Зло именем твоим - Страница 9
Группа замерла – ложиться было уже поздно, оставалось только присесть и надеяться на то, что тебя не заметят, примут за камень, за кусок каменистого склона. Убить патруль тоже нельзя – если кто-то не вернется, его будут искать и рано или поздно что-то найдут, в любом случае объявят тревогу. И если их найдут – даже если просто дать себя убить, не сопротивляясь, – тоже объявят тревогу. Вот такая вот... головоломка.
Патруль – два мотоцикла, на одном из них пассажир пулеметчик, на другом снайпер – взлетел на гребень... тут очень опасные места, машина не пройдет, а мотоциклы только так летают, атаки можно ждать с любого направления, в руках опытного мотоциклиста мотоцикл пройдет везде, где пройдет горная коза. Только двигатели, их трескучий шум, дают возможность подготовиться и как-то замаскироваться...
Мотоциклисты, каким-то странным образом развернувшись почти на пятачке, стали vis-а-vis, начали осматривать окрестности. Один в бинокль, другой – в прицел снайперской винтовки. На мотоциклистах – в такую-то жару! – черная униформа и черные чалмы, зеленые повязки на головах – фанатики, смертники. И видно, что к делу относятся не спустя рукава – если бы по-другому, просто пронеслись бы по маршруту, сказали – все чисто. А эти – нет, осматривают...
Давид, шедший в группе первым, чуть пошевелился, переложив поудобнее винтовку – чтобы в случае чего вскинуть и срезать всех четверых одной очередью, – и парализованно замер, боясь даже дышать. Снайпер мгновенно переместил винтовку, теперь она смотрела прямо на него. Может ведь и выстрелить... просто так выстрелить, чтобы в стрельбе попрактиковаться.
Секунды тащились за секундой, липкие и горячие, как ползущие по лицу капли пота. А в голове идиотская фраза – мертвые не потеют. С чего бы это...
Наконец – кому показалось, что через несколько минут, кому – через несколько лет – мотоциклы сорвались с места, полетели куда-то дальше по едва заметной тропе. Треск их двигателей растаял в горах...
– Киш мир тохес... – выдохнул кто-то с облегчением – по краю прошлись...
Собрались кругом, все движения были замедленные, как в воде, – боялись двигаться даже сейчас...
– Давид, сколько нам до аэродрома?
Разведчик-следопыт сверился с картой.
– Девять километров.
Офицер, возглавляющий группу, прикинул.
– Далеко удочку забрасывают... Дальше идти нельзя. Разбиваем лагерь.
– А аэродром?
– Пойдем ночью.
– Мины?
– Навряд ли. Иначе эти... как летать будут. Пойдем рядом с дорогой, там выйдем на позицию. Все, разбиваем лагерь.
Все разбивание лагеря: раскрыли большой кусок камуфлированной под цвет местных гор ткани – специально подбирали цвет, спрятались под него. Разжигать костер, да и просто проявлять какую-либо видимую активность было уже нельзя. Двое – в охранение, остальным остается только спать. Ночь будет бессонной.
Группа «Авраам»
Шаетет-13
Оманский залив
Одной проблемой меньше – сейчас многие судовладельцы нанимают специальную охрану для того, чтобы при прохождении Аденского залива судно не захватили пираты, которые в последнее время взяли моду базироваться не только на Сомали, но и на другом берегу, йеменском. Есть пираты и в Эритрее, там власть слабая, но есть куча островков в Красном море, принадлежащих Эритрее. В общем – скверные, опасные места, и присутствие на палубе вооруженной охраны не вызывает никакого подозрения.
