Зойка (СИ) - Страница 13

Они долго стояли у подъезда обнявшись, целуясь и шепча друг другу о любви. Пока Леха не начал переминаться с ноги на ногу.

— Леш, ты чего, замерз?

— Скорее, перегрелся, — сказал парень, прижимаясь к ней бедрами, недвусмысленно давая понять, в каком именно месте у него перегрев. — Еще немного и я опять одичаю. Так что, заинька, я, пожалуй, все-таки пойду, если ты не передумала насчет визита ко мне, ну или к тебе…

— Иди, иди. Хорошего понемногу. Завтра увидимся.

— Слушай, может, я тебя утром на работу отвезу? Заодно посмотрю, где ты трудишься?

— А тебе не сложно будет?

— Да чтоб тебя увидеть, я что угодно сделаю, солнышко!

Парочка постояла еще немного, прежде чем расстаться.

Но ни один из них не заметил, что чей-то завистливый взгляд следил за ними из-за «ракушки» во дворе.

Зойка проснулась и, лежа в кровати, вспомнила вчерашний день. Жизнь ее сделала такой крутой вираж, что она ощущала себя абсолютно другим человеком, тот лебедь, что пускал последние пузыри со дна ее души, не только ухитрился выжить, но и, резко всплыв на поверхность, взлетел, и быстрее ракеты Гагарина достиг открытого космоса. Чем он там дышал, фиг его знает, но звезды перед его глазами не гасли, а Солнце, казалось, сияло рядом. Зойка встала и, улыбаясь ощущению счастья, фонтаном бьющего в ней, начала собираться на работу.

— И почему я раньше не красилась? Если не сильно мазаться, то десять минут — и все на мази. Ладно, хватит красоваться, а то на работу опоздаю. Интересно, Лешик меня ждет?

Зойка открыла дверь на лестничную клетку и сразу же попала в крепкие мужские объятия, а на губы обрушился страстный поцелуй. Озабоченный Леха был в своем репертуаре.

— Леш, ты у меня весь блеск с губ съел, и я теперь, наверное, взъерошенная.

— Привыкай, целовать я тебя буду часто. Так что губы лучше не крась — позаботься о здоровье любимого человека. — На последних словах Леха настороженно заглянул ей в глаза, как бы прося подтверждения.

Зойка сжалилась над его страданиями:

— Любимый, любимый, и даже очень.

Леха опять полез целоваться, но Зойка уперлась:

— Лешик, я на работу опоздаю. А у тебя эрекция скоро штаны порвет.

— Черт…ты права! Ладно, пошли.

Леха потянул куртку ниже, прикрывая выступающие места, взял Зойку за руку, и они спустились вниз.

Зойку всегда удивляло, с какой скоростью бабушки у дома узнают новости и что заставляет их подниматься ни свет ни заря в неодолимой жажде что-то узреть собственными глазами. Когда парочка вышла из подъезда, три пары до крайности любопытных глаз уставились на них.

— Зоинька, а кто этот молодой человек? — слащавым голосом спросила самая большая сплетница во всем дома, баба Зина, которая наверняка знала, кто на ком женился, кто с кем спал, и даже с чьим котом соседская кошка орала на заборе. Зойка раскрыла рот, но ничего не успела сказать.

— Здравствуйте, дамы, — сказал Леха со сногсшибательной улыбкой и поклоном. — Я Зоинькин жених.

У бабок отвисли челюсти не только от его улыбки, но и от невероятной новости. Что «засиделка», которую меж собой эти самые бабки жалели, отхватила себе такое чудо.

Не дожидаясь ответа, Леха обнял девушку за талию и потащил к машине. До Зойкиной работы они доехали быстро, и она, наскоро чмокнув парня, поспешила в офис. Уже устроившись за компьютером, она оторвала от него глаза из-за тишины, вдруг воцарившейся в помещении. В дверях стоял Леха с розой в руке и явно искал ее глазами. Встретившись с ней взглядом, он улыбнулся и направился к ее столу.

— Ты чего пришел? — зашептала Зойка.

— Показываю всем, что ты занята, — тоже шепотом ответил Леха.

— Ты бы еще поссал на меня, — прошипела девушка.

— А это поможет прогнать других?

— Леш, если хочешь иметь детей, кончай так шутить. Говори, зачем зашел?

— Посмотреть хотел, где ты работаешь и с кем.

— Только не говори, что ревнуешь?

— …

— Лешик, ну не глупи, мне, кроме тебя, никто не нужен. А сейчас уходи, и так теперь полдня мне кости перемывать будут.

