Злоумышленники - Страница 4

- Как тебе не стыдно, Вадя, - сказал я. - Нехорошо обманывать старых друзей. Давно ли ты села на диету?

- Какая, к дьяволу, диета! - воскликнула она. - Если бы ты знал, сколько операций я перенесла, сначала, чтобы извлечь пулю, которую ты так не по-джентльменски всадил в меня, а потом чтобы уничтожить следы этих операций! Когда они кончили меня кромсать и собрали заново, я была похожа на скелет, на тень. А потом я решила, что есть смысл сохранить стройную фигуру. Далеко не все так проницательны и наблюдательны, как ты. Я здесь уже несколько дней. И если бы кто-то из твоих друзей узнал Вадю в этом хрупком создании, тебя бы сюда не послали. Они бы предпочли кого-то мне неизвестного.

- Ты знала, что я сюда прибуду?

- Нет, конечно. Мы не знали, кого именно они пришлют, хотя понимали, что кого-то пришлют обязательно - помимо тех, кто уже здесь. Это работа не для выпускника университета с дипломом по экономике или международным отношениям, даже если он умеет выхватить пистолет в доли секунды и изрешетить мишени, которые очень похожи на человеческие фигуры, хотя и сделаны из бумаги. И кроме того, это работа не для девицы с прекрасными идеалами, непонятными желаниями и любовными разочарованиями. - Вадя улыбнулась и продолжала: - Это работа для простых и практичных людей, как ты и я, мой милый. Конечно, поскольку приехал сюда именно ты, мне, возможно, придется убить тебя. Но я все равно рада, что ты приехал. Давай вылезем из этой мыльной пены и пойдем чего-нибудь выпьем.

Кое-кто имеет пунктик насчет недопустимости приятельского общения с неприятелем. Они, похоже, боятся заразиться от них нелояльностью, словно это простуда. Они ведут себя так, словно единственный способ сохранить верность долгу и родине - это запереться в компании завзятых патриотов в месте, надежно защищенном от бактерий, испускаемых подонками-супостатами.

Лично я более высокого мнения о собственном иммунитете, и если враг хочет дружить, я всегда готов соответствовать. Зачем проявлять титанические усилия, чтобы вычислить враждебные намерения оппонента, пользуясь самыми сложными и изощренными методами дедукции, когда он или она могут лично поведать об этом за коктейлем?

Устраиваясь поудобнее на деревянном стуле в одной из крытых коричневой дранкой кабинок, что вылезли словно грибы из песка по всему пляжу вокруг отеля, кое-как деля пространство с зелеными пальмами и ржавой спасательной вышкой, я напомнил себе, что у Вади, судя по всему, есть веские причины добиваться возобновления нашего знакомства. Не случайно же она подкараулила мое прибытие, чтобы очертя голову ринуться в бушующие волны! Ну что ж, я был к этому готов. Мы уже играли в эту игру и прежде, и разница в счете была невелика. Я немного опережал ее по очкам. По крайней мере, ее пуль из меня пока что никто не выковыривал.

Я сидел, отхлебывал коктейль, слушал шум прибоя и ждал, когда она первой нарушит молчание и задаст тон разговору. На пляже в отдалении мальчишки устраивали фейерверк. Это, пожалуй, единственное, что мне не нравится в мексиканцах. В отличие от американцев, они не ждут четвертого июля, а пускают эти штучки в любое время года, дня и ночи. Мы же по роду деятельности весьма болезненно воспринимаем внезапные и громкие звуки.

В остальном все было тихо и мирно. В двух шагах от нас из своей норки вылез краб. Какая-то птица проковыляла к мокрой полосе песка, тщательно уворачиваясь от соленых брызг. Недалеко от мыса, на котором находился отель, виднелись островки. Слева, через бухту, расположился Масатлан.

Выглядел он не таким уж маленьким. Мак, помнится, определил его население в семьдесят пять тысяч человек. Над горизонтом нависли тучи, как бы напоминая, что дождливый сезон еще не кончился, но над нами небо было голубым, и солнце светило вовсю.

Протянув руку, Вадя похлопала по моему предплечью, а краб снова скрылся в своей крошечной норке.

- Милый, - сказала Вадя, - я так рада тебя видеть, хотя ты чуть было не убил меня.

