Злой - Страница 15

– Потом оказалось, что они охотились на крыс, вылезающих из клоаки, – пояснил Берни. – Хотя с самого начала Гилберт, наш генетик, предупреждал: здешнюю живность жрать нельзя!

– А мы рассматривали такой вариант, – заметил Шон. – Если запасы вдруг закончатся…

– Вот именно, – кивнул физиолог. – Гилберт говорил что-то про «активный мутаген» из сектора «цэ тридцать семь». Мол, там идут сомнительные генетические эксперименты, и, разумеется, все их отхожее дерьмо сливается в такую же клоаку. А все эти резервуары соединяются – понимаешь, к чему я?

– Крысы могут переносить заразу?

– Разумеется! Лично я не верю в этот самый «активный мутаген», но мало ли…

– Что это такое – «активный мутаген»?

– На самом деле, в теории – это система генной информации, способная передаваться через кровь, пищу, воздушно-капельным путем – и внедряться в организмы высших животных.

– В том числе и человека?

– Да. В качестве носителя генной информации используется искусственно сконструированный вирус. Зараженный организм, опять же в теории, станет меняться в соответствии с заложенной в «активный мутаген» программой.

– Похоже на биологическое оружие, – задумался Ник.

– А оно запрещено конвенциями ООН, – подхватил физиолог. – Потому я и не верю, что в «Андромеде» решились на такие эксперименты. Да и зачем это нужно?

– Так что стало с вашими лаборантами? – спросил Ник.

– Трудно сказать, – пожал плечами Берни. – Гилберт утверждает, что это – неудачная, нежизнеспособная версия мутагена, оттого ее и слили в клоаку. Ребят здорово изуродовало, но далеко изменения не зашли… Лично я склонен предполагать, что мутаген здесь ни при чем – обычное токсическое отравление. Можно представить, чем там, внизу, питаются крысы… Так что будьте предельно осторожны. Может, там не только крысы, мокрицы и многоножки.

– Ничего, – бодро фыркнул Шон. – Мы, уборщики, такие ребята, что в дерьме не тонем. Вы тут сами, смотрите, друг другу глотки не перегрызите!

– За нас не беспокойтесь, – заверил физиолог. – Я все-таки отлажу замкнутый цикл. Так что, если что – милости просим!

Кто знал тогда, что это шутливое «если что» действительно наступит.

И наступит очень скоро.

Малоприметный технический туннель шел между внутренними стенами лабораторий и упирался в широкую наклонную площадку, в центре которой имелся выступ большого люка, прикрытого тяжелым металлическим щитом со зловещим символом биологической опасности на ярко-желтой поверхности.

В площадку упиралась широкая и низкая платформа на колесах, управлять которой, судя по всему, нужно было стоя.

– Моя лошадка, – похлопав по облезлым перилам в торце платформы, сказал Шон. – Сколько дерьма мне пришлось перевезти и отправить в этот зловонный ад… Никогда не думал, что однажды мне придется слить себя самого!

Шон рассмеялся, довольный собственной шуткой, подошел к краю площадки и потянул большой красный рычаг.

Над головой замигала оранжевая лампа, раздался отвратительный звук предупредительного сигнала. Пол под ногами завибрировал – и желтая крышка диафрагмой раздалась в стороны, обнажив неприятный, как гнилозубый рот, зев. В скудной подсветке проявился двухметровый полый металлический цилиндр с ободранными, но довольно чистыми стенками, дно которого являло собой такую же металлическую диафрагму. Ощутимо тянуло хлором и еще какой-то химией.

– Здесь односторонний мусорный шлюз, – пояснил Шон. – Чтобы зараза снизу не могла проникнуть в лаборатории. Мусор вываливается сюда, верхняя крышка закрывается, открывается нижняя, сбоку вылезает поршень – и бабах! Выдавливает всю эту дрянь наружу. Как в торпедном аппарате.

Он снова рассмеялся, с удовольствием склонился над железной ямой:

– Ну а потом крышка закрывается, шлюз обрабатывается – сначала моется, затем подвергается облучению ультрафиолетом и еще чем-то там. Ума не приложу, как крысам удалось через него просочиться… – Уборщик помолчал и добавил: – Между прочим, это означает одну важную вещь: перед нами дорога в один конец. Вернуться сюда мы не сможем.