Леха вручил Зойке цветок и во всеуслышание сказал:

— Любовь моя, я за тобой заеду после работы, так что жди.

— Клоун, — зашипела она в ответ и стукнула его ногой по голени.

Леха еще раз лучезарно улыбнулся и, слегка прихрамывая, ушел.

Весь день шорох пересудов гудел в офисе, а Тарасов, казалось, на ней глазами дыру скоро протрет. Но, зная, что добиться ответов у Зойки не получится, коллеги предпочитали сами додумывать остальное. Хотя даже слепому было понятно, — и роза на столе была тому лишним доказательством, — что у Зойки бурный роман с красавцем, одаривавшим ее утром такими страстными взглядами.

Наконец этот бедлам подошел к концу, и девушка со всей скоростью, на какую была способна, рванула к выходу и тут же опять оказалась в Лехиных объятьях.

— Зайка, потерпи, пока мы хотя бы до квартиры доберемся, — подколол он и посмотрел на окна офиса. — О, какое внимание. — И накрыл ее губы поцелуем.

Прежде чем опустить ресницы, она мельком заметила вытаращенные глаза и открытые рты коллег. Неизвестно, сколько бы длился этот поцелуй, но вылетевший из дверей Тарасов чуть не сбил их с ног. Леха с Зойкой одарили помеху такими взглядами, что удивительно, как он не вспыхнул, будто спичка.

— Нашли, где сосаться, — пробурчал Витька. — А то места мало, встали на проходе.

— А сам-то, как конь с яйцами, скачешь, не разбирая дороги. Чего так лететь-то? — огрызнулась Зойка.

Витька оглядел Леху и, развернувшись, скрылся из глаз.

— Что это с ним? Незадачливый ухажер?

— Тарасов-то? Не смеши мои коленки, я для него пустое место. Если я на стул сяду, то он меня заметит, только когда сам сверху приземлится.

— Я бы не сказал, что он так уж тебя не замечает.

— Так, Отелло, кончай. Ты меня за шмотками обещался свозить, вот и вези. И не полощи мне мозги со своей ревностью, я повода не давала и не дам.

— Заюшка, прости. Я никогда раньше так сильно на женщину не западал, мне это непривычно. Я пытаюсь сдержаться, но мои потуги проходят мимо. Никогда не думал, что стану таким собственником.

— Что же будет, когда я приоденусь? Ты вообще станешь кусать тех, кто близко подойдет?

— …

— Только не говори, что передумал, иначе я накуплю себе юбок с разрезами до пупа или совсем коротких. И блузки, просвечивающиеся так, чтобы белье было видно.

Леха содрогнулся, представив Зойку в этой экипировке, он-то знал, что у девушки есть, на что посмотреть. И его попытки рычать на всех встречных-поперечных приведут к тому, что она осуществит угрозу, и уж тогда ему, чтобы свихнуться, много времени не понадобится. И еще он понял, что это жуткое чувство собственника проистекает из того, что он еще не утолил, даже в малой степени, жажду быть с ней рядом. Конечно, оно, это собственничество, не исчезнет полностью никогда, но уверенность в Зойкиных чувствах к нему позволит относиться к этому спокойней.

— Прости, любовь моя. Поехали. Считай, что я твоя крестная фея и собираю тебя на бал.

— А где у тебя волшебная палочка, ты, фей-переросток.

— А ее я тебе наедине покажу.

— Пошляк и извращенец. И за какие грехи мне такие муки? Вези уж, пока я тебя между ног не приласкала коленом и палочке твоей кирдык не пришел.

Леха засмеялся и потянул Зойку к машине.

Зойка не любила ходить покупать себе одежду, потому что кроме разочарования это ей ничего не приносило. Другое дело — белье. Но вот покупка верхней одежды превращалась в муку. Если для других поход за шмотками означал приобретение какой-нибудь миленькой вещицы, то для нее это было именно тем, чем называлось, ведь иначе как шмотьем ее вещи назвать было нельзя. И хотя вся одежда была новой, Зойку как-то спросили, в каком секонд-хенде она ее отхватила. Но Леха превратил этот поход во что-то невероятное. Он ухитрялся найти на вешалках именно то, что сидело на ней как влитое. Он же утащил ее от мрачных балахонов, в сторону которых она по привычке свернула. Леха подбадривал ее, шептал всякие глупости, смешил, успевая при этом таскать пакеты с одеждой, подкалывать продавщиц и иногда, заскочив в раздевалку, страстно целовать девушку. Ворох вещей рос, но Леха отказывался уходить, находя все новые дополнения к гардеробу. Пока наконец Зойка не взмолилась: