Журнал "Полдень XXI век" 2005 №1 - Страница 56

Но когда самурай спускался по лестнице, вдруг его озарило, и он начал произносить стихи:

В тот момент, когда последняя совершенная строчка уже готова была прийти к нему на язык, дверь квартиры, мимо которой он проходил, распахнулась, и на самурая с громким криком бросился человек. Цюрюпа Исидор схватился было за меч, но тут же понял, что нападавший не желал ему зла — это был Такэто Нутипа, сосед самурая. Весь дом знал, что Такэто Нутипа — добрый человек.

— Так это, — сказал сосед, обхватив самурая, чтобы не упасть, так как был изрядно пьян. — Празднуем, ну, типа?

— Здравствуй, Такэто, — сказал Цюрюпа Исидор. — Прости, но меня ждут важные дела.

И он продолжил путь. Но последняя совершенная строка стихотворения, увы, больше не готова была прийти к нему на язык. Сколько ни повторял самурай первые две строчки, вспомнить третью он уже не мог.

Горько сожалея о том, что незадачливый Такэто Нутипа сбил его с пути истины и духа, самурай вошел в магазин с намерением купить две бутылки саке. Каково же было его удивление, когда он понял, что ни один из продавцов его не замечает, как будто он призрак или что-то такое. Однако все другие — и покупатели, и даже грузчики — здоровались с ним почтительно, как и подобает.

Удивившись и огорчившись столь непонятному делу, Цюрюпа Исидор принялся размышлять об этом и быстро вспомнил такую же примерно историю, услышанную от наставника Кодзё. А вспомнив её, самурай понял, что на него наложено Проклятие Незаконченного Стихотворения и для снятия этого проклятия ему нужно произнести последнюю совершенную строку.

Но, не выпив саке, он никак не мог вернуть свою память к утраченным пяти совершенным слогам!

В размышлениях о том, что же будет достойно сделать в столь трудном положении, самурай долго бродил по вечерней Москве, пугая прохожих озадаченным видом. Некоторым, подходившим к нему с вопросом и сочувствием, он рассказывал историю об утраченной строчке, но никто из них не смог ему помочь. Напротив — те из них, кто, услышав начало стихотворения, заходили после этого в магазины, обнаруживали, что они тоже стали для торгового персонала призраками!

Вскоре по Пресне, стеная и плача, бродила уже целая толпа проклятых москвичей и гостей столицы. И многие жители запирались от них в домах, а другие лили на них воду с балконов, но помочь несчастным это никак не могло.

И так было, пока не повстречался им в жопу пьяный Такэто.

— Ну, типа, что, гуляем? — спросил самурая сосед снизу.

Не хотел самурай смущать безвинную душу Такэто, так как понимал, что тот не со зла обрек его и других на вечные муки.

— Бессонница, — сказал Цюрюпа Исидор. — Никак не обрести покой.

— Так это, — сказал сосед. — Считайте, ну, типа, овец!

И тут самурая как молнией ударило, так как вспомнил он ту самую совершенную строку и тут же произнес все стихотворение целиком:

Проклятие тут же исчезло, освобожденные от него граждане ринулись в круглосуточные лавки и выстроились в очередь за саке.

А Цюрюпа Исидор отправился прямо к наставнику Кодзё, чтобы рассказать ему эту удивительную историю. Но зашел все-таки по дороге в интернет-кафе — поблагодарить Будду и отправить стихотворение даймё Коваленину.

Однажды самурай Цюрюпа Исидор и его наставник Кодзё беседовали о стратегии, и наставник Кодзё напомнил самураю историю о том, как великий Мусаси обратил в бегство десяток ронинов, которые вздумали приставать к нему на постоялом дворе во время трапезы. Не обращая внимания на громкие оскорбления, Мусаси палочками для еды поймал на лету муху. Увидев сие, невежды смутились и с почтительными поклонами покинули место так и не начавшейся схватки.

— Чем выше мастерство, тем меньше средств нужно мастеру для победы, — сказал наставник Кодзё.

