Знак четырех (СИ) - Страница 6

- Госпожа! - раздался вдруг знакомый голос - старательный арапчонок все же умудрился отыскать ее. - Ваш щербет!

Сайарадил хотела отослать его снова, но внимание ее вдруг привлекла процессия, движущаяся по набережной.

- Неужели жрецы? - охнула Сая.

Они были так похожи друг на друга: длинные синие туники, ниспадающие с плеч плащи с глубокими капюшонами и белые маски с узкими прорезями для глаз. Сайарадил зачарованно глядела на жрецов, которых видела первый раз в жизни. Воспользовавшись тем, что госпожа отвлеклась, арапчонок всучил ей в руки запотевший стакан, и Сая рассеяно отхлебнула глоток.

Жрецы между тем остановились у самого берега реки: десять из них несли большой поднос, оперев его на плечо и поддерживая руками; еще двое шли во главе процессии, напевая что-то вполголоса.

- Что это за обряд? - жадно спросила Сая.

Арапчонок с готовностью затараторил:

- Часть праздника, госпожа! Милостивые жрецы приносят жертву.

Сая поперхнулась щербетом и поспешно отвернулась.

- Это малая жертва, - пояснил арапчонок. - Не кровавая, нет-нет! У нас так не делают, только в диких землях! Подойдем поближе, если есть охота.

Сая вышла из беседки и, пройдя вперед, разглядела, что на подносе горкой сложены фрукты и овощи, а также горсти зерна.

Жрецы между тем прошли по причалу и стали спускать поднос на воду.

- Деревянное ложе, - объяснял арапчонок. - Дары природы с прошлого года, малая жертва реке! Дождь для полей просят.

- Они хотят высыпать все это в реку? - удивилась Сая.

Арапчонок замотал головой.

- Жертва поплывет по реке на деревянном ложе. Если река примет жертву - тогда будет урожай, а если не тронет - значит, быть засухе.

- Как же узнать, что жертва принята?

- Река заберет ее себе. Что всплывет - то не уродится.

- И как часто тонет зерно? - скептически сдвинула светлые брови Сая; она начала понимать, почему отец так скептически отзывался о магии.

Жрецы затянули заунывный распев. Выплыв на середину реки, поднос плавно заскользил вниз по течению; Сайарадил ощутила жгучее разочарование. Неужели это и есть великая магия Эндроса?..

Жрецы продолжали петь, уткнувшись носами в землю, и лишь один из них провожал взглядом уплывающую жертву. Он выглядел иначе: на нем был мешковатый серый балахон... Словно почувствовав взгляд, жрец обернулся; из-под капюшона глянуло знакомое бледное лицо.

Стакан с щербетом выскользнул из пальцев Сайарадил и разбился о каменные плиты.

Песнопение плавно завершилось. Жрецы смолкли и, соблюдая строй, направились прочь от реки. Серый балахон исчез из вида Сайарадил.

- Куда они? - спросила она, хватая арапчонка за руку.

Тот показал глазами на торчавший над деревьями пик - башню Храмовой школы.

- Принеси-ка мне новый стакан, - сказала девочка; арапчонок умчался выполнять приказ.

Еще вчера недосягаемая, сегодня башня была так близко... 'Мама, должно быть, ищет меня!' - опомнилась Сая, но, выйдя на просторную аллею, увидела Айстриль в окружении подруг. 'Отец будет недоволен' - спохватилась девочка и тут же заметила Дижимиуса, с пеной у рта о чем-то спорящего с Тодусом Тормом.

Когда никому нет до тебя дела, то какое тебе дело до всех? Решительно насупив светлые брови, Сайарадил свернула на боковую аллею. Здесь было пустынно: празднующая толпа осталась позади. Высокие кипарисы уступили место раскидистым платанам, опоясывающим храмовый двор. За платановой аллеей оказалась высокая каменная ограда, над которой виднелась верхушка башни. Двинувшись вдоль стены, Сая нашла узкую дверцу из кованных прутов и жадно припала к ним, заглядывая внутрь.

Ее взгляд сразу уперся в невысокое строение, притаившееся за глухой стеной - Первохрам, древнейшее сооружение Эндроса.

