Жюв против Фантомаса - Страница 11

Несколько минут спустя Лупар, промчавшись на одном дыхании расстояние от дома Жозефины до кабачка папаши Корна, уже сидел в компании с хозяином заведения и обсуждал с ним, что можно сделать в сложившейся ситуации.

— Ты же знаешь, старина, — говорил Корн, — сегодня посещение больных запрещено, ничего не поделаешь, тебе придется подождать до завтра, а после обеда ты сможешь спокойно пройти в больницу. Стаканчик смородиновой, Лупар?

— Проклятье! Дай мне бумаги для письма!..

Лупар устроился за тем же самым столом, где несколько дней тому назад продиктовал своей любовнице странное и загадочное письмо, предназначенное полицейскому Жюву. Нацарапав каракули на клочке бумаги, он окликнул безногого калеку, отдыхавшего рядом с мамашей Косоглазкой посреди ее корзин с устрицами и тарелок с улитками.

— Автобус, — приказал он, — катись с этой писулькой в Ларибуаз, только быстро, а когда вернешься, я проставлю тебе стаканчик.

В это время уличный газетчик, мелькнувший мимо, весь взмыленный после долгого бега, закричал во все горло:

— Покупайте «Капиталь»! Специальный выпуск! Необычное и загадочное преступление в квартале Фрошо. Убита женщина!

— Квадрат, купим газету? — предложил хозяин пивной.

— Начхать мне на газеты! — сказал Лупар. — Я знаю, в чем там дело…

— Ох-ох-ох! — изумился папаша Корн. — Как? Уже?..

— Поверьте мне, господин Жюв, — говорил заведующий больницей Ларибуазьер господин де Мофиль, держа в руках удостоверение, которое ему только что передал инспектор Сыскной полиции, — обращаясь сегодня утром к дежурному префектуры с просьбой прислать сюда кого-нибудь из инспекторов, я совсем не упоминал вашего имени…

Жюв равнодушно слушал любезные речи врача:

— Господин заведующий, вам, наверное, должно быть известно, что каждое утро мои коллеги, и я в том числе, собираются в префектуре на совещание…

— Да, но…

— Позвольте, так вот, сегодня утром господин Авар зачитал нам на совещании ваше письмо, где вы упомянули имя человека, разыскиваемого мною. Этот человек — бандит Лупар, по прозвищу Квадрат, вы понимаете?

— Конечно, месье, я понимаю, но вы могли бы прислать кого-нибудь из ваших подчиненных.

— Нет, я предпочитаю действовать самостоятельно, к тому же, — при этих словах в голосе Жюва промелькнул оттенок раненого честолюбия — к тому же, пока я всего лишь старший инспектор Сыскной полиции, а следовательно, я должен прибывать лично туда, куда мне нужно по долгу службы.

— О, господин Жюв! С вашей популярностью…

— Перейдем к делу, что там стряслось у вас, месье?

— Я же вам уже сказал, пустяковое дело. Вы никогда не посещали Ларибуазьер, господин Жюв?

— Нет, не приходилось.

— Так вот, представьте себе, господин Жюв, в отделение доктора Пателя поступает больная. Она попала в больницу на рассвете с диагнозом: расстройство желудка, явившееся, по всей вероятности, следствием приема недоброкачественной пищи.

— Это диагноз доктора?

— Совершенно верно. Этот диагноз был поставлен нашим врачом при поступлении женщины в больницу и был подтвержден позднее, после завершения всех осмотров, что дало основание лечащему врачу назначить ей лечение в стационарных условиях. О себе женщина сообщила следующие данные: зовут ее Жозефина, проживает в Париже по улице Гут д'Ор. До сих пор, как видите, ничего необычного, не правда ли?

— Действительно, я не вижу во всем этом ничего подозрительного…

— Так вот, месье, несколько часов спустя, то есть в тот же день около одиннадцати часов утра, эта женщина получила письмо, которое принес посыльный, настойчиво требовавший тотчас же передать его по назначению. Я считаю свою больницу одной из лучших по части управления, и мой персонал, очень добросовестный и дисциплинированный, получает от меня приказы всегда делать все возможное, чтобы времяпрепровождение больных в нашей больнице было как можно менее грустным. Письмо сразу же отнесли больной, поступившей утром в отделение доктора Пателя… Распечатав и прочитав письмо, больная вдруг громко вскрикнула, словно чего-то очень сильно испугалась. О содержании письма она не захотела сообщать ни медсестре, ни врачу-практиканту.

— Что потом? — спросил Жюв.