Самурай Цюрюпа Исидор принялся усиленно тренироваться, и вскоре уже никто в Чертанове не мог с ним сравниться в искусстве ловли мух палочками для еды. Самурай даже взял за правило всюду носить с собой не один комплект палочек, а два — один для еды, а другой для мух.

Однажды поздним вечером на улице Красного Маяка самурай Цюрюпа Исидор повстречал отряд сильно нетрезвых футбольных ронинов в бело-красных ги. Как он и ожидал, наглецы решили напасть на него и принялись поднимать свой боевой дух, громко понося внешний вид самурая и его предков по материнской линии. Самурай же, стоя под фонарем, только умиротворенно улыбался в ответ, держа наготове палочки для мух и предвкушая легкую победу.

Когда страсти и крики достигли нужного накала, самурай Цюрюпа Исидор решил, что пришло время продемонстрировать невежам его превосходство.

И как-то вот так случилось, что именно в этот момент рядом с ним не оказалось ни одной подходящей мухи.

Так самурай Цюрюпа Исидор на свой шкуре постиг настоящий смысл стратегии.

Однажды в среду самурай Цюрюпа Исидор так увлекся чтением «Пионового фонаря», что едва не опоздал на службу. Спохватившись в последнюю минуту, он схватил мечи и выскочил из квартиры, чуть не сбив с ног Такэто Нутипа, своего доброго соседа из квартиры снизу.

— Так это, — крикнул ему вслед Такэто, — ты, ну, типа, как насчет вечером посидеть?..

Но самурай Цюрюпа ничего не ответил доброму соседу, поскольку очень уж спешил. Поэтому Такэто Нутипа довольно сильно на самурая обиделся и пробурчал в его адрес что-то такое, что сам он по доброте душевной считал безобидным междометием.

Но Будда, видимо, рассудил иначе, потому что принял, судя по всему, слова доброго соседа всерьез. И предпринял меры, чтобы слова эти воплотились в жизнь.

А была, как мы уже знаем, среда. И такси поблизости не было — возможно, по этой самой причине. Поэтому самураю Цюрюпе Исидору пришлось останавливать частника. Частник же был на «Жигулях», а это привело к тому, что на пересечении Семеновского и Буденного машину, на которой ехал самурай, остановил постовой.

— Инспектор Гибедидэ Пахомов, — сказал милиционер. — Нарушаете! Ездите тут!..

— Да я… — начал было водитель.

— Да, и вы тоже, — сразу согласился с ним инспектор, который называл себя Гибедидэ Пахомов. — Но я не к вам обращаюсь!

Он подошел к правой дверце, за которой самурай Цюрюпа Исидор с нетерпением ждал, когда же ему позволено будет возобновить путь.

— Вылезайте, — сказал самураю инспектор Гибедидэ Пахомов и принял вторую стойку облеченного властью.

Самурай Цюрюпа Исидор покинул машину, оценил ситуацию и взялся за рукоять кодати.

Увидев это, инспектор Гибедидэ Пахомов принял пятую стойку облеченного властью и спрятал свой раскрашенный дзё за спину, чем противника своего несколько смутил.

— Мое имя Цюрюпа Исидор, я самурай клана Мосокава, — сказал самурай Цюрюпа Исидор. — Почему вы остановили меня, когда я спешу выполнить мой служебный долг?

— Я уважаю ваш служебный долг, Исидору-сан, — ответил милиционер. — Но негоже и преступать обычай, который требует, чтобы вы заплатили подать, причитающуюся клану Гибедидэ от всякого, кто проезжает по принадлежащей нашему клану трассе.

— Тогда назовите эту подать, — сказал самурай Цюрюпа Исидор, — и если она будет мне по средствам, я заплачу, если же нет, то я вынужден буду убить вас, чтобы не запятнать свою честь опозданием на службу.

— Вы умный человек, Исидору-сан, — улыбнулся инспектор Гибедидэ Пахомов. — Вы же видите, что я жив, отсюда следует, что никому до сих пор не пришлось меня убивать. А это значит, что и подать не слишком обременительна — особенно для человека, достойно идущего по пути Бусидо.