Змеи, драконы и родственники - Страница 7

Бравый Сереион мечтал устроить реорганизацию армии и небольшой парадик по случаю победы над бруссами.

Но самые грандиозные планы были, конечно, у Оттобальта.

Дело в том, что две недели спустя все цивилизованные западные королевства собирались отмечать великий праздник – день трех святых великомучениц Матрусеи, Вадрузеи и Нечаприи, ведавших в Вольхолле такими тонкими материями, как Вера, Надежда и Любовь. Праздник этот был почитаем в народе и всеми любим, но милейшая королева-тетя Гедвига сумела испортить Упперталю и эту бочку меду, плюхнув туда ведро дегтя.

В каком-то старинном фолианте она выкопала подробное описание церемонии представления невест холостому монарху, которое некогда приурочивали как раз ко дню Матрусеи, Вадрузеи и Нечаприи. Ибо и ежу понятно, что сочетавшиеся браком в этот день будут жить душа в душу до самой смерти. С целью познакомить повелителя с наибольшим количеством особ женского пола единовременно и устраивали бал в королевском дворце. Называлось это мероприятие Палислюпный прибацуйчик, и неприятностей от него всегда было хоть пруд пруди.

Уже на другой день после окончания предыдущего прибацуйчика претендентки на руку и сердце Оттобальта Уппертальского принимались слать ему свои портретики и краткие биографии (и то и другое зачастую бывало немилосердно приукрашено), надеясь получить приглашение на следующий бал. Портреты король был вынужден рассматривать самолично, что периодически повергало его в глубокую хандру и лишало веры в светлое будущее человечества. Нередко слуги наблюдали драгоценного повелителя в портретной галерее, где он сравнивал изображения невест с физиономиями бабушек и прабабушек и издавал горестные стоны.

Самые хваткие и ушлые дамочки писали непосредственно королеве-тете, забрасывая ее планами по руководству государством, перепланировке королевского замка и рецептами диетических блюд, каковые они собирались собственноручно готовить будущему мужу.

Ближе ко дню Матрусеи, Вадрузеи и Нечаприи посылки Оттобальту и Гедвиге начинали привозить телегами. Были там и образчики рукоделия, как-то: вязаные шарфики, носки и домашние пантуфли, платочки с вензелями и монограммами, а также расписные кружки для эля, отдраенные до зеркального блеска котлы (демонстрация чистоплотности и аккуратности), халаты и многое другое. Присылали и трогательные подарочки – в том числе до полутора сотен припыхняйсиков разных цветов и форм, хотя уже на весь Вольхолл было неоднократно объявлено, что его величество король Уппертальский не является любителем курения. Впрочем, сметливый Марона каждый год устраивал оптовую распродажу припыхняйсиков и потому всячески поощрял щедрых дарительниц.

Сам прибацуйчик каждый раз стоил Оттобальту новых седых волос.

Королева-тетя наряжала его как на выставку – в немыслимые костюмчики с бантами, ленточками и кружевами, в которых несчастный король путался, словно в ловчих сетях. Пышные воротники и манжеты он то и дело окунал в соусы и супы, что вызывало бурную реакцию Гедвиги, и потому его величество обычно весь прибацуйчик сидел голодным и боялся пошевелиться.

Непокорную рыжую гриву короля завивали и помадили, отчего процедура расчесывания на следующий день напоминала пытку. Новые башмаки немилосердно жали и норовили зацепиться за что-нибудь даже на ровном месте. Гедвига заставляла племянника танцевать до упаду, беседовать с какими-то кикиморами и высокоучеными селедками, говорить комплименты и произносить речи, вследствие чего у Оттобальта начинались изжога и некоторое помрачение рассудка.

А в пиршественном зале стоял страшный шум: несколько сотен невест болтали без умолку, хихикали, смеялись, шутили, пели, пританцовывали и всеми иными доступными способами пытались привлечь к себе внимание венценосного жениха. Совсем в другом мире по этому же поводу было сказано так: «А если наши милые дамы на минутку перестанут щебетать, мы услышим дикий рев Ниагарского водопада».

