Журнал «Если» 2008 № 05 - Страница 6

— Я же сказал, это личное, — повторил я. — К тому же ты ведь, кажется, на работе?

— До заката я совершенно свободен. — Он мимоходом оглянулся вокруг. — Только учти: если окажешься где-то поблизости около полуночи, будь осторожен. Тут повсюду не только англичане, но и куча интервентов, почти все вооружены и на взводе.

— Спасибо за предупреждение. Ты там тоже полегче.

— Конечно. — Он помолчал, пока мы не дошли до того места, где кончался Кембридж и начинались поля. — Так это здесь у тебя свидание?.. Ну ладно, увидимся.

— Надеюсь, не в ближайшее время, — добавил я. Он посмотрел с пониманием и удалился.

Через некоторое время, когда солнце уже почти зашло за горизонт, появилась Пэм верхом на лошади и устало кивнула мне.

— Проклятые красные мундиры повсюду, но я все же присмотрела подходящий путь.

— Сколько у тебя времени?

— Мне нужно расставить почти две тысячи жучков, так что я могу двигаться не спеша и успеть до того, как начнется вся эта суматоха с Уильямом Дауэсом. — Пэм спешилась, и мы повернули обратно в Кембридж. — Пока мы с тобой проводим время вместе, лошадка тоже отдохнет.

— Две тысячи? — Я должен был догадаться, что времени для еще одной романтической интерлюдии не хватит. По крайней мере, в физическом смысле. — Ты, верно, умираешь с голоду?

— Да. Но сегодня — никаких флипов.

После того как Пэм оставила свою лошадь в стойле, где ту ждали чистка и пропитанное патокой зерно, мы отыскали таверну и устроились за столиком в углу. Здесь среди шума голосов других посетителей, обсуждающих растущую напряженность в отношениях с англичанами, и завесы табачного дыма мы были все равно что наедине.

— И все-таки я беспокоюсь, — наконец произнес я, вгрызаясь в мясо зажаренного на вертеле цыпленка.

— Это простительно, только если у нас с тобой все серьезно, — ответила Пэм, заглянув мне в глаза.

— Серьезно. — Ну же, Том, сейчас или никогда! Можешь прыгать по времени сколько угодно, но вероятность, что такое повторится, близка к нулю. — Я согласен.

— Согласен?

— Эмигрировать. Я не хочу тебя потерять. Теперь мне можно беспокоиться?

Она широко улыбнулась.

— Ну почему мы не одни! А то бы я тебя расцеловала. Да, теперь беспокойся на здоровье. Хотя на самом деле все в порядке. На моей карте обозначены все британские патрули, я изучила действия всех ТИ, планирующих Вмешательства и Контр-вмешательства по поводу Лексингтона, так что никакой угрозы нет, а Энни подскажет, если, несмотря ни на что, кто-то подберется слишком близко… Эй! — воскликнула Пэм, заметив выражение моего лица. — Мне не нравится, когда меня опекают— Понял. — Я вздохнул и пожал плечами. — Я знаю, что ты умница. И что я не должен водить тебя за руку. Ладно. Так как мы устроим это дело с эмиграцией?

— Вот, — сказала она и замолчала.

— Происходит передача поручительных документов от Помощника Энни, — сообщила Джинни. — Они соответствуют идентификационным требованиям нашего настоящего.

Я уставился на Пэм.

— Ты что, заранее все подготовила?

— Я верила в тебя. К тому же мы вряд ли сможем встретиться здесь, когда я закончу работу. Тебе надо выбираться отсюда, пока цел.

— Минуту назад ты утверждала, что здесь безопасно, — заметил я.

— Да, но не для того, кто вооружен однозарядным транк-кристаллом, — возразила Пэм. Она улыбнулась мне как-то иначе, а потом состроила недовольную мину. — Энни говорит, что мне пора идти. Проводишь меня до конюшни?

На улице было очень темно — в прямом, доиндустриальном смысле этого слова. Возле конюшни, в почти неосвещенном месте, Пэм вдруг остановилась, притянула меня к себе и крепко поцеловала.

— Не могу дождаться, когда увижу тебя в моем настоящем.

— Пэм… В моем родном настоящем у меня был кто-то другой?

Она отвела взгляд, потом снова посмотрела мне в глаза.

— Не знаю. Я вообще не заглядывала в твою личную историю, только в записи рабочих поездок. Потому что не хотела знать.

