Зима в Эдеме - Страница 2

– Ты говорил с этой тварью, ты дал ей бежать! Копье дрогнуло в моей руке – не нужно было тебе этого делать.

Керрик видел, что Херилак разгневан, и готов был ответить ему тем же, но сдержался. Все устали, все вымотались после такого дня. И не следует забывать, что Херилак повиновался ему и не убил Энге, дал ему возможность поговорить с ней.

– Для тебя все мургу на одно лицо и всех следует убивать. Но эта – моя учительница – не такая, как другие. Она говорила им о мире. И если бы мургу прислушались к ней, поверили ей, война могла бы закончиться раньше.

– Они же вернутся, вернутся, чтобы отомстить!

Высокий охотник все еще не мог успокоиться и потрясал обагренным кровью копьем вслед исчезнувшему из вида врагу. Воспаленные от дыма глаза его яростно сверкали в лучах заката. Охотники были перемазаны сажей, длинные светлые волосы и бороды покрывал пепел. Керрик понимал, что сейчас Херилаком движет ненависть, желание убивать и убивать мургу. Но знал Керрик, – и страх уже невольно стискивал его сердце, – что Херилак прав. Мургу-иилане", враги тану, вернутся. Уж Вейнте"-то позаботится об этом. Она осталась жива, а раз так – не будет ни покоя, ни мира. И когда Керрик понял это, силы вдруг оставили его, он вдруг пошатнулся, оперся на копье и принялся мотать головой из стороны в сторону, пытаясь отогнать отчаяние. Надо забыть о Вейнте", забыть мургу, забыть все, что знал о них. Пришло время жить, смерть отступила.

Чей-то крик прервал его мрачные мысли, и, обернувшись, Керрик увидел, что от почерневших руин Алпеасака его зовет Керидамас, охотник саску.

– Там живые мургу, они у нас в западне!

Херилак стремительно обернулся, но Керрик остановил его, мягко положив руку ему на плечо.

– Не надо, – попросил он. – Опусти копье. Дай я взгляну. Надо же наконец перестать убивать.

– Нет-нет, ты не прав, добром с ними нельзя. Но я кладу копье, потому что ты все еще маргалус – предводитель в битвах с мургу. Я повинуюсь твоему приказу.

И они оба пошли к сожженному городу, увязая в глубоком песке. Керрик безмерно устал и мечтал только об отдыхе. Но как тут отдохнешь? Неужели кто-то из иилане" уцелел? Это едва ли возможно. Когда погиб их город, фарги и иилане" умерли – каждая из них сразу стала отверженной. Когда случалось, что иилане" изгоняли из города, в ее организме совершались необратимые изменения и она погибала – он сам видел это. Но встречались и исключения: например, Дочери Жизни не умирали, как остальные… Придется проверить.

– Они показались из полусгоревшей рощи, – сказал Керидамас. – Одного мы убили, а другие снова попрятались. И Симмахо сказал, что тебе, маргалус, может быть, захочется самому сразить последних мургу.

– Да! – воскликнул Херилак.

Керрик устало покачал головой.

– Да подожди ты убивать. Надо посмотреть, кто это. А лучше – пусть живут. Я поговорю с ними.

Они пробирались между обгорелых деревьев; повсюду валялись мертвые тела. Дорога привела их на амбесид, и Керрик в ужасе замер перед горами трупов. Все как будто были целы – ни ожогов, ни ран, – и все мертвы. И все до единой лежали головами к задней стене. Керрик тоже поглядел туда, на трон, на котором некогда восседала Вейнте", теперь обгоревший и пустой. Топча друг друга, фарги и иилане" пробивались туда, надеясь на помощь эйстаа. Но не было ее в живых, трон опустел, и город умер. Тогда умерли и они.

Первым шел Керидамас, осторожно ступая между распростертыми телами; Керрик, словно окаменев, шел следом. Столько мертвых… Надо что-то делать, пока не начали разлагаться. Хоронить? Их слишком много. Надо что-нибудь придумать.

– Там, впереди, – указал копьем Керидамас.

Симмахо подошел к обгорелой изломанной двери и заглянул внутрь, но ничего не увидел: было очень темно. Заметив Керрика, он показал ему на лежавший здесь труп иилане" и перевернул его ногой. Керрик мельком взглянул на него, потом наклонился, чтобы рассмотреть получше. Это место показалось знакомым – это ханане.

– Это самец, – пояснил он. – Там, внутри, должны быть одни самцы.

