Журнал "Если" 2009 № 9 - Страница 57

Пока он говорил, его голова опускалась все ниже, а на последнем слове его лоб стукнулся о стойку бара. Он тихонько захрапел.

Я огляделся. Полицейский эскорт без сомнения поджидает меня на первом этаже возле лифта, но тут же должен быть пожарный выход. Через несколько минут я его нашел, но когда сумел открыть дверь, то увидел видеокамеру, направленную прямо на меня. Я помахал рукой в объектив и снова закрыл дверь. Потом до меня дошло, что побег не лучший выход, поскольку сам остров — это ловушка, где единственной дорогой к спасению будет билет на самолет. Поэтому я добыл в холодильнике немного еды, принял душ и сел за шикарный компьютерный терминал, чтобы написать тебе.

Честно говоря, не знаю, что буду делать. Планы мои очень краткосрочны: насладиться пребыванием в гостиничном номере, посмотреть, какие выгоды сможет завтра предложить мне этот псих и как можно дольше оставаться подальше от тюрьмы.

Но мне по-прежнему любопытно одно: зачем люди все-таки отправляют деньги сверженным нигерийским королям?

Саймон.

Уважаемая «Джейн»!

Да, я вычислил, кто вы есть на самом деле.

Я настоящий Саймон Месситер. У меня наладонник вашего сообщника, и я прочел все его послания. Я бы стал волноваться, если бы не был уверен, что вы больше не сможете разоблачить эту проделку, в отличие от меня. Вы, подлое орудие Массачусети! Думали, что сможете выбить меня из колеи, не так ли? Ну, удачи вам в следующий раз.

У меня ваш человек, и вы его назад не получите. Он решил присоединиться ко мне, и я нахожу его достаточно полезным. Фактически я обязан вам за то, что вы его мне подослали, так что великодушно сделаю доброе дело. Я дам вам подсказку. Если вы вложили деньги в акции какого-нибудь банка с большой секьюритизированной ипотечной задолженностью, поскорее их продайте.

Перевела с английского Татьяна МУРИНА

© Carolyn Ives Gilman. Economancer. 2009. Печатается с разрешения журнала «The Magazine of Fantasy & Science Fiction».

Более неказистой особы он не встречал. Слово «уродина», само по себе уродское, Гэвин не переваривал, ведь его с детства приучали к вежливости. И все-таки на ум пришло именно оно.

— Ничего-ничего, — услышал Гэвин. — Обычно я работаю на кухне. Но сегодня некому обслуживать зал. Гэвин покраснел и уставился в меню, слишком сконфуженный, чтобы вникнуть в написанное. Он что, повел себя так недвусмысленно? — М-м... а есть что-нибудь со скидкой? — спросил он. И изобразил любезную улыбку.

Она объяснила, но Гэвин почти все пропустил мимо ушей, не в состоянии отвлечься от ее лица. Понять, что же, собственно, в нем безобразно, никак не удавалось. Ни единой отталкивающей черты, просто все не то, будто собрано с миру по нитке. Припухший нос длинноват, глаза чересчур круглые и чересчур далеко посажены, левый вдобавок блуждает. Излишне широкий лоб, очень острый подбородок, мелкие для несообразно большого рта зубы. Волосы обыкновенные, радужки заурядно карие, кожа бледная. И ни веснушки, ни ямочки: лицо без изюминки. Комплекция средняя. Розовое платье-халат с белым оборчатым фартучком, форма официантки, сидит мешковато, словно единственное его предназначение — отражать редкие и несомненно случайные взгляды.

Она закончила перечислять уцененку и ждала, когда он сделает выбор. Гэвин поймал себя на том, что таращится на ее блуждающий глаз, и поскорее вновь уставился в меню. Теперь он видел исключительно стоимость блюд, против ожиданий высокую, почти как в замысловатых меню перед шикарными ресторанами, мимо которых он сегодня проходил. Честно говоря, здесь даже урезанные цены били по карману. Он-то рассчитывал, что «Закусочная Дэнни и Энни» — недорогое местечко...

— Подумаете еще? — спросила она.

— Нет-нет! Извините, торможу. Весь день за рулем.

— Чтобы попасть... куда? — Судя по тону, она не обиделась. Гэвин отчасти успокоился.

