Журнал «Вокруг Света» №02 за 1979 год - Страница 29

На юге Соединенных Штатов «деревни» луговых собачек соединились между собой так, что, если лететь на самолете над некоторыми районами, можно было бы видеть невообразимое созвездие холмиков — уже не деревни, а целый мегаполис длиной 1600 километров, шириной 400, с населением в 400—500 миллионов особей!

Но одна деталь. Все это было в те времена, когда юг США принадлежал индейцам, а значит, там не летали самолеты. С появлением бледнолицых ситуация изменилась. Белым поселенцам нужен был фураж для скота, таким образом, их интересы столкнулись с интересами луговых собачек. В ход пошли ружья и ловушки, в местах особой концентрации были рассыпаны тонны стрихнина. Луговым собачкам пришлось несладко. К сегодняшнему дню их колонии сохранились лишь в засушливых местах, непригодных для скотоводства. Но и там им грозит гибель — на сей раз от автомобилей. Дело в том, что у «тявкающих белок» проснулась особая любовь к шоссе, куда они выбегают погреться на теплом асфальте с наступлением сумерек.

Мало кто сравнится с белкой очарованием и грациозностью. Именно эти качества побуждают многих делать из них домашнюю забаву. Выражение «как белка в колесе» идет именно от этой страсти к одомашниванию вольнолюбивых созданий: быстро убедившись, что без клетки зверек проникает во все закоулки дома, хозяин заключает его в неволю. А так как белка должна ежедневно совершать свою порцию движений, ей ставят за решетку колесо. Она грызет все, что попадает на зуб — но не от дурного нрава, а просто потому, что быстро отрастающие резцы, если их не стачивать, вскоре достигнут такой длины, что зверек просто не сможет есть.

Не слишком ли жестоко держать белку в клетке? Некоторые считают, что вскоре это будет единственный способ уберечь ее от уничтожения. Даже англичане ополчились на серую белку, завезенную на острова из Америки в 1890 году. Она расплодилась в таком количестве, что угрожает частным лесам. Охотиться на нее непросто. У серой белки такой густой мех, что в нем застревают дробинки.

— Для них требуется волчья картечь! — в отчаянии восклицают английские охотники.

В конечном счете было решено озадачить «беличьей проблемой» ученых, и сейчас от их вердикта зависит дальнейшая судьба этого зверька в Великобритании. Будем надеяться, что хвост послужит ему талисманом от дурного глаза.

Морис Кейн

Перевел с французского В. Тишинский

В Тузле, городе под склонами горы Маевицы в северо-восточной Боснии, мне первым делом показали развалины.

Осевшую поликлинику, покосившийся музей, чьи стены иссечены глубокими трещинами. Кривая и по-восточному узкая улица разрушенных домов...

Полное впечатление того, что город не оправился после массированного налета. Но рядом с разваливающимися остатками турецкого захолустья видишь светлые многоэтажные дома, широкие улицы и площади, украшенные памятниками. И понимаешь: не случайно многолюдье, по делу спешат машины, город жив. А первопричина всего — и этих развалин, и этого нового города — соль.

...Шел под вечер с поля усталый крестьянин, захотелось ему испить холодной водицы из ручья, сбегавшего в долину с окрестных гор. Наклонился он, зачерпнул пригоршню и поперхнулся: вода была соленая-пресоленая. Крестьянин позвал односельчан. Оказалось, что ручей протекал сквозь соляную гору.

Земля в этом горном крае родила бедно, всегда приходилось искать приработка. А лучше, надежнее приработка, чем соль, не найдешь. Всем и всегда она нужна. Люди стали копать соляную гору. Потом возникло поселение.

Так, наверное, все и было. Вот только когда? Пять веков назад, когда турки, завоевав край, назвали городок Тузлой? «Туз» — по-турецки «соль», «Тузла» — что-то вроде «соленый». Но и древние римляне в самом начале нашей эры называли здешнее поселение Салинас. А еще раньше — две с половиной тысячи лет назад — древние греки нарекли речушку, протекающую по городку, Ялой — «соляной рекой». Ясно, что о здешней соли знали давно, но из документов достоверно известно, что соль, добытую в Тузле, выварили и продали в 1548 году. Этот год считается началом здешних соляных разработок. Первые промышленные предприятия по добыче и переработке соли были сооружены в окрестностях Тузлы в конце прошлого века.

