Зинаида Гиппиус: музыка, которую я больше не слышу (СИ) - Страница 1

Зинаида Гиппиус: музыка, которую я больше не слышу.  |эссе|

У Эмили Дикинсон есть стихотворение*:

======1261======

Одна случайная строка

Порой зацепит глаз -

Когда творца простыл и след -

Сильна зараза фраз -

И через целые века,

Быть может, ты вдохнёшь -

Того отчаянья туман -

Той малярии дрожь.

У меня тоже была такая Встреча... Мне было лет 19-20, я плохо ещё тогда знала творчество поэтов С еребрян ого века, но искренне старалась наверстать это упущение. Как-то я купила тоненькую книжечку стихов неизвестного автора, им оказалась Зинаида Гиппиус. А дальше случилось странное. Я пришла домой, отложила книгу в сторону и решила, что почитаю её завтра , с утра, на свежую голову. А утром открыла и увидела:

Не страшно мне прикосновенье стали

И острота и холод лезвия.

Но слишком тупо кольца жизни сжали

И, медленные, душат как змея.

В полном недоумении я прочитала стихотворение до конца. Потом прочитала следующее. Потом ещё одно. И ещё... И подумала: «Что за ерунда? Когда я успела это написать?!» Потом закрыла книгу и посмотрела на обложку. Там стояло чужое имя. Да там и не должно было стоять моё имя! От осознания этого факта мне стало страшно. Было ощущение, что я попала в какую-то ловушку, что я стала читать книгу и уснула, и что мне теперь снится странный и непонятный сон. А может быть я и не просыпалась? Не завтракала и не читала эту новую книгу?.. Может быть, я ещё сплю?

Никогда - ни до, ни после этого случая - я не испытывала такого чувства страха перед близостью безумия. Да и как было не заподозрить себя в том, что я схожу с ума, если чужие стихи казались мне такими родными, будто их написала я сама, но только об этом почему-то забыла.

Наверное, если бы я верила в Реинкарнацию, то решила бы, что Зинаида Гиппиус и я  - одна сущность, блуждающая по Вселенной и во Времени. Но я не верила  в Реинкарнацию, и поэтому поверила в другое: в то, что в этом мире действительно можно встретить родственную душу, и не обязательно при этом, чтобы временные рамки существования обоих странников благополучно пересекались.

Конечно же, мне стало интересно: что это за человек, как у неё сложилась судьба, что её тревожило, что радовало... Я стала искать статьи, посвящённые её биографии, а когда нашла - испытала шок.

«Белая дьяволица», «кривляка», «ведьма», «сатанесса», «декадентская мадонна», «петербургская Сафо» - вот как называли её современники! Описывали её эксцентричные поступки, упрекали в манерности, высокомерии, капризности и абсолютном отсутствии скромности... Неприятный образ, если выразится деликатно. Но как сочетать это с тем, что я увидела в её стихах? С искренностью, открытостью, поисками Истины, болью за судьбу Родины...

Я не понимала! Я стала искать другие источники и вскоре узнала, что не я одна заметила это противоречие: многие люди, которые её знали, и почти все серьёзные биографы обращали внимание на этот парадокс. Только вот причину этой несостыковки объясняли по-разному. Большинство склонялось к старой сказке о ранимости души поэта, для которой обязательно нужна защитная оболочка. Были и такие, которые считали, что эксцентричным поведением Зинаида Николаевна боролась со своей природной застенчивостью. Но более всего меня поразили два автора: Георгий Адамович и П.А.Флоренский.

Первый писал: «Она хотела казаться тем, чем в действительности не была. Она прежде всего хотела именно казаться. Помимо редкой душевной прихотливости тут сыграли роль веяния времени, стиль и склад эпохи, когда чуть ли не все принимали позы, а она этим веяниям не только поддавалась, но в большой мере сама их создавала». И это после того, как он сам цитирует Блока и соглашается с ним: «Да, единственность Зинаиды Гиппиус. Есть люди, которые как будто выделаны машиной, на заводе, выпущены на свет Божий целыми однородными сериями, и есть другие, как бы "ручной работы", - и такой была Гиппиус».

Ну и как Единственность сочетается с модой принимать позы? Ведь мода — это следование образцам, которые создали другие люди, а вовсе не Единственность!

