Злой король (ЛП) - Страница 3

Стражи — это, в основном, солдаты, темпераменту которых такое унылое и одинокое место соответствует. Когда я смотрю на тёмные фигуры, сложно понять, к какому виду они относятся.

Ко мне подходит Вульсибер, и я узнаю в нём волосатое существо, открывшее мне дверь. Он похож на тролля — с большими выделяющимися бровями и длинными конечностями.

— Веди меня, — говорю я.

Он внимательно смотрит на меня. Не уверена, что ему больше не нравится во мне — смертная природа, положение или то, что я помешала его отдыху. Я и не спрашиваю. Просто следую за ним по каменной лестнице в темноту, где воздух был влажным, с запахом каких-то минералов. Цветение почвы висело в воздухе тяжёлой вуалью, чувствовался также запах грибов, которых я не замечала.

Я останавливаюсь, когда темнота становится слишком густой, — боюсь, что споткнусь.

— Зажги лампы, — мой голос не терпит неповиновения.

Вульсибер подходит ближе, и я чувствую его дыхание на своём лице с запахом мокрых листьев.

— А если я не сделаю этого?

Тонкий нож идеально лежит в руке, когда я достаю его из ножен. Я нажимаю на точку под его рёбрами.

— Лучше тебе не знать ответа.

— Но ты всё еще ничего не видишь, — настаивает он, будто я шутила над ним. Он совсем не напуган, как я надеялась.

— Может быть, я просто предпочитаю увидеть больше света, — говорю я, пытаясь удерживать уверенный и безразличный тон, хотя моё сердце колотится в диком ритме, а ладони начинают потеть. Если нам придётся сражаться на лестнице, лучше ударить один раз быстро и верно, потому что, вероятно, у меня будет только один шанс.

Вульсибер отходит от меня и ножа. Я слышу его тяжёлые шаги по ступенькам и начинаю считать на случай, если мне придётся следовать за ним вслепую. Но затем факел зажигается, излучая зелёный свет.

— Достаточно? — требует он. — Ты идёшь?

Лестница проходит через несколько темниц, — некоторые пусты, а в других обитатели спрятались подальше от света факела. Я не узнаю его до последнего.

Чёрные волосы принца Балекина всё еще сплетены в подобие диадемы вокруг головы, что напоминает о его принадлежности к королевской семье. Несмотря на то, что он заключённый в темнице, он не выглядит смущённым или униженным. Три коврика покрывают влажный каменный пол. Он сидит в резном кресле и смотрит на меня из-под капюшона. Золотой самовар лежит на маленьком элегантном столе. Балекин поворачивает ручку, и дымящийся ароматный чай льётся в хрупкую фарфоровую чашку. Этот запах напоминает мне водоросли.

Но каким бы элегантным он ни казался, он всё еще в Башне Забвения, и несколько мотыльков сидят на стене над ним. Когда он пролил кровь старого Верховного Короля, рубиновые капли превратились в бабочек, которые взлетели в воздух всего на несколько мгновений, прежде чем пасть замертво. Я думала, они все погибли, но, кажется, некоторые всё еще преследуют его, как напоминание о совершенных грехах.

— Наша дорогая Джуд из Двора Теней, — протягивает он, словно полагая, что это меня очарует. — Могу я предложить тебе чашку чая?

В одной из соседних темниц что-то зашевелилось. Я думаю о том, на что похожи его чаепития, когда меня нет здесь.

Мне неприятно, что он знает о Дворе Теней или о том, что я связана с ними, но я и не должна удивляться — Принц Даин, руководитель шпионов, был братом Балекина. И если Балекин знал о Дворе Теней, то, вероятно, узнал одного из них, когда они украли Кровавую Корону и передали её в руки моего брата, чтобы он мог возложить её на голову Кардана.

У Балекина есть веские причины не радоваться моему прибытию.

— Я с сожалением, пожалуй, откажусь от чая, — говорю я. — Я здесь ненадолго. Ты отправил королю записку с просьбой о встрече. Кажется, еще что-то о сделке? Какая сделка? Я здесь от его имени для того, чтобы услышать твои слова и передать ему.

Его улыбка сама по себе не красива. Сейчас она еще хуже.

— Ты думаешь, что я не столь важен, — говорит Балекин. — Но я всё еще принц фейри, даже здесь. Вульсибер, не хочешь ли ты схватить сенешаля моего брата и дать пощёчину этому красивому, милому личику?