- Это будет тебе уроком, - отозвался я. - Когда ты пытаешься опоить джентльмена, то не стоит стоять и ждать, пока он грохнется на землю. Он вполне может сначала вытащить пушку и проделать в тебе отверстие.

- Да, глупо с моей стороны было надеяться на извинение, - чуть резче, чем следовало бы, отозвалась Вадя. - Или, по крайней мере, на выражение сожаления.

- Кончай! - улыбнувшись, перебил ее я. - В подобных обстоятельствах ты поступила бы точно так же. Если бы я, конечно, оказался настолько туп, что позволил бы тебе это сделать. Ты, возможно, даже выстрелила бы точнее, чем я. - Разговор пошел не по тому направлению, и я спросил: - А кто тут у вас главный? Если это, конечно, не страшная тайна.

Вопрос был задан в лоб, и она автоматически откликнулась:

- Конечно, я сама. Зачем мне кто-то еще?

- Затем, что это не твое амплуа, и ты это прекрасно знаешь. Твое дело оказывать противодействие. С помощью секса или пистолета вывести меня из игры, когда это потребуется. Меня или того, кого прислали бы вместо меня. Для главной работы они прислали бы кого-то другого. Того, у кого побольше мускулов и поменьше утонченности. Кто он?

- Неужели ты думаешь, что я прямо сразу тебе все выложу?

- Конечно, - отозвался я. - Что толку скрывать от меня то, что я и сам выясню в самое ближайшее время.

- Ладно, - пожала плечами Вадя, - если уж тебе так это интересно, то скоро прибудет Гашек. Я отдыхала в Акапулько, и меня срочно прислали сюда пасти объект до прибытия Гашека.

- Гашек? - мягко присвистнул я. - Безумный чех?

- Он не безумный, но очень-очень крутой. Гораздо круче тебя, милый.

- Круче меня никого быть не может, - ухмыльнулся я Ваде. - Кроме разве что тебя. Что крутого в толстяке с бритой головой, который пугал своим люгером бедных несчастных турок и арабов. Люгером! Кому рассказать. Пистолет, дуло которого дрожит как лист на ветру, а между тем, как нажмешь на спуск и вылетит пуля, пройдет полчаса! Ни один серьезный оперативник не пользуется люгером, только те, кто поставлен для отвода глаз!

- Ты говоришь это, чтобы набить себе цену, - усмехнулась Вадя. - Чтобы почувствовать себя храбрецом.

- Против Гашека не нужен храбрец, - запальчиво отозвался я. - Против него нужна мухобойка. Тогда от него останется только жирное пятно. Когда он прибывает?

- Я рассказала тебе все, что собиралась, - рассмеялась Вадя, - а в ответ от тебя слышу лишь хвастовство и сомнительные сведения по баллистике.

- Гашек, - задумчиво протянул я. - Мне-то казалось, он действует исключительно на Ближнем Востоке. Видать, им позарез понадобился наш объект, раз они выдернули Гашека с его любимых пастбищ. Сколько же человек он намерен использовать?

- Милый! Ты хочешь получить уйму сведений, а взамен не сказать ничего.

- Взамен! - фыркнул я. - Мне-то казалось, мы ведем приятную дружескую беседу. Два старинных друга - и врага - встречаются после долгой разлуки. А ты хочешь превратить это в базарный день на местном рынке. Что же тебя интересует?

Она сразу не ответила, и я стал наблюдать за тем, как белая птица, по-видимому решив покончить жизнь самоубийством, вонзилась в океанские воды. Впрочем, мгновение спустя она снова взмыла в небеса, с добычей то ли в клюве, то ли в когтях - издалека я не мог точно сказать, а может, и вовсе без добычи. Возможно, она промазала. Такое случается и с птицами. Я посмотрел на Вадю и сказал равнодушным тоном:

- Операция "дурдом", ты со мной не согласна?

- В каком смысле? - с улыбкой осведомилась она.

- Множество взрослых серьезных людей переполошились из-за наркотических видений какого-то психа. - Независимо от моих собственных убеждений, я не сомневался, что в данном случае лучше всего использовать скептический подход. Я спросил Вадю: - А как будет по-испански "летающая тарелка"?

- Plato volante, - сказала она, с удивлением посмотрев на меня. - disco volante. Зачем тебе?