Если я отправлюсь в будущее вместе с ней, я тоже никогда этого не узнаю. Ведь Пэм произведет Вмешательство в мое будущее и в свое прошлое, изменив и то, и другое.

— Это хорошо. Я бы тоже не хотел этого знать. Если бы в моей жизни и появилась другая девушка, с ней я никогда не был бы счастливее, чем с тобой.

Пэм снова меня поцеловала и тут же резко оттолкнула.

— Увидимся через несколько веков. Когда ты эмигрируешь в будущее, Энни передаст Джинни указания о том, где и когда меня найти.

Кроме того, она переведет на твой счет все мои сбережения. Между нами: мы сможем оплатить твой прыжок в будущее, хотя нам и придется расплачиваться за это довольно долго.

Похоже, Пэм все предусмотрела. Стоя в тени и глядя на то, как она садится верхом на лошадь и уезжает из Кембриджа по направлению к Лексингтону, я надеялся: она действительно предусмотрела все…

Вспомнив, что мне пора возвращаться в свое настоящее, я уже собрался уходить, но вместо этого, повинуясь какому-то инстинкту, укрылся в еще более густой тени и стал наблюдать за дорогой, по которой она уехала. Вскоре из соседней конюшни какой-то человек вывел лошадь, посмотрел на то место, где мы расстались с Пэм, потом — на дорогу, а затем вскочил на коня и галопом помчался за ней следом.

Я узнал его. Джинни никогда не забывает однажды увиденный силуэт и к тому же прекрасно разбирает в темноте. Это был тот самый британский аристократ, с которым мы столкнулись в Бостоне. Судя по всему, он каким-то образом следил за мной, так что ни я, ни Джинни его не заметили, и теперь, решив, что Пэм и есть один из моих «головорезов», начал охоту на нее.

Прыжок в будущее подождет. Я бросился к конюшне, в надежде без лишних проволочек раздобыть лошадь и понимая, что скакать мне предстоит по дороге, на которой полным-полно британских военных патрулей и готовых схватиться за оружие интервентов.

* * *

Я перебрался через мост Эйлвайф, а потом, миновав перекресток, добрался до места, которое будет именоваться Арлингтоном, ну а покуда звалось Минотоми, примерно в двадцать два тридцать, чуть не столкнувшись с британским военным патрулем. Поль Ревир и Уильям Дауэс сейчас, должно быть, выезжают из Бостона, чтобы предупредить колонистов о наступлении англичан. Я почти поравнялся с Пирс-хиллом в двадцать три ноль-ноль — в это время, насколько мне было известно, британские войска выступили из Бостона.

Предостережение Джинни запоздало на долю секунды. Что-то ударило слева, парализовав левый бок. Лошадь заржала от испуга и рванулась вправо, я же в это время тщетно пытался удержаться в седле неподвижной половиной тела и продолжал заваливаться влево. Грохнувшись на дорогу той своей частью, которая могла это ощутить, я лежал, пытаясь перевести дух, когда перед моими глазами появилась пара сапог.

— Игра окончена, приятель.

— Я не играю! — только и сумел выдохнуть я, гадая, на кого работает этот ТИ.

— Уже нет.

И все скрыла тьма.

* * *

Я очнулся с мучительной головной болью, оставшейся после удара электрошоком.

— Время?

— Двадцать три тридцать, — без промедления ответила Джинни.

Я что, был в отключке всего полчаса?

— Это устаревшая модель электрошокера, — продолжала Джинни. — Мне удалось частично нейтрализовать его. ТИ, который это сделал, сам попал в засаду, и его устранили трое других ТИ.

Вот оно, началось! А я застрял без лошади на полпути до Лексингтона… Кое-как поднявшись на ноги и пошатываясь от остаточного действия шокера, я поплелся обратно к дороге. И тут же услышал стремительно приближающийся стук копыт. Вот если бы остановить этого типа и заполучить его кобылу…

— Я бы не советовала в данный момент покидать укрытие, — настойчиво произнесла Джинни. — Если мои подсчеты верны, то здесь вот-вот разверзнется ад.

И она была права, тут уж ничего не скажешь. Близилась полночь, и я вдруг понял, что всадник, приближение которого я услышал, может оказаться самим Уильямом Дауэсом — коллегой Пола Ревира, скакавшим в Лексингтон по южной дороге. Если он… Я бросился на землю и притворился невидимкой.