Удар произошёл так быстро, быстрее, чем я могла только представить. Звук удара был пронзительно громким, когда его ладонь прикоснулась к моей коже. Когда он убирает руку, щека покалывает от боли, а я в ярости.

Нож возвращается в правую руку, его близнец и в моей левой руке.

Вульсибер выглядел так, будто не мог больше терпеть.

Моя гордость побуждала меня драться, но он больше меня в разы, и в привычном ему пространстве. Это была бы не просто игра. Тем не менее, стремление превзойти его, желание стереть с его лица самодовольное выражение просто подавляет.

Почти подавляет. Гордость для рыцарей, напоминаю я себе. Не для шпионов.

— Красивое, милое лицо, — шепчу я Балекину, медленно убирая ножи. Протягиваю пальцы, чтобы коснуться щеки. Вульсибер ударил достаточно сильно, чтобы мои собственные зубы поранили щёку внутри. Я сплёвываю кровь на каменный пол. — Такая лесть. Я забрала у тебя из-под носа корону, так что, думаю, я могу понять, что ты испытываешь ко мне неприятные чувства. Особенно, когда они скрываются в комплименте. Не пытайся обмануть.

Вульсибер внезапно становится не таким уж уверенным, как секунду назад.

Балекин глотает немного чая.

— Ты говоришь так свободно, смертная девчонка.

— А почему бы и нет? — говорю я. — Я говорю голосом Верховного Короля. Как думаешь, он заинтересован в том, чтобы приехать сюда, так далеко от дворца и удовольствий, только ради того, чтобы увидеть старшего брата, от которого он пострадал?

Принц Балекин наклоняется вперёд:

— Интересно, что ты имеешь в виду.

— А мне интересно, что ты хотел бы, чтобы я передала Верховному Королю.

Балекин смотрит на меня — без сомнения, моя щека покраснела. Он делает еще один осторожный глоток чая.

— Я слышал, что для смертных чувство влюблённости очень похоже на чувство страха. Твоё сердце бьётся быстро. Эмоции сильны. Ты становишься легкомысленной, может, у тебя даже кружится голова. — Он смотрит на меня. — Я угадал? Это многое бы разъяснило о вашем виде, если я не ошибаюсь.

— Я никогда не была влюблённой, — говорю я ему, стараясь держать себя в руках и не удивиться такому вопросу.

— И, конечно, вы можете лгать. — говорит он. — Я понимаю, почему Кардан счёл это полезным. И Даин тоже. С его стороны было умно привести тебя в свою маленькую компанию неудачников. Умно, ведь он знал, что Мадок пощадит тебя. Что бы ты ни говорила о моём брате, он был на удивление несентиментальным.

— Я почти не думал о тебе, и когда я не замечал, ты только восхищала Кардана своими достижениями. Но у тебя есть то, чего никогда не видел Кардан: амбиции. Если бы я только заметил это, корона сейчас бы была моей. Но я думаю, что ты тоже ошиблась.

— О? — я уверена, что мне ответ не понравится.

— Я не передам тебе сообщение для Кардана. Оно попадёт к нему другим путём — в конце концов.

— Тогда ты тратишь впустую наше время, — раздражённо говорю я. Я прошла весь путь сюда, меня ударили, и я была напугана зря.

— Ах, время, — говорит он. — Ты единственная, кому его не хватает, смертная. — Он кивает Вульсиберу. — Проведи её обратно.

— Пойдём, — говорит страж, мягко толкая меня к ступенькам. Поднимаясь, я оглядываюсь на лицо Балекина, хмурое и суровое в зелёном свете факелов. Он слишком похож на Кардана.

Я уже на полпути к выходу, когда рука с длинными пальцами появляется между прутьев и хватает меня за лодыжку. Вздрогнув от страха, я падаю, раздирая ладони и колени, и растягиваюсь на лестнице. Старая рана в центре левой руки внезапно начала пульсировать. Я едва удерживаюсь от того, чтобы упасть вниз по ступенькам.

Я вижу рядом худое лицо женщины фэйри. Её хвост обвился вокруг одного из прутьев решётки. Короткие рога виднелись на лбу.

— Я знала Еву, — говорит она мне, сверкая глазами во мраке. — Я знала твою мать. И множество её маленьких секретов.