Знаменитые писатели - Страница 4

В 1971 г. Апдайк вернулся к повествованию о жизни Кролика. Во втором романе о Гарри Энгстроме «Исцелившийся Кролик» события происходят на фоне злободневных реалий США 60-х годов – борьбы негров за свои права, движения хиппи, высадки человека на Луну и войны во Вьетнаме, то есть на фоне всего, что помимо желания и воли входило в жизнь среднего американца. Посолидневший Гарри (действие происходит через десять лет после событий, описанных в первой книге) возвратился к жене и ребенку, стал консерватором и конформистом, жаждущим стабильности и покоя.

Но на этом эпопея не закончилась. Последовали третий и четвертый романы о ставшем знаменитом Гарри Энгстроме. В третьей книге «Кролик разбогател», написанной в 1981 г., Гарри Энгстром смирился со своей жизнью, стал успешным предпринимателем, отцом, супругом, игроком в гольф. Благополучие и секс для него теперь являются главной целью жизни. Прежние поиски смысла жизни не играют для него больше никакой роли.

И наконец, в 1990 г. вышел роман «Кролик на покое», в котором богатство становится для Гарри единственной настоящей целью. В этом романе писатель прощается со своим героем: во время игры в баскетбол у Кролика случается инфаркт, и он умирает, а со смертью Кролика главным героем романа становится его сын.

Романы о Кролике принесли Апдайку престижные литературные премии: Высшую премию Национального объединения литературных критиков, Пулитцеровскую, Американскую книжную премию. Получая очередную награду, Апдайк сказал: «В наше время, когда значительно легче жаловаться по поводу кризиса, чем поддерживать мир и порядок, я растроган тем, что благодаря этой премии приобретает всеобщее признание обычное нормальное существование моего героя – человека средних лет, обыкновенного и «непосредственного» в той мере, в какой понятия эти можно распространить на всю Америку».

В своих последующих романах – «Пары», «Месяц отпуска», «Давай поженимся» – Апдайк обратился к жизни тех, кто населяет богатые американские пригороды. В них писатель показал, как охваченные жаждой потребления люди теряют духовность, как мельчают их интересы, как постепенно единственным средством свободного волеизъявления для них становится секс. Собственно, некоторая (а иногда и значительная) «перегруженность» сексом характерна почти для всех романов Апдайка. Исключение составляет лучшая его книга – «Кентавр». В ней много автобиографического, но писатель вводит в роман параллели с древнегреческой мифологией, как бы отождествляет своего героя Колдуэлла, «художника-абстракциониста средней руки», с кентавром Хироном, поднимая тем самым проблемы будничного существования американца середины ХХ века на уровень вечных проблем. К роману «Кентавр» близка и повесть «Ферма».

Через все творчество писателя – от ранних рассказов до романа «Версия Роджерса», написанного в середине 90-х годов, – проходит вечная тема бессмертия. Для многих романов писателя характерны попытки преодолеть страх смерти любовью, сексуальным «возрождением». В «Кентавре» проблема смерти сопряжена с поисками смысла жизни, с преодолением отчуждения, с утверждением доброты.

Джон Апдайк написал 51 книгу, включая сборники коротких рассказов, стихотворений и критических статей. Долгие годы критики именовали писателя «живым классиком американской литературы». Но 27 января 2009 года Джон Апдайк покинул этот мир.

Французский поэт.

Сборники стихов «Бестиарий, или кортеж Орфея», «Алкоголи», «Калиграммы»; поэмы «Кортеж», «Вандемьер»; роман «Сидящая женщина»; повесть «Убийство поэта».

Во Франции поэтам всегда отводилось самое почетное место в литературном пантеоне. Так было с Бодлером, Рэмбо, то же самое случилось и с Гийомом Аполлинером, правда, в отличие от них, жизнь он прожил более счастливую. Значительная часть стихов, помещенных в свое время в разных журналах или оставшихся в рукописях, была издана посмертно. А первое собрание стихотворений поэта было осуществлено лишь в 1956 г., то есть спустя почти сорок лет после смерти поэта.

