Знание-сила, 2000 №10 - Страница 45

И в тот миг, когда трубка уже летела в свое гнездо, зацепившийся за балкон ветер качнул wind-chimes. Они звякнули тихо-тихо – но тот, кому это было нужно, услышал. Это произошло чуть раньше, чем рычажок погрузился в корпус, прерывая связь – но даже такого короткого промежутка времени было достаточно. Wind- chimes звякнули чуть громче, а потом прозвонили короткую и грустную мелодию – настолько странную, что даже девушка, очень спешившая уйти с балкона, остановилась, удивленно обернулась… и по привычке присвистнула в ответ.

И только потом побежала к двери, где уже заливался электрический звонок.

Что-то колет в левом боку… Все колет и колет…

Я окончательно стряхнул сон и повернулся. Я лежал на песке на берегу моря, укрытый клетчатым индейским одеялом. Было свежо, начинало светать, но солнца еше не было. В далекой молочно-голубой дымке море плавно сливалось с небом, и потому сначала мне показалось, что небо начинается прямо у меня под ногами, а через миг я уже представлял, что это поверхность моря свернулась в трубочку, оставив меня внутри.

А что же это там колет все-таки? Я засунул руку во внутренний карман пиджака и вынул продолговатую картонную коробочку. Набор для рисования тушью. Я выудил двумя пальцами кисточку и попробовал раскрутить ее и вытащить блок памяти, как это делала продавщица в «Тетрисе». Ничего не получилось: кисточка лишь слегка треснула, от нее отслоилась тонкая бамбуковая щепка.

Это была обыкновенная кисточка, без сканнера.

Невдалеке показались две фигуры. Они шли вдоль самой воды в мою сторону. Одна из фи!ур помахала рукой. Другая, ниже ростом, понеслась ко мне огромными прыжками. Собака! Я быстро убрал кисточку обратно в коробку. Не прошло и пол минуты, как огромный пес тыкался мне в щеку мокрым, холодным носом. Я потрепал его по спине, – Apiyc, смотри, он опять спал на пляже! И могу спорить, ему снился плохой сон.

Мэриан стояла рядом, держа в одной руке сандалии, а другой поправляя волосы. Пес глядел на меня с сочувствием.

– Это потому, Apiyc, что он снова выдумывал всякие глупости. Про какую-нибудь «книгу» фантазировал. Ох, ну когда же он станет человеком!

– Ничего я не фантазировал, – буркнул я.

– Ври больше! Я говорила с Судзуки. Ты опять носился со своими сумасшедшими идеями про «книгу». Прошлый раз ты выдумал какие-то «буквы«, и, кажется, собирался пометить ими все на свете. Судзуки тогда тебе объяснил, что это невозможно. Но ты не унимался. Он сказал, что ты еще выдумал штуку, чтобы делать эти самые «буквы», – кажется, в твоих фантастических теориях это называется «писать». А потом ты вообще куда-то подевался, и мы отправились тебя искать. Кстати, Судзуки тоже хотел тебя видеть, у него для тебя есть подарок. Маленький такой, пушистый, черно-белого окраса. С большими ушами. Правда, я не уверена, что Аргус с ним подружится – слишком уж этот подарочек царапучий.

Она протянула вперед руку: на тыльной стороне кисти три розовые царапины сплетались в причудливый иероглиф.

– А теперь ты покажи, что ты там выдумал для своей «книги».

– Шиш тебе! – Я спрятал руку с коробочкой за спину.

– Ах так?! Тогда мы обидимся! Правда, Apiyc?

Пес гавкнул, подтверждая слова хозяйки.

– А ты знаешь, что пляж – это песочные часы, лежащие на боку? Куча времени, в общем,… – заметил я.

Мэриан перевела взгляд с меня на песчаный мыс далеко впереди. Потом оглянулась и долго смотрела на такой же мыс с той стороны, откуда пришла сама. Я сидел точно на середине береговой дуги залива. Пес нюхал водоросли. Мэриан снова повернулась ко мне, и от ее движения сережка-дримкетчер, висевшая в правом ухе, проделала веселое танцевальное «па» кончиками перьев по голому плечу.

