Знаки сексуальности. Сборник - Страница 2

Парень молчал. Он вытирал кровь, осматривал ушибы на колене, пробовал подняться, но ноги неохотно слушались. И вот, наконец, когда ветер совсем стих, парень смог выпрямиться, вытянул руки вверх, потянулся, прогнул спину, опустился на камни и спокойно спросил:

– Тогда, четыре года назад, я разгружал вагоны на пристани, на верхней палубе оборвало стропы, и контейнер набитый товаром с грохотом свалился в нескольких футах от меня. Хотя судя по траектории, он должен был накрыть меня с головой. Этот случай не был счастливой случайностью?

– Ты прав, это была не случайность, более того это действие было умышленным, но виновники давно расплатились, а контейнер я протянул со смещением всего на пару метров… помнишь ли ты, какой был ветер в тот день?

Юноша потупил взор. Он долго смотрел себе под ноги, потом поднялся и направился домой, прихрамывая на одну ногу.

– А ты помнишь наш старый дом с верандой и цветущим садом? – вдруг обратился он к ветру. Ответа не последовало. Юноша остановился, огляделся вокруг и увидел, как далеко-далеко ветер разгонял пасмурные тучи, и вдруг стали пробиваться лучи солнца, и небо стало безоблачным, и улыбка засияла на лице этого совсем недавно разочарованного в жизни молодого человека.

– В том саду, Риман, ты вот так же улыбался, когда ел из тарелочки сочные сливы, – отозвался ветер. – Я всюду был с тобой, и помню всё, и когда после школы ты возвращался в дурном настроении из-за низких отметок, я щекотал тебе брови, и по осени я сопровождал тебя подбадривая сильными ветрами, но ты лишь морщил лицо, как бы я не старался разгладить на твоём лице улыбку, сколько лет ты чувствовал лёгкий ветерок по утрам в своей комнате, от которого никогда не простывал, но и не мог найти его природу, поскольку сквозняков в твоей комнате нет. Я повсюду с тобой, Риман, помни это, и поступай так, как велит тебе сердце, а не разум…

После этого Риман не слышал никаких речей, он спокойно шёл домой, воодушевлённый и переполненный чувством величайшей поддержки. Ещё раз он остановился, обернулся, посмотрел, как в дали ветер прячет солнышко за редкими облаками и промолвил:

– Спасибо тебе, ветер…

В ответ подобно дыханию, лёгкое прикосновение почувствовал в руке юноша.

На спуске с узенького горбатого моста над небольшой речушкой, каких в городе множество, грузного мужчину смотрящего себе под ноги под вечер остановила старая цыганка.

– Позолоти ручку, касатик, всю правду скажу, что было, что будет…

– Нету у меня ничего, останови, кого побогаче, – перебил её мужчина, явно не желая прерывать свой путь на разговоры с разносортными попрошайками.

– Остановила бы, коли кто другой шёл, а то час уж тут стою, ни души, вот тебя одного и вижу перед собой. А ты не торопись, милый, дай ручку мне свою левую, я хоть гляну, что ты пасмурный такой ходишь, совсем вон лица нет, за это денег не возьму.

Много дней в своей жизни встречал и провожал мужчина, сходящий с моста, да только ни разу не имел дела с цыганским гаданием, слышал много, но никогда не обращался ни к кому, хотя интерес порой и проявлял.

– Ну ладно, держи, терять мне теперь уж нечего, напугать меня ничем ты уж не сможешь, украсть у меня тоже нечего, держи, – и мужчина протянул левую ладонь.

– А ну-ка вон ту дай, левша что ли? – с интересом спросила цыганка.

– Пишу правой, так научили, а по сути, я левша, это правда.

– Тогда правую давай, сейчас посмотрим, что там хорошего… – цыганка замолчала, вглядываясь в ладонь как будто подслеповатыми глазами, то щурясь, то наоборот расширяя орбиты и отодвигая ладонь подальше от глаз. Потом взглянула на мужчину, оглядела с ног до головы, заглянула прямо в глаза и с суровым нахмуренным видом спросила:

– Валентин передо мной?

– Сергеевич… Валентин Сергеевич я, там что, написано?

– Да здесь не то ещё написано, погоди-ка… так… вот… ну, точно, было-то неплохо всё, а, Валентин? Любимым делом был занят, да ещё и зарабатывал неплохо, хорошо зарабатывал-то. А сейчас, значит, без копейки слоняешься по городу, без деньги и без идеи. Ну ладно, что же бывает, не ты первый разорился, ничего тут сильно страшного-то… – Цыганка на какое-то время умолкла и вновь пристально уставилась в правую ладонь мужчины.

