Злодейка из другого мира (СИ) - Страница 49

***

Как только я более или менее пришла в себя, то вновь попыталась избавиться от колдуна. Умбра не был дураком и наотрез отказался покидать моё тело, хотя мог бы.

— Я истратил значительную часть энергии на борьбу с тобой, поэтому закрепиться не смогу. Либо исчезну, либо улечу в Поток, а я этого не хочу. Иначе не заключил бы сделки с Ардом.

— Какой Поток? О чём ты?

— Да… Ты же почти ничего не знаешь, — голос колдуна в моей голове звучал отстранено. Он словно бы припоминал то, что ему удалось увидеть во время слияния. — Богов Жизни и Смерти, которых почитают многие здешние жители, не существует. И нет никаких чертогов посмертия, где ты мог бы выпить чашечку травяного чая со своей почившей ранее матушкой. И уж тем более нет Рая или Ада в земном представлении.

Теперь в голосе Умбры слышался откровенный сарказм. Похоже, его забавляли человеческие фантазии о жизни после смерти.

— Ты просто становишься частью энергетического потока над Ормом. Туда уходят все души. И потом через некоторое время ты возвращаешься обратно, но уже в виде чистой энергии, которая рассеется то тут, то там.

— То есть все умершие…

— Они вокруг. Они и есть энергия. Они есть даже в твоём бездарном теле. Ведь тебя заполняет энергия окружающих предметов и людей. Разумеется, от личностей уже не остаётся и следа. Но кого это волнует? Не хочу удобрять своей энергией здешние места. Не слишком они мне нравятся.

— То есть ты собираешься жить на задворках моего сознания вечность?

От подобной перспективы я содрогнулась. Как ни странно колдун тоже.

— Конечно, нет. Поэтому предлагаю сотрудничество. Ты поможешь мне найти новое тело, и я покину твоё. И хотя ты и считаешь, что мы с Ардом обманули тебя…

Я иронично вскинула бровь. Я, значит, считаю, что они меня обманули.

— Но в нашем договоре с ним было условлено, что я не буду наносить серьёзного вреда его посланнику. И освобожу после того, как найду себе новое тело. Если бы ты не сопротивлялась, всё было бы гораздо проще.

Ну, да. А что сталось бы со мной после того, как колдун поработил бы душу? Отчего-то мне казалось, что после такого трудно жить припеваючи. Но едва ли это волновало бога или Умбру.

Против воли я начала обдумывать слова тёмного. И мысли мои потекли в таком направлении, какое раньше было просто невозможно.

Можно пленить хитростью какого-нибудь мужчину и отдать его тело Умбре. Оставаться наедине с воскресшим колдуном больше необходимого мне совсем не хотелось. И я готова была пожертвовать без особых колебаний кем-нибудь другим, чтобы освободиться.

Я знала, что раньше одна мысль об этом для меня была немыслима, а теперь я рассматривала и такой вариант. Как вполне рабочий.

Умбра, словно подслушав мои мысли, категорически отверг даже возможность подобного.

— И не думай посадить меня в какого-нибудь вонючего крестьянина. Во-первых, мне нужно тело с большой магической силой. Во-вторых, я не выдержу ещё одного сражения с чьей-нибудь волей.

— И что же ты предлагаешь, о всемогущий колдун? — голос мой был ядовитее некуда. К счастью, я находилась в комнате одна, и никто не мог задаться вопросом, с кем это я говорю.

— Сделать для меня гомункула.

Я поразилась не столько наглости колдуна, сколько его… оптимизму.

— Как ты вообще себе это представляешь? Ты забыл кто я? Бездарок. Но даже вдруг ты сможешь волшебным образом исцелить тело Генерис, у меня нет даже примерных знаний и навыков для того, чтобы сделать это. И ты, не припомню, чтобы делал что-то подобное!

На самом деле мне были доступны далеко не все знания о способностях колдуна. Лишь отрывочные кусочки. Потому что обретение любого навыка — это долгий процесс, который обычно не особенно заметен даже самому человеку. Просто он чувствует, как со временем начинает делать что-то лучше или глубже понимать какой-то предмет… И мне, просмотревшей жизнь Умбры лишь эпизодически, было далеко не всё понятно.