Серый камень, заостренные своды и плющ, вьющийся по стенам - Храм разительно отличался от белых строений Старого города. Широкая переходная галерея соединяла его с башней Храмовой школы, входить в которую дозволялось только избранным. Самые достойные из них становились жрецами, и не было в Эндросе доли, почетней этой. Благородный или простолюдин - не имело значения, ведь наделенных способностями к магии рождалось ничтожно мало.

Темные своды храмовых стен вселяли страх, но сад был воистину прекрасен.

Порыв ветра зашелестел кронами платанов.

'Вперед!' - казалось, говорили деревья.

Девочка потянулась к тяжелому кольцу-ручке и напоролась на пристальный взгляд. Под сенью отцветающих слив стоял он. Казалось, бледное лицо было вырезано из смерзшегося снега, а глаза - изо льда.

Яркий свет солнца придавал храбрости. Под пристальным взглядом ледяных глаз Сая провернула запор и вошла в храмовый сад.

Ее ноги ступили на мягкий ковер зелени. Густая трава и цветущие клумбы были усыпаны лепестками, опадающими с цветущих деревьев; где-то неподалеку тихо журчала вода - должно быть, целебный источник...

Сайарадил огляделась, но бледный морок словно слился с белым цветом вишен. Девочка осторожно двинулась мимо клумб ароматной лантаны вперед, к храму, как вдруг справа в просвете между деревьев показалась колонна, затем еще одна - и вот из-за зеленых кипарисов выступило кольцо величественной колоннады, увенчанной коническим куполом. Сайарадил замерла, объятая благоговейным страхом: она впервые видела Святилище четырех.

Хлесткий порыв ветра подтолкнул ее в спину.

При приближении размеры колоннады пугали еще больше. Крутые ступени вели к площадке наверху - ни заграждений, ни стражи. Казалось, что-то белое мелькнуло у входа, но, может, это был просто солнечный блик... Словно завороженная этой игрой света, Сайарадил поднялась по ступеням и замерла: под центром купола белым пятном на фоне сероватых колонн высился прямоугольный камень. Саркофаг четырех! Громоздкий, сплошь покрытый мелким узором. Сайарадил обошла его вокруг, рассматривая витиеватые завитушки. Внезапно по ее спине пробежали мурашки. Сайарадил круто обернулась и уперлась взглядом прямо в ледяные глаза. Тот, кто преследовал ее в ночных кошмарах, стоял перед ней. Его лицо замерзшее лицо пришло в движение, брови изогнулись, рот исказился, словно он пытался сказать что-то. Не помня себя от ужаса, Сая отшатнулась назад, ладонями уперевшись в поверхность Саркофага.

В то же мгновенье ее обожгло. Руки словно приросли к камню. Сая не могла пошевелиться; кажется, она кричала. Сколько времени прошло, прежде чем прибежали люди?.. Они спрашивали что-то, но Сая не слышала слов - боль, терзающая разум и тело, заволокла ее глаза мутной пеленой и оглушила уши. Когда она пришла в себя, то поняла, что ее волокут вниз по ступеням к яркому солнечному свету, а затем - по саду мимо цветущих вишен к темным сводам Храма.

***

- Без сомнения, это рунные символы, - разглядывая рубцы, заключил Арамил.

Девочка украдкой поглядела на молодого наставника. Он выделялся не возрастом даже, а немалым ростом; его длинные темно-русые волосы были зачесаны назад и аккуратно перехвачены лентой, а тонкий с горбинкой нос выдавал благородную кровь. Наставник Арамил, без сомнения, выглядел куда приятней остальных, но лицо его было отмечено печатью той же неведомой силы, что и лица других наставников.

- Проклятые ожоги - вот что это! - не сдавался наставник Аргус, брезгливо глядя на метки.

Сая неприязненно поморщила. Невысокого роста, плотный и широкоплечий, Аргус слишком туго затягивал пояс на талии; от рыжих волос, которыми славились северяне, у него остался лишь куцый пучок, кое-как перевязанный сзади лентой. Сая припомнила, что наставника Аргуса называли 'варваром' за буйный нрав и неприязнь к аристократии.

- Нужно будет наведаться в архив и сверить узоры, - вклиниваясь между собратьями, сказал наставник Еримил.

Нездоровая худоба, морщинистое лицо и дрожащие руки - то, что бросалось в глаза при виде старшего наставника; упрямые складки в уголках губ и усталый взгляд - то, что виделось не сразу. Еримил был первым претендентом на роль Верховного жреца, но не верилось, что он доживет до нового избрания.