Никакого сердечного влечения, никаких там «искр мгновенно вспыхнувшего чувства», любовей с первого, второго и последующих взглядов на прибацуйчике не возникало. Более того, король с каждым годом становился все более убежденным холостяком и все остальные дни в году косился на особ противоположного пола подозрительным взглядом, считал их созданиями шумными и несносными, тем самым лишая подданных надежды на появление наследника славного рода Хеннертов.

Гедвига рвала и метала, но даже она со всей своей неукротимостью и властностью так и не смогла заставить племянника обронить хотя бы намек на согласие жениться. Впрочем, ни тетя, ни бесчисленные невесты надежды не теряли, проявляя невероятную активность.

В конце концов до короля дошло, что внезапная сонливость, одолевшая тетю Гедвигу, – это его единственное спасение, можно сказать его Вадрузея на избавление от ненавистного Палислюпного прибацуйчика. А вот же не пригласит он это скопище невест, а вот же не станет устраивать бал! И отпразднует день Матрусеи, Вадрузеи и Нечаприи, как в старые добрые времена, с народными гуляньями, вождением хороводов на площади перед замком, грандиозной попойкой и безо всяких настырных баб, которые так и норовят прибрать к рукам его королевство.

Однако всем этим мечтам не суждено было сбыться.

Трагедия разыгралась внезапно, как это и положено.

Виной тому был всего лишь побочный эффект – мелочь, пустячок, глупость. Явление, с которым сталкивается любой чародей, активно творящий заклинания. Побочные эффекты чаще всего бывают безвредными. Собственно, в высших школах, где готовят магов-специалистов, обычно несколько лет посвящается изучению техники безопасности и ликвидации серьезных последствий ворожбы. Другое дело, что часто встречаются казусные случаи.

Нужно ли далеко ходить за примером? Мулкеба вот затопил казармы киселем, к огромной радости замковой челяди и окрестных детишек. Кисель вышел вкусный, не портился и даже не остывал, сохраняя приятную теплоту. Его величество Оттобальт лично скушал три объемистых горшочка, а повар еще долго приставал к придворному магу со слезными просьбами поведать чудесный рецепт.

Но если кисель вышел непредвиденным бесплатным приложением к годовому запасу солонины, заказанной рачительным Мароной для королевской гвардии, то в случае с королевой-тетей все обстояло еще проще. Что может быть более естественным, чем храп во время глубокого и спокойного сна?

Королева-тетя Гедвига и в обычном, незаколдованном состоянии числила за собою этот маленький грешок. Просто обычно за день она так доставала окружающих, что ее басовитый храп никому особенно не мешал. Утомленные общением с ее величеством подданные к вечеру падали с ног и проваливались в сон, как в бездонный колодец. Некоторым, правда, виделись кошмары, от этого страдали и король Оттобальт, и Сереион, и сам Марона.

Сотворенный же Мулкебой волшебный сон расслабил Гедвигу до чрезвычайности. На третий день беспробудного спанья она захрапела, как рыцарский полк вместе с лошадьми, и прекращать, очевидно, не собиралась. Побочный же эффект был выражен в необычайном усилении громкости звука, отчего не только весь этаж, но и коридоры, башни, трапезные, подвалы и прочие местечки – укромные и тихие в иное время – не спасали людей от этого кошмара. Храп Гедвиги с легкостью преодолевал любые преграды, и даже в звукоизолированной тайной комнатке Оттобальта (где он обычно отводил душу, пиная безответные матрасики, которыми были обиты стены, и вопя что есть мочи) был слышен столь же хорошо, как и на пороге ее опочивальни.

Первый день люди крепились, на второй – стали ощущать легкое беспокойство, на третий – потихоньку сходить с ума.

Каждый спасался как мог.

Стражники подкладывали под шлемы ночные колпаки и зимние головные уборы, отчего шлемы сидели на них, как на огородных чучелах, сползали на нос и затрудняли видимость. Маршируя по коридорам, доблестные охранники часто сталкивались друг с другом, наскакивали на стены, грохоча рыцарскими доспехами.

Слуги затыкали уши шерстяными тампончиками, отчего их невозможно было дозваться. Неизвестно, помогало ли это от вездесущего храпа королевы Гедвиги, но точно гарантировало взаимное непонимание. Доводить до сознания челяди многочисленные приказы и требования стало делом сложным и хлопотным.