Зло именем твоим - Страница 5

Естественно, курды должны были отомстить. Они не могли не отомстить – хотя бы потому, что иначе перестали бы быть курдами.

Итак, сегодня была джума, и Махмуд пришел в мечеть. Имам был на месте, и он пришел вовремя, поэтому он расстелил свою саджаду[10] и вознес мольбу Аллаху. Рядом с ним были такие же, как он люди, мусульмане-сунниты, они молили Аллаха о прощении грехов, о ниспослании добра – ракат за ракатом, они становились единым целым, и те, кто молился в мечети, и те, кому не хватило места, и кто молился во дворе. Здесь каждый был братом... и, наверное, даже больше, чем братом...

Потом, прочитав последний ракат, правоверные начали вставать, сворачивать коврики, тихо переговариваясь друг с другом, и Махмуд раздумывал, идти ему сегодня в мадафу, где безбожно дерут за чай, или все-таки зайти в газахури[11] и там за эти деньги не только выпить чая, но и поесть. Вот только не суждено было Махмуду посетить ни мадафу, ни газахури – потому что на улице застрочил автомат и звякнуло, рассыпаясь от пуль, стекло.

– Курдистан на ямман! – Старый четырехдверный пикап остановился напротив мечети как раз тогда, когда мусульмане выходили из нее после пятничного намаза, и три автомата почти в упор ударили по толпе...

Кто-то бросился на землю, кто-то не успел...

Расстреляв магазины, машина с курдами рванулась вперед, уходя по улице в сторону базара... там, в случае чего, можно было выскочить и затеряться в толпе, но курдам уйти было не суждено. Какой-то герой резко перегородил машине убийц дорогу своей машиной, с жестяным грохотом машины столкнулись. Из пикапа выскочили курды, перезаряжая на ходу автоматы. Впереди был базар – а там еще со времен Хусейна больше половины торговцев именно курды....

– Стреляют! – резко закричал кто-то в мечети. Если в другой стране все бы бросились наутек, то в этой стране слишком много стреляли последние тридцать лет – правоверные бросились на выход из мечети, на улицу, туда, где стреляют...

Махмуд побежал со всеми...

На выходе на улицу во дворе – кровь. Крови столько, что в некоторых местах она стоит лужами, но в основном это мазки – на асфальте, на заборе – брызги крови, как будто сумасшедший художник хлестанул наугад кистью. Людской водоворот, белое и красное – оттаскивают убитых, помогают раненым и одновременно едва не затаптывают их.

– Убивай! Вон они!

История человечества полна такими криками – с них начинаются революции и кровавые мятежи. Вон они! Убивай! Неважно, кто они и почему это сделали – заумные политологи и психологи, пишущие доклады о национальном примирении, пусть идут ко всем чертям. Вот кровь, вот убитые соплеменники – а вон и их убийцы с автоматами, пытаются уйти. И какая разница, что за несколько дней до этого твои соплеменники заживо сожгли на порядок больше их соплеменников. Вон они! Ату их, держи! Не уйдут! Убивай!

Убивай...

Разъяренная толпа увлекла за собой Махмуда, и через пару секунд он сам уже мчался по улице, выкрикивая ругательства. Курды бросились наутек, один пацан обернулся, нажал на спуск – но автомат заклинило, а в следующую секунду какой-то выскочивший сбоку пацан подставил ему подножку, и он грохнулся на асфальт со всей дури. Поднимаясь, он заорал от ужаса – толпа накатывалась на него, орущая, злобная, подняться он не успевал – так и сгинул, разорванный на части и растоптанный.

Двое других курдов проскочили на рынок. Загремели выстрелы.

– Бей!

Толпа разъяренных суннитов ворвалась на рынок, Махмуд осознал себя тогда, когда у него в руке была какая-то палка и он ей кого-то бил, а рядом кто-то кого-то топтал ногами. Где-то раздавались выстрелы, где-то выли сирены – но это все было не больше чем тушить горящую скважину с нефтью пожарной машиной.

