Знание-сила, 2000 №10 - Страница 11

Кто же в таких условиях может провести хотя бы самые необходимые реформы? Наверное, только лучшая, более порядочная и просвещенная часть бюрократии. Ведь у нее тоже есть все основания быть недовольной слабостью государства, неисполнительностью подчиненных, путаницей и волокитой в ведении дел, отсутствием единых законов для всех. В го же время в ее руках – мощная сила, государственный аппарат и силовые структуры. Уж что-что, а навести дисциплину и упорядочить деятельность в собственном ведомстве она в состоянии, а от этого и обществу стало бы лучше. Решение же более сложных проблем, как видно, придется отложить до тех пор, пока наше общество станет гражданским.

Лев Гудков, Борис Дубин

За российской политической системой постсоветского времени и за ее лидерами не стоят, как на Западе, разные социально-политические силы и движения гражданского общества, перерастающие со временем в партии. Политические организации и блоки формировались в России совершенно иначе, из других источников, по другим моделям и под влиянием других механизмов.

Наша многопартийная система сложилась в результате разложения тоталитарной «партии-государства», от которой стали откалываться разные блоки, первыми – республиканские партийные организации. Позднее начали выделяться и другие фракции правящей номенклатуры: российские социал-демократы, национал-патриоты, отраслевые лоббисты. На их фоне заметно выделялись остаточные структуры КПСС -модернизированная КПРФ и «партии» нового начальства «Демократический выбор России», потом НДР, куда с уходом Е.1айдара из правительства перешли большинство федеральных и региональных чиновников- Осколки прежней отраслевой и профсоюзной номенклатуры образовали Аграрную партию, «Женщины России», блоки А.Вольского, А.Руцкого, И.Рыбкина и так далее. Иначе говоря, внешне, на публике, в прессе и на телевидении конкурировавшие друг с другом партии и политические . объединения представляли разные фракции прежней государственной бюрократии; она боролась за власть и пыталась для этого мобилизовать массовую поддержку избирателей.

Нынешняя система политических партий начала складываться лишь к концу 1993 года, через год после ухода или вытеснения из власти большинства «молодых демократов». На этот процесс влияли разные побудительные мотивы и интересы: и стремление получить доступ к «пирогу», и борьба за влиятельные позиции, и идеологические соображения о необходимости гарантировать систему от монопольного контроля за властью, для чего создать соответственный политический и правовой механизм, и многое другое. От избирателей в этой войне разных кланов государственной бюрократии, ставшей раздробленной и децентрализованной, ожидалась лишь готовность поддержать на выборах назначенных в руководство своих, «добрых» или привычных «начальников» против «плохих» и «чужих».

И стремящихся во власть, и их избирателей объединяло общее понимание природы власти как единственной реальной силы в российском обществе, с которой следует считаться и стараться использовать в нужных целях. Даже молодые реформаторы из бывшей команды Е.Гайдара воспринимали себя не как выразителей и представителей запросов и интересов гражданского общества (такового в России, можно сказать, и не было, во всяком случае – как политического феномена), а как кадровый ресурс или запас для высшего руководства. Да, конечно, лидеров, наделенных харизматическими качествами, катастрофически не хватало. Вряд ли стоит этому удивляться, поскольку тоталитарная и репрессивная система несколько десятилетий последовательно нейтрализовала именно этот ресурс общества, способный к инновациям и ослаблению жесткого внутреннего контроля за системой. Но дело не только и не столько в этом.

И власть, и массовое сознание были едины и согласны в том, что сфера политики – это исключительно сфера управления. Соответственно, ею должны заниматься исключительно люди опытные и умелые, квалифицированные специалисты по управлению.

Другими словами, власть, право приказывать должны принадлежать бюрократии. Никаких особых правовых, социальных, политических представлений о контроле или механизмах сдерживания произвола власти не было и за последние десять лет не сложилось, только остаточные патерналистские представления о «честном» и «справедливом» правителе, который заботится о «своем» народе. Представляющая только саму себя и никому не подконтрольная природа власти в России и означала ее самодостаточность, самоценность.

Анна Глинчикова

За последние семьдесят лет сложились два типа, две формы индустриального развития общества: тип рыночного индустриального развития и распределительный тип индустриального развития, по которому шел СССР. Уже в 60-е годы становится ясно, что индустриальный путь развития исчерпан, начинается переход к постиндустриальному обществу, информационному, в котором определяющим становится развитие науки, наукоемких отраслей и технологий. 60- 70-е годы на Запале-десятилетия активного антибюрократического протеста новых средних слоев, борьбы за новые формы общественного развития и политического участия.

Те же проблемы: контроль над бюрократией. повышение качества жизни, эффективность науки и образования, рост наукоемких производств – породили антибюрократический протест и в СССР во второй половине 80-х годов, по сути, протест перестроечный, с которого и начались реформы в России. Однако выяснилось, что трансформировать советскую бюрократию невозможно, если не затронуть экономическую основу ее власти – государственную собственность на средства производства.

Но либеральная фразеология и частная собственность стали фасадом для действий, по духу прямо противоположных. Главная задача распределителей – использовать частную собственность не как инструмент постиндустриальной трансформации общества, а наоборот, как инструмент торможения и поворота общества вспять от того опасного для распределительной бюрократии рубежа постиндустриализма, на который советское общество выходило к середине 80-х годов.

Распределители модернизировались, но их модернизация привела к архаизации общества в целом.

Голландец Франк Яссен из городка Уделанде ежедневно с апреля по сентябрь проезжает на велосипеде 30 километров, добираясь до места работы – химической компании в городе Борсселе и возвращаясь домой. Тем самым Яссен подает добрый пример другим, будучи координатором движения «Велосипедом на работу». За прошлый год три тысячи участников этого движения, проживающие в южной нидерландской провинции Зеландии, проехали на велосипедах более четырех миллионов километров, чем снизили выбросы двуокиси углерода на 800 тонн.

Но жители Зеландии помогают окружающей среде не только «физически», но и финансами. Треть участвующих в движении компаний и организаций предоставила средства недавно организованному Климатическому фонду, выплачивая определенную сумму за каждый километр, проделанный на велосипеде. В прошлом году 36 зеландских компаний выплатили почти 6 тысяч гульденов.

Лидийский царь Крез имел огромный золотой запас. Его богатство вошло в пословицу, дошедшую до наших дней. Но, как выяснилось, царь был не только сказочно богат, но и отличался крепким здоровьем, чему способствовали регулярные посещения бани с серной водой.