Наступила тягостная пауза. Ник подошел ближе и заглянул в железный футляр, за которым начиналась ядовитая бездна. Стало не по себе.

– У тебя еще есть время подумать, – серьезно сказал Шон. – Все-таки мы не камикадзе – умирать за идею. Я просто уверен, что там можно прорваться. Но хотел бы, чтобы и у напарника не было никаких сомнений. Мы действительно идем в неизвестность….

– А где гарантии, что мы не утонем в какой-нибудь химической трясине? – неуверенно спросил Ник.

– Никаких гарантий, – твердо заявил Шон. – Единственное, что я могу сказать, чтобы немного подбодрить и тебя, и себя самого: я долго изучал звук падающего мусора, прослушивал шлюз, даже стянул для этого стетоскоп у Берни. И судя по звуку, хлам падает со сравнительно небольшой высоты на что-то твердое.

– Что-то твердое? – с сомнением повторил Ник.

Шон хитро прищурился:

– Этот побег я готовил загодя, не дожидаясь твоего визита. И знаешь, что я сбрасываю туда в течение всего последнего месяца?

– Что?

– Пустые коробки из-под жратвы. Лучший амортизатор, даже каскадеры им пользуются.

– Так вот зачем вы захватили кладовую! – озарило Ника. – Коробки!

– Вот именно, – усмехнулся Шон. – Как видишь, я позаботился о мягкой посадке. Ну а дальше… Дальше будет видно.

Ник сжал зубы: о том, что будет дальше, он старался не думать. Главное сейчас – напрочь отключить мысли и действовать, повинуясь одним лишь рефлексам. Как животное. Хитрое, ловкое и опасное животное.

На шершавый бетонный пол упали два свертка – костюмы биологической защиты. К сожалению, они не были рассчитаны на преодоление мусорных стоков и лазание в глубинах канализации: натянув тонкий, прозрачный, скользкий на ощупь комбинезон, Ник почувствовал себя еще более беззащитным.

– Маску не забудь! – потребовал Шон, придирчиво оглядывая напарника. – Затяни потуже вот здесь и здесь – чтобы ничего не болталось и не цеплялось… Вот так!

Ник принялся подгонять под себя маску – уродливую морду с огромными стрекозиными глазами, с консервными банками фильтров по бокам. Только надев эту штуковину, он наконец ощутил, что шутки кончились и впереди ждет что-то неведомое, страшное.

– Ну, готов? – сквозь мембрану респиратора прогундосил Шон. – Не волнуйся: сейчас я поставлю таймер на гермостворки, мы спокойно спустимся в шлюз – и ух! Потом будешь вспоминать все это, как аттракцион в Диснейленде!

Но спокойно уйти им не дали.

В дальнем конце коридора мелькнули какие-то тени, а в следующий миг Ник оказался на полу, сбитый с ног напарником. В руке последнего уже был пистолет – «беретта», состоящая на вооружении ВБ.

Что-то свистнуло – и хлестко ударило рядом с ухом. Ник скосил взгляд: из рюкзака торчала короткая, плотно обмотанная проволокой стрелка с оперением из тонкого пластика. Подняв глаза, Ник увидел: из-за угла показалась и тут же исчезла блестящая металлическая трубка, похожая на деталь перегонной установки.

– Эй, вы, сладкая парочка! – раздался незнакомый насмешливый голос. – Чего так вырядились? У вас что, Хеллоуин наступил, что ли?

– Судя по твоей физиономии, Линч, Хеллоуин наступил уже давно! – отозвался Шон, передергивая затвор.

– А вот лицо мое ты не трожь! – с неожиданной злобой крикнул невидимый за углом Линч. – Откуда нам было знать, что так будет?!

– Книжки надо умные читать, а не «травку» курить, – лениво бросил Шон.

– Кто бы говорил – мусорщик из себя умника строит! – донесся другой голос.

– А вот и Найк! – удовлетворенно отметил Шон. – Ну, как, приятель, научился наконец крыс правильно готовить? А то смотри, будешь продолжать в том же духе – весь через прыщи и вытечешь!

В ответ на это ядовитое замечание из-за угла вылетели разом две стрелы, прошедшие в опасной близости от залегших за платформой приятелей. Что бы там ни говорили – а эти двое здорово приспособились к «войне» в таких условиях: плевать ядовитыми стрелами из-за угла при помощи изогнутых трубок – на это требуется особая сноровка и сообразительность.