Злые чары Синей Луны - Страница 22

– У меня случались прыщи, о которых я имела более высокое мнение. Фелиция была и, без сомнения, остается первостатейнейшей стервой. Совести у нее еще меньше, чем принципов. Она проделывала все то же, что и я, и гораздо чаще и больше, но ее ни разу ни на чем не поймали. Сестричка всегда находила, на кого свалить, и кого-то обязательно наказывали вместо нее. Иногда это оказывалась я. Она трахалась со всем, что шевелится, предавала любого, кто оказывался достаточно глуп, чтобы довериться ей, и ни разу в жизни палец о палец не ударила ради кого-либо, кроме себя. За ней постоянно следовала толпа слуг – просто на случай, если она что-нибудь уронит.

– Ну, – развел руками Хок, – по крайней мере у них с Харальдом много общего.

– Она – подлая, злая и вообще ужасная. Она подходит на роль королевы Лесной страны не больше, чем один из четырех всадников Апокалипсиса! Да и то от них в конечном счете вреда гораздо меньше!

– Догадываюсь, что это не был брак по любви, – Хок игнорировал повышенные тона супруги с легкостью, изобличающей долгую практику. – И как Харальд с Фелицией ладили? – поинтересовался он у посланника.

– Они всегда оставались вежливы на людях, – осторожно произнес Чанс. – Если флирт или любовник и имели место, то обе королевские особы проявляли осторожность. Правда, слуги всегда сплетничают, и кое-какие истории всплывали достаточно часто, чтобы сделаться достойными доверия. Ссоры их могли длиться часами, и их величества иной раз опускались до швыряния предметами. Порой большими и тяжелыми. Даже с острыми краями. И не разговаривать друг с другом, кроме как на публичных церемониях, у них тоже вошло в привычку. Я поражен, как им удалось зачать наследника.

– У меня имеется племянник, – вздохнул Хок. – Что ты можешь сказать о нем?

– Он должен унаследовать Лесной престол, когда достигнет совершеннолетия. Если доживет. Сейчас от его имени правит мать. Разумеется, вы также можете заявить свои права на трон, принц Руперт. У вас есть право заменить королеву на посту регента или даже возможность отодвинуть племянника в сторону и забрать корону себе. Ради блага королевства. У вас имеются собственные дети, которые продолжат ваш род?

– Нет, – тихо ответила Фишер. – Время для этого всегда казалось неподходящим.

– Наша жизнь была... непростой, – пояснил Хок. – Зачастую смертельно опасной.

– Расскажите нам подробнее о том, как убили Харальда, – попросила Изабель. – До сих пор я не слышала ничего, объясняющего необходимость нашего возвращения. Разве у вас нет собственных следователей? А как насчет Магуса? Если он такой могучий чародей, то почему он не может сказать, кто убийца?

– Это очень хороший вопрос, – скривился Чанс. – Особенно потому, что магические барьеры, охранявшие короля, сотворил и поддерживал исключительно Магус, который клялся, что ни один из ныне живущих волшебников не обладает достаточной силой, чтобы проникнуть за них. С момента убийства он хранит загадочное молчание. Сказал только, что его щиты оставались неповрежденными и после убийства. Что, строго говоря, невозможно. Вся история кажется абсолютно невероятной. Армия гвардейцев постоянно следит за всеми входами и выходами из королевских покоев, но никто ничего не видел. Харальд провел в одиночестве меньше часа. Один из стражей услышал звук падающего тела, заглянул в комнату и обнаружил одинокий труп короля. Больше – никого. Теперь вам известно об убийстве Харальда столько же, сколько и любому другому. И это – после многомесячной работы следствия.

Капитаны впали в мрачную задумчивость.

– Вариации на тему загадки про убийство в запертой комнате, – произнес Хок. – Сволочи всегда найдутся. Ты был в замке, когда убили моего брата? Не заметил ничего необычного?

– К сожалению, незадолго до этого король послал меня с поручением в Черный лес, – ответил Аллеи. – Кстати, именно тогда я встретил Чаппи и мы подружились. Меня не оказалось рядом, когда мой король нуждался во мне.

– А в замке присутствовали другие волшебники, которые могли бы подтвердить, что защита Магуса не пробита? – поинтересовалась Фишер.

– Ой, в замке нынче полным-полно мелких магов! Только они все очень низкого уровня. Те, кто действительно обладал магическими способностями, убиты во время Войны демонов. У нас нет никого достаточно могущественного, чтобы бросить вызов Магусу.