— Думаю, если мы вернём тебе магические силы, я смогу. Ты должна была видеть, что я делал в своих лабораториях. Некоторые монстры создаются по тому же принципу, что и гомункулы, — из алхимической плоти. Сырьё, правда, используется второсортное, но и перед моими творениями и задачи стояли попроще.

Меня передёрнуло. Я хорошо помнила некоторые творения Умбры. И азарт, который накатывал на него в лаборатории. Он соревновался с собой же, придумывая всё более изощрённых тварей для уничтожения людей. Что интересно, когда его враги находили слабость очередной твари, созданной колдуном, Умбра ничуть не расстраивался. Лишь с улыбкой на губах предвкушал, как устранить этот недостаток у следующего «питомца». И всё начиналось по новой. Вот только монстры становились с каждым разом всё сильнее.

— Мне придётся изучить некоторые алхимические записи, посвящённые гомункулам. Но рано или поздно получится создать жизнеспособное тело, — голос, звучащий в моей голове, просто сочился самоуверенностью. — В конце концов, ты знаешь, что самое главное для алхимика, специализирующегося на гомункулах?

— Точный расчёт? Ингредиенты?

— Не совсем. Знание анатомии. Нынешняя эпоха влияния Квелты на Стейнхорм длится слишком долго, поэтому ко вскрытию человеческих тел относятся не одобрительно. Знаешь ли, светлым не нравится мысль, что копаться в чужих потрохах можно с интересом и пользой для всего общества, — в голосе Умбры я отчётливо расслышала иронию. Так учёный может отзываться о дремучих туземцах. Колдун отчасти и был учёным. Сумасшедшим и беспринципным, но всё-таки.

Против воли я ощутила абсолютно нелогичный прилив симпатии к говорящему. Я прекрасно понимала, откуда пришло это чувство. Впервые за год, который я провела в этом мире, нашелся кто-то с кем я могла говорить без утайки, кто-то, кто мог ответить на многие мои вопросы.

Жаль только, что этим человеком оказался мёртвый тёмный маг, пытавшийся захватить моё тело.

Я подозревала, что усугубляло дело ещё и то, что из-за слияния наших воспоминаний, у меня было чувство, что я знала Умбру очень давно. Будто мы были близнецами, что прожили бок о бок сразу две жизни вместе. Легко проникнуться пониманием к тому, кто, как ты знаешь, пережил ровно столько же, сколько и ты — и за себя, и за тебя.

Все это играло со мной злую шутку — я относилась к Умбре гораздо спокойнее, чем должна была. И напоминать себе, что верить ему нельзя, а уж тем более подставлять спину, было очень сложно.

А ещё меня невольно все больше мучил вопрос — стоит ли ему помогать? Теперь, когда я видела, что творил этот мужчина в прошлом, его преступления перестали быть абстрактным злом. Передо мной стояли глаза его жертв. И я знала, что их станет больше, если колдун вернётся в мир.

Призрак тёмной мысли зародился в моей голове.

А ведь можно поступить хитрее. Дать ему тело, а затем убить. Что-то гнилостное, осевшее внутри меня, с восторгом встретило эту идею. И я знала, что буду обдумывать её раз за разом, и, возможно, со временем пойму, что так будет лучше для всех.

Вот только сумею ли я расправиться с колдуном в теле гомункула, даже если у меня будет магия? Умбра гораздо хитрее и опытнее меня.

Колдун, не подозревая, что я замыслила зло, продолжал:

— В вашем мире учёные давно выяснили, что вскрытие может дать ту информацию, которую не узнать обычными способами. У нас подобного нет. Из-за предрассудков при выяснении причин смерти прибегают лишь к помощи магии. Но алхимикам нужно детальное знание строения человеческого тела и понимание того, как функционируют все его системы. Без этого нельзя создать жизнеспособную заготовку, которая сможет существовать сама по себе без постоянной подпитки магией. Нынешние алхимики получают знания об анатомии в академии. В основном, это чистая теория. Практикуются маги на тех же гомункулах, в которых нет искры жизни. И я могу поспорить их знания гораздо более ущербны, чем мои. Ведь я изучил внимательно исходный, так сказать, материал…