Человек, которого Махмуд бил палкой, уже не шевелился, основной людской вал прокатился дальше, сейчас на рынке грабили, убивали, жгли, насиловали, насилие волнами распространялось по городу. Торговали здесь в основном с контейнеров – не выдержали даже они, какие-то были снесены, где-то уже копошились мародеры.

Махмуд посмотрел на руку – она болела, на палку – палка была в крови, бросил палку и пошел к выходу. Голова тоже болела.

Навстречу ему попался какой-то человек, у него было что-то с головой – волосы покрыты запекшейся коркой крови, совершенно безумный взгляд и счастливая улыбка. Этот человек перехватил Махмуда, потащил его за руку к контейнеру, уже разграбленному.

– Не ходи туда, брат, там полиция. Будут стрелять.

На улице уже в самом деле стреляли, и стреляла не только полиция.

– Полиция?

– Надо где-то взять оружие... – Человек потряс головой, потом достал из кармана кусок лепешки и протянул его Махмуду:

– На, брат, поешь.

Махмуд вспомнил, что он, кажется, и в самом деле собирался после пятничного намаза пойти и поесть. Он взял лепешку, посмотрел на нее – на ноздреватой поверхности хлеба отчетливо были видны бурые пятна. Кровь...

Махмуд шагнул в сторону – и его вырвало...

Операция началось этой ночью, причем неожиданно и при неоконченной подготовительной стадии. Просто в Ираке ситуация обострилась настолько, что это угрожало срыву всей операции и было решено – сейчас или никогда.

Их группа – группа «Моисей» – была смешанной, в нее входили специалисты ВВС, гражданские специалисты и сотрудники МОССАД, а также один представитель парашютно-десантного отряда «Саарет Маткаль». Он нужен был здесь для того, чтобы проконтролировать правильность подготовки точки для дозаправки, промежуточного аэродрома для вертолетов, а также как представитель спецотряда – нельзя создавать точку промежуточной посадки без привлечения к этому процессу специалиста из того отряда, который и должен был этим всем воспользоваться.

По поводу промежуточной посадки для дозаправки вертолетов при подготовке операции разгорелись ожесточенные споры. В принципе – ничего хитрого, просто доставить туда пару бензозаправщиков или емкости с горючим, перед этим проведя анализ топлива, чтобы вертолеты не вышли из строя от некачественного и не сорвалась вся операция. Проблема была в другом: такая практика была во многом скомпрометирована операцией по освобождению заложников в Иране, когда на точно таком же пункте промежуточной посадки «Пустыня-1» вертолет врезался в самолет, привезший топливо, и вспыхнул, а операцию из-за этого пришлось отменить. Память об этом инциденте была до сих пор жива и играла немалую роль при обсуждении – никто не хотел брать на себя ответственность за «опять». Современные вертолеты спецназа – а «Ясур-2010», несомненно, относился к таким – позволяют производить дозаправку в воздухе с самолетов типа «С130», тем более что такие самолеты у Израиля были и приобрести комплект оборудования для конвертации транспортника в заправщик – проблемы большой не составляло. Проблема была в другом – вертолет все-таки обладает меньшей заметностью, чем самолет, а дозаправку придется производить в непосредственной близости от иранской границы – в зоне досягаемости локаторов и ракетных систем ПВО. И на высоте – дозаправку на минимальной высоте было вести нельзя. Это не менее, а более опасно, чем промежуточная посадка, более проблематично и создает больший риск расшифровки операции – одно дело переоборудовать заправщики и лететь на них куда-то, пусть даже маскируя это под обычные рейсы, и совсем другое – просто купить несколько бензовозов, залить в них керосин и подогнать в нужное место. Тем более что группа там все равно была нужна, группа управления БПЛА, действующая в зоне «северо-запад». Поэтому все же решились на промежуточную посадку с дозаправкой, а топлива загрузили вдвое от необходимого – чтобы в критической ситуации, если вертолеты по каким-то причинам задержатся над объектом – можно было бы дозаправить их еще раз, пусть даже и под огнем.