– Слышишь, Аргус, он заговаривает нам зубы! По-моему, его давно не кусали!

Пес оторвался от изучения мокрой зелени, склонил голову набок и поглядел на меня. Почему собаки умеют глядеть на меня так, что я чувствую себя идиотом?

– Ладно, я больше не буду ничего такого выдумывать. Правда! – сказал я.

И поднял руку: коробочка с набором для письма лежала на открытой ладони. Пес потянулся к ней, но я отвел его морду в сторону. Глаза Мэриан смеялись. В маленьких круглых зеркальцах, нашитых на ее платье, плясали волны и облака. Я вздохнул…

Коробочка поднялась над ладонью и повисла в воздухе, вращаясь. Торцы заострились после третьего оборота. А вот с килем вышла заминка. Видимо, я еще не совсем проснулся, потому что вместо желаемой трансформации донышка коробки у меня начали расти когти на пальцах той руки, которую я держал под вращающимся предметом. Тыльная сторона ладони покрылась серебристой шерстью. За спиной раздалось тихое рычание пса и хихикание Мэриан.

Я тряхнул головой, снова набрал в легкие воздух и сосредоточился на медленном выдохе. Когти и шерсть втянулись обратно, а донышко коробки наконец прогнулось по всей длине, выпустило вниз острое ребро. Получившийся кораблик перестал вращаться, выровнялся. Я чуть повернул ладонь и покачал ею. Кораблик неуверенным зигзагом двинулся к морю и плюхнулся в воду у самого берега.

Пес вопросительно посмотрел на Мэриан – она погрозила ему пальцем. Волны медленно уносили кораблик на запад, в сторону бледной луны, похожей на тающую голову от снеговика.

А с другой стороны поднималось солнце. Его отражение стекало по волнам длинной золотой дорожкой, и эта дорожка вместе с золотым шаром над ней напоминали какую-то букву, над которой обязательно нужно ставить точку, чтобы не спутать ее с другой… Я попытался вспомнить, что это за буквы – и понял, что не могу. И даже не помню, зачем их вообще нужно различать.

Другое дело, когда видишь солнце над морем, – теперь не спутать, где небо и где вода.

Сергей Смирнов

1766 Кевендиш выделил из кислот горючий газ (водород) и исследовал его свойства. Это открытие стало началом экспериментальной химии элементов.

1768 – в Петербурге ослепший Эйлер продиктовал «Письма к немецкой принцессе об объяснении Природы» – популярный учебник естествознания, дополняющий «Энциклопедию» Дидро;

– капитан Кук начал первое исследовательское плавание вокруг света. Он исследовал природу Австралии, нанес на карту берега Новой Зеландии и других островов, наблюдал прохождение Венеры по диску Солнца. Из дневников Кука и его спутника (ботаника Бэнкса) европейцы впервые узнали о кенгуру и прочих сумчатых млекопитающих, об эвкалиптах и многих других «чудесах». Кук также доказал опытом, что лимоны – идеальное лекарство от цинги.

1770 – Эйлер завершил в Петербурге издание учебника «Ведение в исчисление дифференциалов и интегралов». Эта книга подвела итог первой эпохи в развитии математического анализа (включая аналитические функции комплексного переменного и вариационное исчисление, но не включая общую теорию пределов последовательностей, сумм рядов и свойства непрерывных функций).

1772 – Дидро завершил издание «Энциклопедии», которая стала учебником науки и политики для нового поколения европейцев – либералов или революционеров.

1774 – в Англии началось серийное производство паровых машин Уатта (для откачки воды из шахт);

– Пристли впервые выделил кислород, разлагая окись ртути. Появление этого активного реагента резко ускорило развитие химии. Но Пристли, будучи приверженцем гипотезы о «флогистоне», не признал кислород новым элементом.

1776 – Адам Смит опубликовал книгу «О причинах богатства народов» – первую научную модель экономической эволюции человечества.

1778 – Антуан Лавуазье впервые понял, что водород и кисло род – новые элементы и что атмосфера Земли состоит из двух главных газов: азота и кислорода. Это открытие позволило Лавуазье отвергнуть теорию «флогистона», заменив ее теорией окислительных реакций.