От продажи соли возник в Тузле весьма скромный достаток: богатыми горцы не стали, но все-таки малое подспорье к нищему крестьянскому хозяйству позволяло сводить концы с концами. В Боснии говорили, что «Цела Тузла ёдну козу музла», и пословица эта «Вся Тузла одну козу доит» — все-таки оставалась справедливой. Край этот по-прежнему был беден, и только соль позволяла тузлинцам как-то выжить. Еще в начале нашего века соль шла только в пищу — людям и скоту.

Но развитие промышленности позволило взглянуть по-новому на единственное в Югославии тузлинское месторождение каменной соли, несравненное сырье для многих продуктов современной химии. Так, уже в годы социалистического строительства возник комбинат «Сода — соль». Его создали в 1971 году, объединив два предприятия — тузлинское, добывающее и производящее соль, и другое, занимающееся содой, в соседнем городке Лукавец. На комбинате работает больше семи тысяч человек, и в Югославии он входит в число ста крупнейших. О его успехах можно много говорить, но мы ограничимся тем, что скажем: благодаря деятельности комбината город вырос. Появились кварталы современных домов, увеличилось население. Комбинат выпускает разнообразнейшую продукцию.

Так соль, найденная в незапамятные времена, позволившая тузлинцам, «доя единственную козу», выжить в трудных условиях, привела их к процветанию и благосостоянию.

Но не только к нему. Я не случайно начал свой рассказ с покосившихся домов с забитыми окнами и дверьми, с провалов и трещин в земле.

«Соль породила Тузлу, а теперь грозит ее разрушить» — эту фразу я слышал в городе буквально от всех.

Технология добычи соли до крайности проста: в пласты заливают воду, а затем выкачивают и выпаривают раствор. И в результате такой добычи под Тузлой образовался целый лабиринт катакомб и множество соляных озер. В центре города почва начала оседать. На это явление обратили внимание еще в 1914 году, однако поначалу не придали ему значения. Дальше — больше. В 1954 году случился настоящий обвал. Кое-где почва опустилась на целых восемь метров. Стали разрушаться жилые дома. В аварийном состоянии оказались две гостиницы, гимназия, банк, универмаг. Пришлось переселить десять тысяч человек. Ущерб громадный — чуть ли не четыре миллиарда динаров. Проблема оказалась столь серьезной, что ее решением занялись не только городские, но и республиканские власти. В октябре 1975 года в городе состоялся симпозиум «Защита окружающей среды от последствий подземной эксплуатации полезных ископаемых», в котором приняли участие и зарубежные специалисты, в том числе советские, польские, чехословацкие.

В чем заключается выход из положения? Добычу нельзя прекратить, ибо в таком случае пришлось бы ввозить соль из-за рубежа. К тому же многие тысячи людей остались бы без работы. Выход был найден во внедрении метода контролируемой добычи. Этот метод успешно применяют в Румынии и Польше, и советы специалистов из этих стран были приняты в Югославии. При этом методе приходится бурить глубокие скважины, доходящие до нижних пластов. В скважины подается вода, и таким образом образуются колодцы, из которых добывается соль; тут можно контролировать и подачу воды, и откачку соляного раствора. Внедрить этот метод, конечно, сразу нельзя, да он и не дает гарантии, что оседание прекратится. Однако оно будет проходить медленнее и под контролем.

Зона оседания достигла четырехсот шестидесяти гектаров. Естественно, в Тузле не дожидаются наступления бедствия и планомерно сносят один район города за другим, выселяя жителей в новые дома. Этим делом ведает специальное учреждение, вероятно, единственное в мире — Дирекция по вопросам оседания почвы. Ее задача — наблюдать за зонами и интенсивностью оседания, давать распоряжения о сносе домов, расценивать ущерб и обеспечивать его возмещение. Комбинат «Сода — соль» ежегодно выделяет из своего бюджета два миллиарда динаров, по этого мало; ведь речь идет не только о материальном ущербе: в городе но стало многих памятников культуры и истории. Снесены две с половиной тысячи квартир, старое здание гимназии, Дом Югославской Народной Армии, гостиница «Бристоль»... На месте снесенных зданий разбиваются парки, сооружаются спортивные площадки.