П.А.Флоренский тоже дал странное объяснение: «Я хорошо знаю, что бывают такие люди, которые, боясь неестественности, надевают маску неестественности – такую неестественность, которая не искажает подлинную природу личности, а просто скрывает ее».

Окончательно сбитая с толку, я пришла к выводу, что никто правды не знает, а все что-то выдумывают. А ещё мне пришла в голову мысль, что самой правдоподобной версией событий была бы история о том, что Зинаида хотела в детстве стать актрисой, а позже, так и не реализовав свою заветную мечту, решила воспринимать жизнь как сцену и играть на публику всегда и везде.

И всё-таки было обидно, что я потратила столько сил, но так и не смогла раскрыть эту тайну. Но однажды я поняла, что то, что я ищу - лежит на самой поверхности, только я этого не замечаю.

Когда Зинаиде было 11 лет, от туберкулёза умер её отец. А через три года заболела и она сама — и тоже туберкулёзом. Чтобы остановить болезнь, её мать решила уехать из Москвы и переселиться с детьми в Крым. Несколько лет общительной  и любопытной Зинаиде пришлось прожить в захолустье и ни с кем почти, кроме родных, не общаться. Зато болезнь отступила. А потом семья переехала в шумный Тифлис, где Зинаида сразу же стала «звездой» в обществе молодых офицеров, барышень и гимназистов...

Так что я увидела, а что не сумела, к сожалению, изначально увидеть в этой истории?

Есть такое выражение «замыленность взгляда»... Прочитав огромное количество биографий творческих личностей, я к двадцати годам уже точно знала, что одним из маркеров их юности и студенческих лет является ИЗОЛЯЦИЯ. Причины её могут быть разные: болезнь, проживание в глухой провинции, неприятие сверстниками, физическая ущербность, патологическая застенчивость и даже гомосексуализм...А вот результат (этой изоляции) — всегда один! В человеке просыпается жажда творчества, и все его переживания, эмоции и мысли - странным образом перетекают в слова, краски и музыку.

Поэтому, когда я впервые читала биографию Зинаиды Николаевны, я увидела там именно это: подростковый дефицит общения, который перезрел и перебродил в топливо для творчества. Но я не увидела другого... другую историю из жизни Зинаиды, которая укрылась от моего взгляда за этой классической зарисовкой. Я не увидела историю СТРАХА.

Смерть отца потрясла её, но стоило ране немного зарубцеваться, как она осознала, что больна точно такой же болезнью... и что ей тоже грозит смерть. Осознавали это и родные, поэтому страх царил везде — и в её душе и в доме. Страшнее всего было матери, и девочка это чувствовала. А хуже всего было то, что Зинаида как раз была в том возрасте, когда человек уже понимает, что такое смерть, но ещё не выработал свой механизм защиты от неё на уровне сознания и эмоций. Но рядом были взрослые и, наверное, они подсказали: «Молись!»

А когда пришло осознание выздоровления, когда «гроза» отступила — это уже была эйфория. Она победила смерть, она вырвалась из её объятий, ей хотелось кричать на весь мир: «Смотрите, я — ЖИВАЯ!» Ей хотелось танцевать — и она танцевала, ей хотелось смеяться — и она смеялась... Ей хотелось взять от жизни всё, и не просто всё, а самое лучшее. Ведь теперь она знала цену этой жизни, знала как это важно - получать удовольствие от каждого мгновения и от каждого дня. И в тоже время — она ещё очень многого не понимала. Ей казалось (а по-другому и не могло казаться в 16 лет!), что самое большое счастье и самый большой успех для девушки — это быть самой красивой и нравиться всем мужчинам. Переезд в Тифлис открыл для неё новые возможности. И она со всем своим пылом, со всей своей страстью и упорством — стала добиваться признания... Удалось ей это легко. Она быстро научилась привлекать к себе внимание. Она блистала, провоцировала, громко смеялась и, не смущаясь, пользовалась любыми уловками... Позже она повторит это всё в Петербурге, когда будет завоёвывать литературный Олимп. Но мне почему-то кажется, что её охота за мужскими сердцами и благосклонностью важных персон — очень быстро ей надоела. В итоге эйфория прошла, отступили юношеские иллюзии, но старые «актёрские» привычки остались.