Зимняя романтика. Адвент-календарь историй о любви - Страница 3

И в следующую секунду, не желая медлить, я накрыл ее губы своими. Это был такой долгожданный, прошедший сквозь года поцелуй. Сладкий. Пьянящий. До невозможности необходимый нам обоим. Ее руки взметнулись, зарываясь в мои волосы, и я почувствовал, как она отвечает мне.

Поначалу такие несмелые, с каждой секундой губы Ванессы двигались все уверенней.

Но вот она отстранилась и взглянула на меня. По-настоящему, тем взглядом, которым смотрела на меня в детстве.

– Н-н-н-ик? – ее голос надломился. – О господи, Ник, это действительно ты?

По щеке Ви скатилась слеза.

– Ш-ш-ш, не плачь. Это правда я, – не веря в свое счастье, ответил я, аккуратно вытирая слезинку.

– Ник, как я могла тебя забыть? Почему я забыла? Мне так жаль, Ник! – слова полились из нее потоком. – Я так по тебе скучала, Ник, особенно в Рождество.

Она крепче прижалась ко мне, вероятно боясь, что я вновь могу исчезнуть.

– Я тоже скучал по тебе, мой маленький Гринч.

– Не оставляй меня больше, Ник, вдруг я снова тебя забуду? Я не хочу забывать!

Ее хрупкое тело дрожало в моих руках.

– Я не смог бы тебя оставить, даже если бы захотел. Мне тебя очень не хватало, Ви. Ты готова стать моей?

25 декабря. Год спустя

Ночка выдалась тяжелая. Это было мое первое Рождество в роли Санта-Клауса. Передав оленей эльфам, я сразу направился в гостиную, там меня уже ждал наш традиционный рождественский завтрак.

– Санта дома! Привет, мой любимый Гринч, – я застал Ванессу в кресле-качалке у камина.

– Вообще-то, официально я миссис Санта, – улыбнулась она.

– Мне просто нравится, когда ты это повторяешь, – я склонился, чтобы оставить на ее губах легкий поцелуй.

Мои руки переместились на ее слегка округлившийся живот.

– И я уже жду не дождусь, когда через двенадцать лет смогу взять нашего сына с собой.

За окном в темноте мягко кружил снег, всюду сверкали разноцветные огни. Если прислушаться, то можно было уловить смех и праздничную музыку. Жители города готовились встретить Новый год.

Катя не была исключением. Пританцовывая, она перемещалась между комнатами, то поправляя гирлянды, то выкладывая на тарелку невероятно ароматное свежеиспеченное имбирное печенье.

В квартире царила атмосфера праздника! На карнизе весело перемигивались фонарики, из деревянной миски выглядывали мандарины, в углу ютилась пушистая елочка, а под зелеными ветками лежали… нет, не подарки, а всего лишь блестящая мишура.

К сожалению, в этом году подарки Кате дарить было некому.

Ее немногочисленные друзья уехали из города, родных не осталось на этом свете, а с личной жизнью не задалось… Несколько неудачных романов оставили горький осадок, но Катя не винила мужчин, просто никто не мог тронуть ее сердце. Оно оставалось холодным и безразличным, будто его сковал лед.

Многие назвали бы Екатерину Миронову несчастной, но она бы возразила: «Несчастная? Да я счастливее многих! Взрослая и самостоятельная! И квартиру сама купила, и в двадцать пять лет работаю в успешной фирме! А посмотрите, в какой я форме – спортивная фигура, ухоженные темные волосы, – модели обзавидуются! И это вам не генетика – это я сама. Сама!»

«Я сама!» – было Катиным девизом с детства, она убедилась в его правильности после парочки разочарований. Ей было проще одной, чем с кем-то. А на тянущую в сердце пустоту Катя не обращала внимания, подумаешь – тянет… Просто нужно улыбнуться, и все пройдет.

Преувеличенно радостно насвистывая новогоднюю песенку, девушка наводила в квартире чистоту. Руки дошли до настенной полки – ее она тоже повесила сама и помощи не просила. А то, что полочка накренилась, – так это даже стильно.

Дотянувшись до полки, Катя смахнула с нее пыль, поправила старые книги – все они были памятными книгами сказок, которые иллюстрировала ее добрая бабушка Люда.