Симмахо пнул труп ногой. Как и многие тану, он удивлялся, что злобные мургу, с которыми они бились, все до одной самки.

– Он хотел убежать, – объяснил Симмахо.

– Самцы не сражаются… Они вообще ничего не делают. Их запирают здесь.

Симмахо был явно озадачен.

– Почему же тогда он сразу не умер, как остальные?

«В самом деле, почему?» – размышлял Керрик.

– Самки умерли, когда погиб город. Они не могут жить вне его. Когда их изгоняют из города, случается то же самое. Только в чем причина, я не знаю. Но в том, что для них это смертельно, ты можешь убедиться сам – взгляни по сторонам. Похоже, что самцы, которых держали в изоляции, вдали от прочих, всегда были в какой-то мере отверженными, а потому гибель города не повлияла на них.

– Теперь они умрут от наших копий, – проговорил Херилак. – И сейчас же, а то сбегут ночью.

– Ты же знаешь, они никуда не ходят по ночам. К тому же отсюда нет иного выхода. Прекратим же проливать кровь и отдохнем до утра. Будем есть, пить и спать.

Никто не возражал. Заметив на уцелевшем дереве водяной плод, Керрик сорвал его и показал всем, как из него напиться. Пищи не было, но усталость была сильнее голода, и все вскоре уснули.

Не спал только Керрик. Он устал не меньше других, но пережитое не давало ему уснуть. Ветер разогнал на небе облака, появились первые звезды. Наконец усталость взяла свое, и он крепко заснул и проснулся, когда заря уже осветила небо.

Кто-то шевельнулся в утреннем сумраке, и Керрик разглядел Херилака, с ножом в руке пробиравшегося ко входу в ханане.

– Херилак, – негромко окликнул он, с трудом поднимаясь на ноги.

Охотник обернулся. Увидев Керрика, он немного поколебался, потом сунул нож за пояс и пошел назад. Чем, какими словами можно было уменьшить терзавшую его боль? Все происшедшее не притушило в Херилаке ни гнева, ни ненависти, а только обострило его страдания. Может быть, буря в его душе скоро уляжется. Может быть…

Керрик глотнул из водяного плода. Нужно еще столько сделать. Но прежде всего надо проверить, не уцелел ли кто-нибудь из иилане" в ханане. Он посмотрел на свое копье. Брать или не брать? Внутри могут оказаться самки, еще не знающие о гибели города. С копьем наперевес Керрик шагнул за обгорелую дверь.

Повсюду еще дымились угли. Пламя прошло повсюду, по прозрачной крыше и стенам. Пахло дымом. Держа копье наготове, он прошел по залу – единственной части ханане, которую ему довелось видеть, – вышел в коридор и попал в другое помещение. Здесь сильно пахло горелым мясом. Потолок сильно выгорел, и можно было разглядеть ужасную картину.

У ног Керрика лежал обгорелый труп Икеменд, хранительницы ханане, с широко раскрытым в предсмертных муках ртом. За ней громоздились трупы ее подопечных. Комната была полна обгоревших тел. Керрик поежился, отвернулся и направился дальше.

Он блуждал по лабиринту комнат и переходов, большей частью испепеленных огнем. Но встречались и зеленые ветви – молодая поросль почти не поддалась огню. Сделав очередной поворот, он очутился в каморке с нарядными коврами на стенах и мягкими подушками на полу. С круглыми от страха глазами к стене жались два юных самца. Увидев его, они застонали:

– Смерть пришла! – и закрыли глаза.

– Нет! – громко крикнул Керрик. – Глупым самцам слушать высшую!

Глаза открылись и с изумлением уставились на него.

– Говорите! – приказал он. – Где остальные?

– Ой, у говорящей в руках острый зуб, он убивает, – простонал один из самцов.

Бросив копье на циновку, Керрик шагнул в сторону.

– Смерть ушла. Вы одни здесь?

– Одни! – проскулили оба, и их ладони окрасились в цвет ужаса.

Керрик заставил себя не сердиться на глупых созданий.

– Слушайте меня и молчите! – приказал он. – Я – Керрик-сильный-и-знатный-что-сидит-рядом-с-эйстаа. Вы слыхали обо мне? – Оба торопливо сделали знак согласия. Быть может, весть о его бегстве не дошла до затхлого мирка ханане. А может, они просто забыли. – А теперь отвечайте на мои вопросы. Сколько вас здесь?