— Потом девица Жозефина решительно заявила, что хочет сейчас же, сию же минуту покинуть больницу и вернуться домой! Я вам уже говорил, эта несчастная была в горячке; согласиться на ее уход из больницы с высокой температурой означало послать ее на смерть. Врач-практикант уговаривал ее, убеждал, угрожал не выдать ей справку о выписке, зачитывал предписание, согласно которому больным разрешается покидать больницу только утром после обхода… Ничего не помогло! Больная всполошила всю палату, кричала, что ей нужно обязательно вернуться домой, заявляя, — и здесь она, признаться права, — что никакие власти не имеют права удерживать силой человека в больнице…

— Тогда врач-практикант решил послать за мной. Я успокоил несчастную, сказал ей, что я ей друг, что желаю ей только добра, что для нее неразумно в данный момент покидать больницу. Немного успокоившись, она доверила мне письмо. Вот оно.

Жюв открыл конверт, который протянул ему заведующий Ларибуазьер, и прочитал:

«Я возвращаюсь из твоей хибары. Тебя там не было. Мне на твои причуды наплевать, ты такая же больная, как и я. Короче, вот что я тебе скажу: либо ты быстро отчаливаешь из больницы и катишься домой, либо завтра, в пятницу, во время посещения больных, клянусь своим именем, ты получишь пару пуль, которые научат тебя держать язык за зубами.»

— Хорошо, хорошо, — воскликнул Жюв, — прекрасно!..

— Вы находите это прекрасным? — спросил заведующий.

— Я нахожу, что это проясняет ситуацию…

— Вы понимаете, что здесь происходит?

— Да, месье… но, пожалуйста, продолжайте.

— Жозефина убеждена, что завтра Лупар придет ее убивать!

— Вы, однако, ей сказали…

— Разумеется! Я официально заверил ее, что сюда не заходят, как в кабак, и, предупрежденный, я прикажу внимательно следить за посетителями.

— Что она ответила на это?

— Ничего, пробормотала что-то невразумительное. Короче говоря, я сделал вывод, что она уже считает себя осужденной и что больше верит в отвагу Лупара, чем в мою предусмотрительность. И если она останется, а по-видимому, так и будет, поскольку она сама чувствует, что в таком состоянии ей просто не дойти до дома, то…

— Вы правы, месье, печально, но это факт, людям типа Лупара, бандитам, одним словом, настолько удается увлекать девиц, которых они содержат, что последние в конце концов начинают доверять лишь им одним. Но какие меры предосторожности вы все-таки рассчитываете предпринять?

— Мне сначала хотелось бы, чтобы вы объяснили, почему вы только что сказали, что вам известны причины, по которым этот тип угрожает своей любовнице. Эта женщина в самом деле больна, и я действительно не могу понять, в чем он ее упрекает?

Жюв несколько секунд колебался.

— Слишком долго объяснять, — ответил он. — Могу вам лишь сказать, господин заведующий, что эта Жозефина, вся дрожащая, как вы это заметили, от угроз своего любовника, не так давно снабдила полицию некоторыми ценными сведениями, касающимися этого громилы. Этот документ со мной, господин заведующий, и он служит материальным доказательством преступных замыслов Лупара…

— Может, он не пойдет дальше угроз?

— Не знаю, не знаю, — сказал Жюв.

— О! Мне кажется, такие люди способны на все, но в конце концов… если Лупар выдал свои намерения, заявив, что завтра днем он убьет свою любовницу, то, наверное, вам будет легко его обезвредить?

— То есть, вам кажется, что полиция обладает всеми возможностями, чтобы предотвратить преступление?

— Боже мой, конечно…

— Ну, так вот, здесь вы глубоко заблуждаетесь!

— Заблуждаюсь?

— Да, господин заведующий! Вы заблуждаетесь, и по одной простой причине. Мы, то есть полиция, в своих действиях скованы целым рядом положений, предписаний, инструкций и так далее, которые стоят на страже индивидуальной свободы личности, это нормально, я ничего не имею против но которые, в какой-то степени затрудняют нашу работу. Лицо, пославшее письмо, где содержится угроза убийства, как в нашем случае с Лупаром, следовало бы тотчас же арестовать; на самом деле, я не могу этого сделать, так как у меня нет в данный момент постановления об аресте. Это я вам говорю так, в общем, не вдаваясь в мелкие детали, которые могут быть для вас непонятны. Честные люди безоружны перед преступниками! И если преступник не дорожит своей жизнью и готов пойти на любой риск ради поставленной им цели, какой бы сложной она ни была, он имеет все шансы ее достигнуть! Лупар хочет убить свою любовницу? Это нам уже известно, и, разумеется, я предприму все необходимые меры. Завтра утром ваша больница будет полна полицейскими, которые будут следить за всеми входными дверями, я прикажу внимательно проверить каждого посетителя… И все равно, несмотря на все эти меры предосторожности, несмотря на все силы полиции, имеющиеся в моем распоряжении, несмотря на всю энергию, с которой я берусь за это дело, несмотря на мою убежденность, господин заведующий, что в случае необходимости я сумею задержать Лупара, я не смогу дать полной гарантии предотвратить убийство!