— Сюда. В смысле, не сюда, не конкретно в «Дэнни и Энни». В Портсмут. Сегодня перебрался.

— Откуда? — В ее голосе звучала заинтересованность, и Гэвину стало еще спокойнее. Когда он распаковал вещи в отведенных ему под жилье комнатах большого пустующего дома, нахлынуло одиночество. Уединение отдельной кабинки в полупустой закусочной, разумеется, не спасало. А сам он никогда не умел завязать беседу, тем паче с этой странной официанткой в чужом городе.

— Из Канзаса, — ответил он. — Нет, приехал я из Питтсбурга. Жил там весь прошлый год. А вырос в Канзасе.

— Добро пожаловать в страну Оз. — Должно быть, она что-то угадала по его глазам, поскольку быстро добавила: — Простите. Вы наверняка без конца это слышите.

Он пожал плечами:

— Главное, не называйте меня Дороти.

— Договорились, Тото. Чего изволите? Сухой корм у повара только-только весь вышел.

Его окончательно отпустило.

— Ладно, сам напросился. Я Гэвин. Гэвин Ритцер.

— О! Странствующий рыцарь из Западных земель, проездом через Питтсбург. А мне полагалось сказать: «Добрый вечер, я Аманита. Сегодня я вас обслуживаю». Вечно забываю.

— Аманита? — Он поискал улыбку, но на невзрачном лице новой знакомой ничего нельзя было прочесть. Гэвин решил, что это розыгрыш.

— В смысле «Аманита, смертельно ядовитый гриб, более известный как бледная поганка»?..

Бровь-гусеница изогнулась:

— Разбирается! Миколог?

— Нет, я...

— Ботаник, врач, специалист по ядам?

— Нет, я...

— Отравитель! Точно! Свирепый Джек-Канзас, кошкомор, вот вы кто!

Он расхохотался.

— Мимо кассы. Я дипломник Нью-Гемпширского университета.

— Того не легче! Чем плохо в Дурхеме, в кампусе?

— Здесь живет мой куратор. У него большущий старый дом на ва-шей-как-бишь-ее Ягодной аллее. Или аллэ-э-эе? — Он подчеркнуто растянул э.

Она улыбнулась, и ее черты немного смягчились, хотя результат оставлял желать много лучшего.

— Аллее, без э-э, по крайней мере для нас, невзыскательных обывателей.

— Вы местная?

— Мдаау.

Он улыбнулся произношению.

— Значит, уроженка Новой Англии?

— Не-а, — сказала она. — Я подменыш.

— Кто вы?

— Подменыш. Меня оставили в корзине на крыльце у парадных дверей первого богача в городе. На Ягодной аллее. — Ее улыбка поддразнивала: попробуй не поверь.

Гэвин рискнул принять вызов.

— Тогда вы подкидыш. Подменыша кладут в колыбель вместо человеческого младенца.

Она приподняла брови. Теперь ее улыбка говорила: «Неужто я похожа на человека?». Гэвин опять покраснел, огорченный, что оскорбил Аманиту, но услышал только:

— Среди подкидышей не бывает провидцев.

Гэвин не удержался и воровато покосился на блуждающий глаз Аманиты, который сейчас был нацелен прямо на него.

— Провидцев... Ага. Это которые предсказывают будущее?

— Правильно.

Гэвин задумался: снова стеб или она с приветом? Ее лицо подсказок не давало.

— Хорошо. Допустим, вы мастерица заглядывать в будущее. Зачем же спрашивать, откуда я?

Она улыбнулась.

— Это не будущее, это прошлое.

— А почему тогда вы спросили, что я буду заказывать?

Она фыркнула.

— Это настоящее. И яйца выеденного не стоит.

Гэвин сдался.

— Ладно. Скажите, что меня ждет?

Она зажмурила правый глаз, а левый пустила вольно скитаться. Затем он откочевал обратно. Гэвин завороженно смотрел. Аманита вновь открыла правый глаз и с любопытством обозрела Гэвина.

— Ну? — поощрил он.

— Вы повстречаете маленького серого незнакомца, — объявила она.

Гэвин рассмеялся.

— По цели без промаха! Для меня тут все незнакомцы.

— Маленькие и серые? — осведомилась Аманита.

— Согласен, это новость, — признал он. — Бояться надо?

— Нет, опасности на горизонте не маячат. Правда, вы влюбитесь.