– Из этого с очевидностью следует, что колдун как-то замешан в убийстве, – заключил Хок. – Он может даже оказаться убийцей.

– Тогда зачем нож? – напомнила Фишер.

– Ложный след? – пожал плечами ее супруг.

– Многие пальцы указывали на Магуса, – согласился Чанс. – Особенно когда его нет поблизости. Он – очень могущественная фигура при дворе. Но Верховный маг никогда не проявлял никакого интереса к политике. Он не стремился к политическому влиянию. В настоящее время Магус является главным защитником королевы и ее юного отпрыска. Наряду с сэром Вивианом, верховным главнокомандующим гвардией замка. Оба пристально следят друг за другом. Магус с Вивианом никогда не нравились друг другу. Полное отсутствие взаимного доверия.

– Я помню сэра Вивиана, – произнес Хок с холодком. – В то время он был лордом. И предателем. Замышлял убить моего отца...

– Никогда не слышал ни о чем подобном! – Чанса, без сомнения, поразило подобное известие. – В легенде говорится, что сэр Вивиан отказался от титула лорда и отправился сражаться вместе с народом. Защищать крестьян во время Долгой ночи. Король Харальд посвятил его в рыцари по возвращении в замок после войны.

– Не стоит верить всему, что говорится в легендах, – сказала Фишер. – На протяжении Долгой ночи произошло много всякого, о чем было известно только узкому кругу. Вивиан замышлял убить короля, когда полагал, что так велит ему долг. Кто знает, не попытался ли он то же самое проделать с новым королем?

Чанс медленно покачал головой:

Ушам своим не верю. Сэр Вивиан – один из величайших героев в Лесном королевстве. На него смотрят снизу вверх, его уважают все до единого. Всем известна легенда о братьях Хеллстром. Вивиан и Гавейн отстояли Алую башню. За это они и получили звание рыцарей, а позже король сделал Вивиана лордом. Как мог такой человек оказаться предателем?

– Ты удивишься, когда узнаешь, на какие поступки порой толкает человека необходимость, – устало улыбнулся Хок. – Но ты прав. У того Вивиана, которого я помню, больше причин защищать Харальда, чем у других. Расскажи мне о королеве Фелиции. Похоже, Изабель не слишком высокого мнения о ней. Какой тебе видится ее позиция?

Посланник заколебался, осторожно подбирая слова.

– Она была на свой лад привязана к королю Харальду. Несмотря на все их ссоры, против любой внешней угрозы они всегда вставали вместе. Если бы ее величество желала смерти мужа... У нее и раньше имелось предостаточно возможностей. Зная Фелицию, думаю, ей бы не составило труда представить все как несчастный случай.

– Но в данный момент именно она правит Лесным королевством, – возразила Фишер. – От имени Стефена. Королева – монарх по всему, кроме названия.

– Власть регента строго ограничена, – ответил Чанс. – Если достаточное количество партий объединится, они могут сместить ее и заменить другим регентом. До сих пор, правда, партии слишком заняты междоусобной борьбой, но...

– Кто поддерживает королеву? – перебил Хок.

– Сэр Вивиан поклялся защищать ее честью и кровью. Смерть короля он воспринял как личный позор, поскольку не смог его уберечь. И еще существует Магус. – Посланник нахмурился. – Вот так обстоят дела. У всех имеются собственные цели и амбиции. У королевы несносный характер. Ее скорее уважают, нежели любят.

– Охотно верю, – фыркнула Фишер.

– Большинство тех, кто в настоящее время принимает ее как регента или по крайней мере открыто не выступают против, руководствуются лояльностью по отношению к юному принцу – будущему монарху. Но и его высочество – не в полной безопасности. При дворе достаточно много группировок, и некоторые из них – исключительно экстремального толка. Такие отчаянно стремятся обернуть ситуацию себе на пользу. Наиболее откровенно действует герцог Арлик из Герцогства под горой. В настоящее время он гостит в Лесном замке вместе с немногочисленным отрядом. Привести с собой большую свиту он не рискнул, поскольку это могли расценить как вторжение, но все прекрасно понимают: ему не составит труда вызвать подкрепление в любой момент. Официально герцог явился, дабы предоставить поддержку и утешение своей убитой горем дочери. Кстати, она не особенно горюет. По крайней мере на людях.