Змеи, драконы и родственники - Страница 8
Безумный лесоруб Кукс торчал у зарешеченного окошка с подушкой на голове и в знак протеста безостановочно гремел цепями.
Министр Марона понял, что и восемнадцатая попытка дописать «Капитал» обернулась полным и абсолютным крахом; Сереион малодушно стремился объявить войну первому попавшемуся государству, чтобы сбежать на нее вместе с отчаявшейся и готовой вот-вот взбунтоваться гвардией. Мулкебу помимо радикулита терзала теперь и жуткая бессонница. Злой и невыспавшийся, он каждый день выслушивал нарекания Оттобальта и радовался лишь тому, что остальные считали виновником своих бедствий несчастного дракона.
Первое столкновение ошалевшего от тетиного храпа короля и опечаленного мага произошло на четвертые сутки катаклизма.
Король Оттобальт походил на восточного владыку, поскольку намотал на голову длиннющий тиморский шарф и завязал его спереди на бантик. Маг в целях защиты от жуткого звука использовал заклинание, которое вызывало у него жуткую аллергию, и теперь ощущал себя рыбкой под водой, с той лишь разницей, что рыбки не чешутся. Слова Оттобальта доносились до него как сквозь толщу воды.
Следует заметить, что оживленный диалог, который вели столь милые нашему сердцу персонажи, то и дело перекрывался мощными звуками «Хрр! Хрр!», доносившимися отовсюду, что не позволяло ни на секунду забыть о присутствии королевы-тети.
– Мулкеба! – почти грозно сказал король. – Сколько еще ты будешь бездействовать?
– Ась? – переспросил маг.
– Без-дей-ство-вать! Сколь-ко! Бу-дешь! – проскандировал Оттобальт, натренировавшийся за эти дни на слугах.
– Сколько прикажет ваше величество, – с готовностью откликнулся маг.
Глаза у короля медленно полезли на лоб, и Мулкеба понял, что надо было переспросить еще раз.
– Задушу! – прорычал Оттобальт.
– Только не надо нервничать, – забеспокоился маг. – Не надо так расстраиваться!
– Что?! – наморщился король. – Говори громче. Я плохо слышу. Я уши воском залепил.
– Хрр! Хрр! – пронеслось по залам.
– Это невыносимо. – Оттобальт уронил голову в руки. – Колдуй давай, чтобы тетя спала тихо.
– Есть определенные сложности, мой повелитель, – признался Мулкеба.
Оттобальт представил себе, что бывает нечто похуже тетиного храпа, и понял, что с фантазией у него скудновато. Никакие демоны-драконы, варвары, революции, стихийные бедствия и катастрофы и рядом не стояли с этим явлением.
– Уточни, – потребовал он голосом, сулившим мало хорошего злосчастному магу.
– Храп можно прекратить единственным способом – пробуждением. Вы думаете, я не пытался как-то воздействовать на ее драгоценное величество? Но нет, исключительно пробуждение.
Король затосковал. Вадрузея, то бишь надежда на спокойную жизнь, таяла на глазах.
– Это значит, что придется объявлять прибацуйчик и снова глядеть невест? – спросил он упавшим голосом.
– Вполне вероятно, мой повелитель.
– И опять изучать портреты?
– Увы!
– И снова произносить торжественную речь и весь день ходить, как чучело, в новомодном костюме?
– Что? Кто чучело?
– Я! Чучело!
– Осмелюсь заметить, весьма достойное чучело, ваше величество.
Оттобальт только вздохнул.
– И опять объяснять тете, почему я не хочу жениться на какой-нибудь девице, которая больше всего смахивает на куфентийскую зябрячу?
– Боюсь, что да.
– И напяливать чепчутрик с пимпочками?
(СПРАВКА: чепчутрик с пимпочками – парадная корона Хеннертов – был известен на весь Вольхолл своей древностью, баснословной стоимостью и совершенно дурацкими очертаниями. Он не шел ни одному правителю этой славной династии, но на короле Оттобальте смотрелся особенно глупо. В Кодексе Хеннертов было указано, что на все официальные приемы правящий монарх обязан надевать именно чепчутрик, сие весьма угнетало короля.)
— Скорее всего…
– Хрр… Хрр…
– Согласен! – рявкнул король, содрогнувшись. – Иначе я сойду с ума, или мой народ взбунтуется, меня свергнут с престола и засадят в один каземат с лесорубом Куксом. И уж он-то на мне отыграется. Давай колдуй, буди тетю.