Исследователи творчества Аполлинера считают, что для французской литературы он сделал ничуть не меньше, чем любой другой классик, включая Бальзака и Гюго. А ведь он даже не был французом в юридическом смысле этого слова. Он, по сути, находился в положении человека без родины, и французского гражданства добился только в 1916 г., за два года до своей кончины. Мать Гийома, Анжелика Костровицкая, была дочерью польского шляхтича. Сбежав в Рим с итальянским офицером, отпрыском знатного рода, она родила от него двоих внебрачных детей. Крестили Гийома в одной из римских церквей и записали без имени отца. Так что фамилия поэта была Костровицкий, пока он не взял литературный псевдоним Аполлинер – от имени Аполлинарий, которое было дано ему при крещении.

Полуромантическая, полуавантюрная история его рождения дала впоследствии Гийому повод для всяческих мистификаций. Он намеренно окружал ее тайной, намекая на самые фантастические версии: то он был сыном принца Монако, то его отец был кардиналом, а иногда на вопрос о его происхождении отвечал скептическим смехом или глубокомысленным молчанием. Впрочем, сам поэт, видимо, знал цену домыслам и слухам, и в дальнейшем они немало способствовали его поэтической славе.

Раннее детство Гийома прошло в Италии, откуда он попал в монастырскую школу в Монако. Зачислить мальчика в это заведение помог брат отца дон Ромарино, аббат ордена бенедиктинцев. Он же взял племянника под негласную опеку.

Жизнь на Средиземноморье сделала из Гийома настоящего южанина, что проявилось даже в облике поэта. Южный темперамент породил и соответственное отношение к женщинам, и страсть к бродяжничеству, и влечение к поэтическому слову, и тягу к свободе.

После окончания лицея Аполлинер перепробовал множество профессий: был домашним учителем, работал в банке, служил редактором делового бюллетеня «Спутник рантье». Но по-настоящему он мечтал только о литературной славе.

В 1904 г. Аполлинер познакомился с Пабло Пикассо, который стал его близким другом. Так возникло единение двух будущих основателей нового направления в поэзии и живописи, союз двух ниспровергателей традиционных форм и образов. Аполлинер много писал о живописи, он же стал одним из первых апологетов кубизма, постепенно приучая парижскую публику к столь вызывающему стилю в живописи.

Однако парижская жизнь требовала расходов. Прибыли от «Спутника рантье» хватало только на скромные текущие нужды. В поисках дополнительного заработка Аполлинер решил писать прозу. Им были написаны два эротических романа с элементами порнографии и под псевдонимом напечатаны у некоего подпольного издателя. Тексты эти современному читателю неизвестны, и то, что они до сих пор находятся в закрытых хранилищах библиотек, лишь подчеркивает уважение французов к своему великому соотечественнику.

Были в творческой биографии поэта и забавные эпизоды, вполне в духе Аполлинера-мистификатора. Редактор выходящего в Брюсселе журнала «Марж» обратился к нему с предложением вести в журнале женскую хронику. Аполлинер согласился и взял псевдоним Луиза Лаланн. Париж и Брюссель долго гадали, кто эта талантливая провинциалка, так хорошо разбирающаяся в литературе и живописи.

Жизнелюбие поэта не знало границ, в том числе и в его отношениях с женщинами. В 1901 г. Аполлинер, учительствуя в Германии, познакомился с гувернанткой графини Мильгау, красивой англичанкой Ани Плейден. В стихах его появляются мотивы любви и страдания, которые потом во множестве вариантов зазвучат уже в зрелой поэзии. Любовь Гийома и Ани напоминает сюжет сентиментального романа. Когда Аполлинер приехал в Лондон, чтобы предложить руку и сердце своей возлюбленной, то получил отказ. Девушка не только отвергла предложение, но, боясь связать свою жизнь с Аполлинером, который пугал ее своей эксцентричностью, решила уехать в Америку служить гувернанткой. В Америке Ани прожила всю жизнь, вышла замуж, затем овдовела. Через сорок лет после разлуки с Аполлинером ее разыскал биограф поэта Робер Гофен. Он выяснил, что Ани даже не знала, что ее имя запечатлено в биографии Аполлинера, ставшего классиком французской литературы. Вспоминая о своей любви, она сказала биографу: «Те, кто знает его поэзию, должны быть благодарны мне, что я не вышла за него. Если бы я сделала это, как знать, может быть, такие стихи никогда бы и не появились. Редко бывает, чтобы поэт создавал поэтический памятник своей жене, обычно это – достояние неразделенной любви».