ЖУРНАЛ «ЕСЛИ» №8 2007 г. - Страница 25

Клем не мог не улыбнуться:

– Но я же сказитель! Она усмехнулась:

– Тогда подожди до тех пор, пока мы не уйдем отсюда, ладно? Машины застучали, баржа неторопливо отвалила от берега. Молодой Эфрам скользнул мимо к лебедке:

– В Бентито прибудем через двадцать минут. Нечего мерзнуть наверху, входите.

– Спасибо тебе, Эфрам. – Клем повернулся к Элизабет. – Иди, а я постою здесь немного.

Потрепав его по плечу, девушка повернулась и вошла в каюту. Клем проводил ее взглядом и попытался представить себе миры, полные людей, миры, которыми правят машины, миры, которыми владеют чудовища – там, в небе, открытом для глайдерамблеров. Небо над его головой казалось совсем крохотным, а до облаков явно нетрудно было достать лапой.

Но река плескалась возле борта баржи, и, опустив взгляд, Клем поглядел на ее бурные, темные воды. Он попытался припомнить истории, которые рассказывал возле очагов в городах и поселках на берегах Талии: о Человеке-Бабочке, о Карликах-Землеройках, сказания столь же сказочные, сколь и то, которое повествовало о Речном Человеке. Мысль эта заставила его улыбнуться.

Помахав реке лапой, Клем повернулся и вошел в каюту.

Перевел с английского Юрий СОКОЛОВ

© Michael Payne. River Man. 1993. Публикуется с разрешения автора.

Патруль привел человек пятьдесят, но почти всех Доломи уже отпустил. Народ обычный – все больше шудры, перепуганные новостями о прорыве фронта и кинувшиеся бежать куда глаза глядят. Удивительно, как слухи распространяются по Степи с такой скоростью? Вернувшемуся с ужина начальнику станции осталось только бегло просмотреть список и коротко переговорить с командиром патруля. Не бросать ведь обезумевших граждан на произвол их же безумия? Пусть ведет строем до Кларума, там стены высокие и гарнизон большой. Успокоятся – разберутся, как дальше жить. Но оставались еще трое.

– Подозрительные! – коротко сообщил Доломи, поправляя фуражку. – Полагаю задержать, господин Пешти.

– Посмотрим…

Он уже смотрел – все трое стояли перед ним. Люди, двое мужчин и женщина. Выглядят так, что действительно надо бы арестовать.

– Документов не имеют, печатей тоже. Задержаны по одному, – продолжил Доломи. – Сопротивления не оказывали, скрыться не пытались.

– Оно и понятно, куда ты в Степи от патруля убежишь? Ладно, начнем. Вот ты! – Начальник станции ткнул пальцем в худощавого молодого человека. – Как звать?

– Кей Римти. – Задержанный переступил рваными сапогами, звякнула цепь. – Родом из Сароса. Я к морю шел. А документов нет, потому что меня ограбили неделю назад. Печать стерлась, я ведь месяца три в пути, от самой Древли пешком иду.

– Чем занимаешься?

– Я поэт.

– Нет такой профессии… – Пешти укоризненно покачал головой, глядя в вороватые глаза Римти.

– Зато есть такой образ жизни!

– Пишите, Доломи: бродяга. Теперь твоя очередь байки рассказывать, господин…

– Хью Грамон.

Второй задержанный был весьма невысок, широк в плечах и совершенно лыс. Пешти отметил, что выглядит Грамон опрятно, но лишь собственными стараниями – тут и там виднелись аккуратные заплаты.

Аккуратные, но заметные, мужская работа. Перевязь, когда-то довольно дорогая, совершенно истерлась. Было в нем что-то военное.

– Кшатрий?

– Так точно. Переведен из вайшьясов во время Второй Степной.

– Вижу, что не наследственный… Тоже бродяга?

– В настоящий момент – да, – не стал спорить Грамон. – Ищу службу. Документы утерял. Я долго жил на Территориях, и печать…

– Понимаю, понимаю. Вы задержаны. Ваша очередь, госпожа! Женщина, на вид лет тридцати, развела руками, насколько ей позволяли кандалы.

– А что говорить? Звать меня Офа Чандр, иду с Территорий, как вы их зовете. Документов нет и не было, печатей тоже. Хочу просить имперское гражданство. Можно сейчас заявление написать?

– Доломи, пишите: женщина без гражданства, род занятий не определен. – Пешти встал из-за стола и хрустнул пальцами. – Все, уводи. Дождемся разъезда, с ними и отправим.

– Так что, это запрещено что ли, гражданства просить?! – возмутилась госпожа Чандр. – Сами же пишете: «В целях заселения Степи, по Высочайшему Указу»!

– Пишем, пишем. Это хорошо, что ты такая грамотная, – кивнул Пешти, накидывая френч. – А еще пишем, что обращаться с заявлением нужно к пограничным властям.

– Ага, найди их в Степи, этих ваших пограничников! Они там только сами себя охраняют!

Доломи поднялся во весь свой немалый рост и погрозил задержанной дубинкой.

– Патрульные говорят, она намекала на… В общем, чтобы отпустили. Может, отметить ей в сопроводительной?

– Зачем нам это нужно? – поморщился Пешти. – Кому надо – разберется. Хотя… Вот этому проставь, что особо опасен!

Начальник станции покинул кабинет. Доломи перевел тяжелый взгляд на Хью Грамона. Коротышка только пожал плечами, звякнув цепью.

Их заперли в одной камере, что тут же вызвало поток проклятий со стороны Офы Чандр.

– Это только до утра! – пообещал Доломи. – А в нужник тебя отдельно сводят, стучи.

– Ага, «стучи»! До утра меня тут на куски, может, порвут! Да еще этот… «особо опасный»!

– Он в цепях. Кричи, если что.

Окошко захлопнулось, в камере наступила тишина. Кей Римти разулся, наполнив помещение ароматом пеших странствий, и печально уставился на рваные сапоги. Грамон, как был, повалился на топчан и прикрыл глаза.

– Воняет-то! – сморщилась Офа. – Иди хоть постирай свои портянки, неряха, тут вода есть.

– Сапог мой правый – парень бравый, прошел немало он дорог, но дошагался и порвался, и больше вынести не смог…

– Чего?

– Сапог мой левый, я не первый, кто на себя тебя надел, но в общем тоже ведь из кожи, и вот протерся, заболел…

– Он что, полный идиот? – Офа посмотрела на особо опасного Грамона. Коротышка, не открывая глаз, фыркнул. – Не поняла…