – комендант Нарвы. Золотарев вдруг задумался, то ли ему на колени упасть и запричитать «За, что царь-батюшка. Не достоин я!», то ли просто поблагодарить, а там будь что будет.

Для себя выбрал второе. Не собирается он ни перед кем на колени падать. Особенно сейчас, когда Андрей видел, к чему привела – осада. Тут нечему удивляться, когда русские в будущем будут называться оккупантами. Сейчас нужно отношение к ним менять, а не потом, когда что-то делать будет поздно. Поэтому он проговорил:

-Служу отечеству!

Тут же увидел удивленный взгляд царя. Тот, наверное, такого никогда от своих подчиненных не слышал.

-Хорош! – проговорил Петр, – Ой, хорош! Тебя хоть золотарем назначай, хоть комендантом ты всегда доволен, – тут монарх вдруг почесал свой лоб и молвил, – Для солидности тебе и чин военный посолиднее нужен. Как на счет – майор?

Майор, так майор, решил Андрей. Тем более само название так и смахивает на привычное для его слуха – мэр. Не зная, как приступить, он вновь отчеканил:

– Служу отечеству! Государь московский вновь улыбнулся.

-Ступай, принимай сие беспокойное хозяйство. – Молвил он, – Только не забывай, что еще сына моего – учит уму-разуму обязан. Зело больше не вижу я кандидатур ему в учителя. Велю, чтобы тебе Белозерский полк из Шлиссельбурга на постоянное место службы сюда перевели.

«То, что царевича Петр повелел по-прежнему опекать, не очень хорошо, – думал между тем Золотарев, – не будет ли он мешать, мне во время наведения порядка в городе. С другой стороны будет у меня надежный полк, что формировался в Ладоге под моим контролем».

Царевич за последнее время со многими в том полку сдружился. Даже приблизил к себе мальчишку по фамилии – Онегин. Сначала казалось, что пропал тот, но потом выяснилось, что нет. Прибился к солдатам Преображенского, а затем, когда из Ладоги в Шлиссельбург Белозерский полк перевели, к белозерцам.

-Вот и хорошо, – продолжал между тем царь, – теперь ступай. Приступай к службе! Сам же скорее к Меншикову.

Теперь жизнь Андрея кардинально изменилась. С утра он выбирался из домика, в котором жил когда-то комендант города, и в окружении свиты (та сразу же появилась, стоило Петру Алексеевичу сообщить об его назначении), направлялся осматривать восстановительные работы. Увы, но во время штурма крепость очень сильно пострадала. Кроме пробоин в стене цитадели, обнаружилось с несколько десятков домов. Затем принимал у себя горожан с жалобами и просьбами. Больше всего его поразил молодой паренек, что пришел просить его об организации погребение погибших в результате резни местных жителей.

– Ступай к командиру Белозерского полка, – проговорил Золотарев, протягивая грамоту, – отдашь сей документ, и тот выделит тебе служивых.

После полудня, эстонец вновь посещал стройку. Делал замечания, вносил коррективы. Иногда смотря на то, как восстанавливается крепость, сожалел, что не учился в свое время на архитектора. Но, как говориться: «Знать бы, где упасть, так соломку постелил». Фраза как будто про него. Это только в фантастических романах – главный герой и царь, и бог. Знает почти все, владеет почти всем. Он и пулемет способен разобрать с закрытыми глазами, и войска в течение нескольких месяцев организовать так, что голова от успехов просто закружится. Сейчас вспоминая те моменты, когда он жил в Москве несколько месяцев, Андрей поражался ее убогости. Маленькие кривые улочки, деревянные домики с огородами да палисадами, и ничего такого, что было ему знакомо по телевизионным программа, что смотрел дома. «Большая деревня» по сравнению с ней архитектура европейских городов казалась гениальна. Вот только сейчас в эту эпоху, все было по-другому. Россия, а Золотарев так называл Московское государство, было оплотом чистоты. Теперь будучи комендантом, он в разговорах с иноземными купцами, которые, не смотря на бушующую в этих краях войну, все так же стремились по своим торговым делам в Нарву. От них Андрею стало известна, что той чистоты (которая будет царить в будущем) на данный момент в Европе нет. Континент все еще прибывал в том запустевшем виде, в котором он находился в средневековье. Тут невольно задумаешься, а не принес ли Балтийский ветер все эту грязь, через прорубленное Петром Великим окно?

На четвертый день пребывания в качестве коменданта, к нему явился государь. Отсчитал Андрея за то, что тот совсем его забросил.

– Так и не явился испить со мной медовухи, – проворчал Петр, – зазнался, авось?

– Дела государь, – проговорил эстонец.

– Знаю, что дела. Вот поэтому и не тревожил тебя все это время. Смотрю и наблюдаю, как ты пытаешься наладить тут мирную жизнь. И знаешь, – вдруг монарх замолчал, как хороший артист взял паузу, а потом на одном дыхании выговорил, – горжусь. А сейчас пришел попрощаться с тобой. Мне выступать нужно. Зело много дел трудных еще впереди.

Обнял Золотарева так по-дружески. Затем запихнул руку за пазуху и извлек трубку.

-Дарю! – проговорил государь.

Андрей отказываться от подарка Петра не стал, хотя желал бы лучше увидеть вместо трубки сейчас именной приказ на новый чин, а то заявления насчет майора были пока только на словах.

-Знаю, знаю, – проговорил царь, словно читая мысли эстонца, – тебе сейчас не этого вот нужно. Погоди, прибуду в Санкт-Петербург, пришлю я патент тебе.

Андрей улыбнулся. Ну, пути государя неисповедимы. Мог ведь и тут сию скромную бумажку написать. А так вот пришлось провожать монарха до самых ворот крепости. Там вновь Петр, по-братски обнял его.

-Ну, бывай. – Проговорил царь, – да смотри, держи у меня город. Так чтобы не один ворог не смог на его территорию вступить.

Вскочив на коня, в окружении свиты двадцать первого августа покинул государь московский город Нарву.