Она была самым близким Кате человеком, тем, кто вырастил, воспитал и научил всему. Даже в воспоминаниях от бабушки всегда исходило тепло, а в глазах мерцал особенный лучистый свет. Помнится, эта добрая, теплая, родная женщина верила, будто она колдунья и что якобы дар передался внучке. И просила Катю не торопиться с замужеством. Обещала подобрать достойного жениха.

Не успела…

Давно это было…

Печально улыбнувшись, Катя ласково провела пальцами по корешкам книг. В памяти вдруг всплыло забытое воспоминание из детства: смех, гости, веселая музыка и бабушка, склонившаяся над раскрытой книгой, ее ласковая улыбка и шепот: «В новогоднюю ночь коснись моей книги, Катенька, подумай обо мне и попроси о чуде».

Что именно за чудо случится, если так сделать – было непонятно. Но Катя не смогла совладать с порывом. Она встала на носочки, обхватила корешок двумя пальцами и, зажмурившись, прошептала:

– Пусть случится чудо.

Подождала секунду, вторую… Отпустив книгу и открыв глаза, тихо засмеялась собственной глупости. И тут как гром среди ясного неба в тишине квартиры раздался протяжный визгливый звук: «Вз-з-з-з!» Такой громкий, что аж стена задрожала! Книги на полке начали подпрыгивать.

«Что это за безобразие?! – возмутилась Катя. – Неужели кто-то додумался в новогоднюю ночь делать ремонт!»

– Эй! Сосед! Ты что, офонарел! – в знак протеста она ударила кулаками по стене. – Прекращай! А то полицию вызову!

Но визг издевательски нарастал. Честно сказать, это уже было похоже не на дрель, а на… на буровую машину! Звук и тряска стали просто невыносимыми! Даже люстра закачалась, мерцая, как дискотечный шар!

«Ну сейчас я ему устрою!» – воинственно решила Катя, и тут сверху раздался треск. Полка, которую она повесила с таким трудом, накренилась и будто в замедленной съемке сорвалась со стены!

Катя успела прикрыть голову руками, но что-то все равно больно ударило ее по затылку.

Раздался грохот. И мир погрузился в темноту.

– Вот тебе корзинка с пирожками и имбирными пряниками, – раздался рядом нежный женский голос.

– Что?! – переспросила Катя, распахивая глаза и оглядываясь вокруг.

Ее квартира исчезла, будто и не было! Катя стояла на холодном ветру возле одинокого деревянного домика, припорошенного снегом. В руках она держала плетеную корзинку, накрытую расшитым снежинками полотенцем.

Корзинка была большая! Или, скорее… это Катя была маленькая! Она будто превратилась в себя десятилетнюю. Вместо привычных джинсов и свитера на ней было ярко-красное шерстяное платье с белым фартучком, под ним – колготки с начесом, на шее шарф, а на голове красовалась красная шапочка.

«Ну конечно, Красная Шапочка. Почему бы и нет?» – растерянно подумала Катя, глядя на высокую женщину перед собой. У нее было доброе лицо и очень знакомые глаза. Она была похожа на маму. Хотя маму Катя почти не помнила.

– Отнеси корзинку бабушке, – напутствовала она. – Новый год на носу, ей будет очень приятно. Не бойся ничего, ты справишься. Только остерегайся волка, не сходи с тропы и верь сердцу, – добавила женщина с улыбкой.

«Ну и странный же сон», – удивленно подумала Катя.

– А теперь иди! Иди же, пока не стало поздно!

– Но… – хотела возразить она, как вдруг неведомая сила развернула ее лицом к хмурому лесу и мягко толкнула в спину.

Ничего не оставалось, кроме как шагать по безлюдной снежной тропинке.

По пути Катя несколько раз ущипнула себя за руку – и столько же раз ойкнула от боли. Сон был настораживающе реалистичным. Маленькие детские ноги увязали в свежем снегу, корзинка оттягивала руки, зимний ветер кусал щеки – так что пришлось повыше натянуть вязаный шарф.

Несколько раз Катя пыталась вернуться, но ей мешала неведомая сила, вставая перед ней на пути непроходимой стеной.

«Нет, не бывает таких снов, – решила девушка. – Может, полка меня пришибла и я перенеслась в другой мир? В мир сказки, например… А может, лежу на полу и брежу перед смертью… Но где бы я ни оказалась, этот мир хочет, чтобы я отнесла бабушке подарки. Может, тогда я проснусь?»