– А, ну конечно, женщина твоя ушла, сразу после разорения, так что там ещё… – продолжала она, – с друзьями, значит, перестал дружбу водить…тебя друг подставил, лучший друг тебя подставил…и подставил сильно. Как быстро в твоей жизни протекают события, неделю назад бы мне тебя встретить, Валентин, вот тогда бы и я при деньгах домой пошла, и тебе бы может сохранить имеющееся помогла, ну, да так значит, должно всё и быть. А ну дай левую ещё разок, там что-то о будущем говорилось.

– Только денег у меня нет, ничего нет.

– Да вижу я, что гол ты как сокол, не дрейфь, сказала же, не возьму денег, давай смелее.

Но на этот раз цыганка недолго смотрела на ладонь. Наспех глянув в несколько воображаемых точек, она отбросила ладонь мужчины нелепым жестом в сторону, посмотрела на него с испугом и ничего не сказав, повернулась и пошла прочь от моста.

– Эй, ты чего это? – крикнул в след мужчина, сделав несколько шагов по направлению к старой цыганке. Та обернулась, но продолжала молчать, глядя прямо в глаза возбуждённому любопытством мужчине.

– Чего ты там увидела-то, не скажешь? Или не смогла ничего прочесть, тогда так и скажи, чего замолчала-то резко?

– Как много вопросов у тебя, касатик, – грустно на выдохе проговорила цыганка. – Прочесть – прочла, и сказать я могу, что на руке твоего будущего предначертано, да только хочешь ли ты знать это, надо ли тебе оно?

– Вот, вот все вы такие, сначала заманите, сами же цепляетесь, ищите, чем бы человека зацепить за живое, а потом и тянете с него всё что можно, – разгорячившись, с обидой на повышенных тонах выдал мужчина.

– Да что с тебя возьмешь-то, ну хочешь – на, жить тебе осталось, Валя, сутки, не больше. – И развернувшись, скрылась с глаз старая цыганка, оставив ошалевшего мужчину с полуоткрытым ртом на спуске узенького моста, каких в городе много.

***

Цыганка была, как видно, знающей своё дело, всё правильно сказала она грузному мужчине, слоняющемуся по городу. Действительно, ещё неделю назад, Валентин Сергеевич даже предположить не мог, что поставленная неосторожно подпись на подсунутом листе вместе с кучей других бумаг лучшим другом, соучредителем крупной компании, приведёт его к полной потере всего, что он имел. Все заработанные деньги Валентин вкладывал в развитие своей компании, и как раз в том момент, когда было вложено всё, и даже заёмные кредитные средства, которые он взял накануне, ведь проект окупался сторицей, он вдруг оказался ни с чем. А так как проблемы в бизнесе представителей банков не интересуют, мысли по поводу того, как рассчитаться с долгами не покидали этого несчастного человека ни днём, ни ночью на протяжении всей этой недели. Спать он не мог, глаза болели, от изможденности кипел мозг, изнывало тело, забивался в тёмный угол сущности дух. Жил последние несколько лет Валентин в квартире гражданской жены, прекрасной, до поры до времени женщины, которая вдруг перестала быть прекрасной в тот же день, когда оценила сложившуюся обстановку и не самым вежливым образом выпроводила своего сожителя, выбросив его вещи из своей квартиры и сменив замки.

Мысли о совсем недавнем прошлом, об ожидаемом будущем метались в голове как сумасшедшие: «Друг – эх друг, работа, та которой я жил, женщина, которую любил». Вихри мыслей не давали есть, спать, думать о чём-то другом, Валентин чувствовал, как теряет саму способность размышлять, казалось жизнь оборвалась, и теперь уже смысла жить совершенно не видно на горизонте. Быть может он, этот смысл всё же есть, быть может, он чуть дальше видимого горизонта, но сил на совершенно незнакомую дорогу в поисках смысла уже не оставалось. Все эти разом навалившиеся несчастья просто не давали ничего делать, они испепеляли изнутри всё то, что раньше было в голове, душе, и теперь уже губящее пламя перекинулось на тело. Провалявшись неделю у матери, Валентин впервые за несколько дней вышел на улицу, чтобы хоть как-то развеяться, просто посмотреть на белый свет и увидеть какую-то надежду и какой-то может быть ответ хоть на один из множества вопросов. Именно в этот момент он и встретил на спуске моста старую цыганку. И человек, который едва нашёл в себе силы попробовать немного абстрагироваться от существующих проблем, вдруг получает известие, что жить осталось не больше суток.