Маг напрягся.
– Вынужден доложить, что есть определенные сложности, ваше величество.
– С этим тоже сложности?! – завопил Оттобальт, перекрывая тетин храп. – За что ни возьмись, со всем у тебя сложности. Ты, Мулкеба, вот что – ты не думай, что если дожил до сегодняшнего дня, то так оно и дальше будет. Я тебя даже казнить не стану. Я просто велю герольдам оповестить мой добрый народ, что тетю усыпил именно ты, а вовсе никакой не дракон. И грех с души сниму – не стану обвинять бедную тварь в преступлении, которого она не совершала.
– Вы этого не сделаете…. – несколько неуверенно выговорил Мулкеба.
– Еще как сделаю! Если ты не расколдуешь тетю!
– Даже если и так, – отчаявшись, заговорил чародей. – Пусть даже так, ваше жестокое, осмелюсь заметить, величество, сложности все равно останутся.
Оттобальт с интересом посмотрел на своего мага.
– Какие именно?
– Пробуждение может произойти только естественным путем.
– Само собой, – закивал король. – А как же еще?
– Вы не понимаете, ваше величество. Королева Гедвига ДОЛЖНА ПРОСНУТЬСЯ САМА!
– Не понял, – заявил король.
– То есть выспаться и проснуться, когда того пожелает ее драгоценный организм.
– А когда он этого пожелает?
– В этом-то и заключается основная сложность. Кто же возьмется предугадать желания организма вашей тетушки?
– То есть, – побелевшими губами выговорил Оттобальт, – ты имеешь в виду, что даже если я соглашусь на прибацуйчик, чепчутрик, общение с тетей, диетическое кормление два раза в день и прочие муки, то это еще не означает, что храп прекратится?!
– Увы, ваше многострадальное величество. Даже самые большие жертвы в данном случае не повлияют на ход событий. Королева будет спать столько, сколько пожелает…
Видимо, население Дарта, пресытившееся странными событиями, в конец ошалело от тетиного храпа, ибо без видимого интереса наблюдало за тем, как королевский маг Мулкеба Великолепный, забыв про радикулит и ревматизм, улепетывал со всех ног от разъяренного короля в чалме, вооруженного мухобойкой. Каковой мухобойкой его озверевшее величество и порывался время от времени пронзить мага насквозь.
– Через пару дней! Через пару дней! – невразумительно верещал Мулкеба, уворачиваясь от мухобойки.
С невероятной скоростью по замку разнеслась спасительная весть. Храп прекратится, когда удастся разбудить королеву Гедвигу. И если до сей поры мимо ее покоев старались ходить как можно реже и исключительно на цыпочках, то теперь значительная часть обитателей замка топала, гупала, роняла тяжелые предметы и громко переговаривалась прямо под дверями опочивальни ее королевского величества.
Но… безуспешно.
Человек привыкает ко всему.
В конце концов, многие народы вообще живут у подножия вулканов, годами и десятилетиями сосуществуя со смертельной опасностью, не говоря уже о нескончаемом подземном грохоте.
Иные способны обитать в непосредственной близости от водопадов, за шумом которых вообще трудно что-либо расслышать.
Есть даже стоики, которые плодятся и размножаются, не лишаются аппетита и сна, проживая в домах возле трамвайных остановок. Правда-правда, авторы этих строк лично видели и сами дома, и курсирующие трамваи.
И, рискуя прослыть выдумщиками и фантазерами, мы все же сообщим о том, что жизнь возможна даже неподалеку от детских садиков, юное население которых начинает функционировать (читай: шуметь, орать, голосить и визжать) с самого раннего утра.
Словом, спустя неделю обитатели Дартского замка воспринимали тетин храп гораздо спокойнее; снова начали нестись куры; собаки перестали подвывать, лошади – тревожно ржать и всхрапывать, а случайные гости – терять сознание; и голуби вернулись в покинутые гнезда. Паника понемногу улеглась, и жизнь вошла в обычное русло.
Дело ликвидации безграмотности споро двинулось вперед, ибо самые важные сообщения писали теперь красной краской на больших полотнищах и вывешивали на стенах во внутреннем дворе, в связи с чем многие из челяди, до сих пор отлынивавшие от наук, постигли премудрости грамоты.