Натан, старший офицер сил специального назначения ВМФ Израиля, неспешно шел мимо длинного ряда выставленных на палубе в три ряда контейнеров, внимательно поглядывая по сторонам, как это и должен делать охранник. Он был одет, как одеваются специалисты частных служб безопасности: американская разгрузка и обмундирование, очень удобные, но не армейского образца, усиленная кевларом каска наподобие хоккейного шлема, тактические ботинки. В руках – Blackwater «X-47», переделанный американцами автомат Калашникова с барабанным магазином, таких полно в Ираке у контрактников – именно такое оружие, какое и должен иметь всякий уважающий себя контрактник. На шлеме – прибор ночного видения, на плече – рация, хорошая, но гражданская. Неспешная походка, настороженный взгляд – все, как и должно быть. В конце концов, контейнеровоз класса «Суэц-Макс» с товаром – жирная добыча, пираты и впрямь могут напасть. Прошли те времена, когда пираты представляли собой просто бывших рыбаков, нищих ублюдков на дрянной лодке со старыми автоматами, теперь и ночью нападают, и на палубу могут незаметно пробраться. Нужно соблюдать осторожность.
Ормузский пролив – одно из самых напряженных мест для судоходства в мире, здесь почти всегда, днем и ночью, стоит очередь на проводку, места опасные – мели, рельеф дна постоянно меняется, – а застрянет какая-нибудь махина типа танкера – пиши пропало, встали на несколько дней, а если утечка нефти будет – еще хлеще. Впрочем, вода тут и так всех цветов радуги – дело в том, что когда танкер идет пустым, он принимает в отсеки какое-то количество воды, а перед погрузкой ее нужно куда-то сливать. Вот и сливают... аккурат в море, когда никто не видит. Или делают вид, что не видят. Бизнес есть бизнес.
Больше всего Натана заинтересовал катерок, идущий примерно в десяти кабельтовых от них параллельным курсом – видимо, возвращается в Бендер-Аббас или на один из островков у входа в залив – там повсюду иранские базы. Маленькая, но опасная тварь. Не ракетный, как русские малые катера, – русские умудрились ставить на катера ракеты длиной в полкатера, – но все равно опасный. Зенитная установка в двадцать три миллиметра на носу, на крыше рубки – ракетная установка калибра 107 миллиметров для китайских неуправляемых ракет. Еще что-то на корме... похоже на какие-то пусковые установки, но для настоящих противокорабельных ракет слишком малы. Возможно... все же противокорабелки, переделанные противотанковые управляемые ракеты, Натан помнил, что такие у Ирана есть, применяются и с катеров, и с вертолетов. Одним попаданием не потопят... но дел наделают. Американцы свой флот готовили к отражению русской атаки, отрабатывали систему «AEGIS», совершенствовали самолеты палубной авиации – но при этом, если крейсер и даже эсминец старых времен подобная вот зенитная скорострелка только поцарапает, то новые делают из каких-то там легких высокотехнологичных материалов, почти без водонепроницаемых перегородок. По надстройкам пройтись, этим самым, высокотехнологичным, – самое милое дело будет. Американцы грохают в свой флот деньги – а тут эти малые катера... у этого, к примеру, скорость не меньше сорока узлов, наверное, даже больше, экипажи, готовые отдать жизнь за дело революции. И противокорабельные ракеты на автомобильных шасси, бьющие с берега, иранцы, надо отдать им должное, умеют находить слабые стороны врага, не бросаются в противоборство там, где они заведомо слабее, а ищут, упорно ищут асимметричные ответы. В свое время такой вот москитный флот в заливе ох много бед наделал. А ведь толком-то и не воевали тогда.
А если на них катеров пять в атаку выйдут? Или десять? Или больше? Торпед нет, ладно – но если по надстройкам из пяти зенитных установок? И ракетами добавят?
– Седьмой, Седьмой, выйди на связь!
Натан вернулся из мира своих невеселых мыслей в реальность.
– На приеме.
– Доложи.
– На палубе – чисто. По правому борту – катер иранского ВМФ. Враждебности не проявляет. Заканчиваю обход.
– Принято...
Перед тем как продолжить обход, Натан подумал: вот, наверное, на палубах-то хреново. Это если он тут потом обливается – то там что делается?
Внизу, на грузовых палубах, которые были заполнены не контейнерами, а бойцами, было и в самом деле хреново. Проветрить было нельзя, а система поддержания климата, установленная в большой спешке, не справлялась. Было темно, жарко и душно, пахло резиной, сталью, оружейной смазкой и человеческим потом – больше сотни человеческих тел, запертых в ограниченном пространстве вот уже десять дней без возможности нормально помыться, создают тот еще запах.