Журнал «Ура бум-бум!» 1990, №5 - Страница 38

Народу еще и так много у меня позабирал. Вот Виталика Угреновича… он еще подтвердить может. Правда, Виталик? Вот, видите, правда. И меня, да и меня забирал. Бокалов даже женскими голосами прикидывался. Как раз так было… Слышу, скребется кто-то. К двери подошел. Открывать боюсь, слушаю. А там тихо так: юля, юля, юля… Ага, думаю, есть вроде такая женщина знакомая Юля. Еще слушаю: юля, юля… дверь открываю — ЮЛЯ ХА-ХА, Бокалов.

А один раз вообще в трусах забрали. Это значит я специально, лег, света нет. Чую что кто-то подъезжает. Броде бы и нет меня. Тогда еще Бокалов грозился в психушку меня свезти. Так вломились, потащили, ноги земли не касаются, руки вот так /протягивает перед собой/ только в обратную сторону… И Бокалов вокруг бегает, в лицо заглядывает: „Ну что твоя книжечка, выходит!?…“»

Здесь время кончилось, терпение судьи иссякло и последнее слово перенесли на завтра. Все равно уже было поздно.

22-го продолжение последнего слова ничем не отличалось от начала. В зале находилась съемочная группа «пятого колеса». Олегу дали выговориться, а в конце, когда суд спросил Григорьева, какая у него будет просьба, Григорьев ответил:

«Прошу судить меня не как поэта, а как человека, который всю жизнь работал… И вообще, я думаю, полезно иногда писателям, поэтам посидеть вот так в тюрьме, поработать где-нибудь».

Приговор такой и вынесли: с учетом того, что Григорьев всю жизнь работал. Два с половиной года лишения свободы условно.

Выставочный ватман митьков обогатился последней надписью: «Суд вынес окончательный приговор. Олег Григорьев освобожден из под стражи в зале суда.»

А еще мы узнали, что Олега Григорьева наконец-то принимают в Союз писателей.

1990год. ЛЕНИНГРАД.

Игорь Пучнин и Олег Григорьев

Буквально месяц спустя после детективной истории на проспекте Космонавтов в мартовском номере журнала «КРОКОДИЛ» появляется диалогическая статья под названием «Я МЕЧТАЮ УВИДЕТЬ КНИЖНЫЕ ПРИЛАВКИ ПУСТЫМИ. Что мешает жить детской литературе?» собравшая за продолговатым столом журналиста Н. Грачевой детских писателей Валентина Берестова, Григоряя Остера, Эдуарда Успенского, Льва Устинова и Андрея Грачева.

Писатели находились на полярных точках зрения о нынешнем состоянии детской литературы /«У нас нет детской литературы! Ее уничтожают!» Лев Устинов — «У нас есть детская литература! Еще какая!» Эдуард Успенский/, но сходились на одном: «…жить ей действительно невозможно» /Э. Успенский/.

Поделился Валентин Берестов и таким горьким выводом: «У нас часто пишут книги СПЕЦИАЛЬНО для детей, а детям то они, бывает, и не нужны!».

А Лев Устинов прямо сказал:

«И сколько появляется таких „ненужных“ книг! Прошу записать: я убежден, что последние полвека происходит целенаправленное ОГЛУПЛЕНИЕ детской литературы, а вместе с ней и самих детей. Целые поколения воспитывались на стандартах, штампах; так сказать, кроились индивидуумы „на одну колодку“. Ушла из книг тонкая ирония, исчез „интелектуальный слой“, описания сложных душевных переживаний. НЕТ УСТАНОВКИ НА ТО, ЧТО-БЫ НАУЧИТЬ РЕБЯТ ДУМАТЬ…»

Впрочем, довольно цитат, но небольшой диалог, напрямую соприкасающийся с делом Олега Григорьева, можно учесть и привести здесь обстоятельным образом:

«Эдуард Успенский. А что это, как не выхолащивание, подгонка всей литературы под устоявшиеся образцы? /Речь идет о немногих молодых писателях, имеющих счастье печататься — О.С./ Много лет прикладывает к этому руку Тамара Васильевна Купенко, зам. председателя Госкомиздата РСФСР. Похоже, что существует негласная установка: детская литература — дело слишком серьезное, чтобы поручать его молодым писателям. Когда молодой писатель приносил свою книгу в издательство, его спрашивали: „Вы член Союза Писателей?“ — „Нет“ — „Нечленов не печатаем!“ Так было почти со всеми нами…

Особо хотелось бы сказать о Совете по детской литературе при Госкомиздате СССР и его руководстве. С ведомства и согласия Совета долгие годы проводился „неестественный отбор“ писателей, в том числе и молодых, в „лидерскую группу“. Не подходящие под сложившийся стереотип, работающие в нетрадиционных стилях оттеснялись, не попадали в число печатаемых. Такая практика нанесла ощутимый ущерб детской литературе.»

Крокодил. Но не станете же вы отрицать, что книги молодых все-таки появляются?..

Григорий Остер. Вот именно! ВСЕ-ТАКИ НЕСМОТРЯ НА… А чаще всего благодаря самоотверженным действиям отважного редактора. Вот, например, Марина Титова — прекрасный редактор… была.

Сегодня Титова в издательстве «Детская литература» уже не работает. Ее изящно выставили после того, как она выпустила книжку «Витамин роста» замечательного ленинградского поэта Олега Григорьева.

Говорят, рукописи не горят. Но в детской литературе есть один нюанс: слишком быстро сменяются поколения читателей. Хорошую взрослую книгу можно прочесть и с опозданием на двадцать лет. Это ужасная, но худо-бедно восполнимая потеря. А детскую книгу, если не прочел в пять лет, в двадцать пять уже ТАК читать не сможешь. Детская книга не в переносном, в буквальном смысле витамин роста. Осталось целое поколение без витамина, и что-то в нем уже не так, чего-то недостает.

11 февраля 1989 г. — Заведение дела о происшествии на проспекте Космонавтов в квартире Олега Григорьева.

март — повестка Григорьеву в качестве свидетеля из отделения милиции.

август — Олег Григорьев посажен в «Кресты».

9 октября — передача радиостанции «Невская волна» — «Митьки в защиту Олега Григорьева». Выступление Дмитрия Шагина.

19 октября — в Московском районном городском суде началось судебное заседание по делу Олега Григорьева. Опрос свидетелей со стороны потерпевшего и обвиняемого.

20 октября — допрос Григорьева. Письма писателей и художников в защиту.

23 октября — допрос В. Соколовского. Суд отложен.

декабрь — выставка в музее газеты «Правда» — «100 картин в защиту Олега Григорьева».

19 декабря — первое заседание суда после длительного перерыва в обновленном составе. Повторный опрос свидетелей со стороны потерпевшего и обвиняемого.

20 декабря — опрос потерпевшего, обвиняемого.

21 декабря — обвинительное слово прокурора, выступление защиты. Последнее слово Олега Григорьева. Съемка «Гражданин и закон».

22 декабря 1989 года — суд вынес окончательный, приговор.

Олег Григорьев освобожден из под стражи в зале суда. Телесъемка «Пятого колеса».