Журнал «Если» 2007 № 01 - Страница 13

Гремя колесами, новенький СТ!2000 несся по зеленой равнине. Вдалеке виднелась одинокая гора. Людвиг не мог видеть, но точно знал — сквозь скалу прорублено три туннеля. Такая расточительность (кроме горы в округе не было ни одной заметной возвышенности) не казалась чем-то неправильным и странным. Математика сновидений проста: раз есть гора и есть поезд, значит, имеются и туннели. Людвиг знал, что на поезде едут Венди и Даника.

Откуда взялся краб, Людвиг не понял. Пурпурное чудовище возникло рядом с поездом, покачиваясь на суставчатых лапках и потрясая клешнями. Глаза на стебельках безостановочно двигались. На крабе была капитанская фуражка, но это не выглядело ни удивительным, ни смешным. Краб рос — только что был с автомобиль, потом с дом, а спустя мгновение оказался настолько огромным, что на его фоне поезд выглядел игрушечной моделью.

Людвиг понял, что если переключить тумблер, то поезд поедет гораздо быстрее, и тогда никакой краб его не догонит. Трансформатор лежал под ногами, но когда Людвиг поднял его, оказалось, что провода вырваны с корнем. Отбросив бесполезную коробку, Людвиг побежал к поезду, размахивая руками, чтобы хоть на мгновение отвлечь внимание краба.

Бугристая клешня вцепилась в вагон, вырвала его из состава. Поезд вспыхнул, как спичка, расцвел рыжими лепестками пламени. Краб пару раз тряхнул вагон, и тот громко зашуршал, словно жестяная банка с рисом. Они там, в вагоне… Людвиг прибавил ходу, глотая на бегу воздух, и понял, что надувается, точно вытащенный из воды тетрадонт. Чудовище следило за ним взглядом, не переставая трясти своей погремушкой. Вокруг толстой, как ствол старого дуба, ноги краба суетилась давешняя медсестра с капельницей. Людвиг оторвался от земли, и ветер погнал его в сторону… Вскрикнув, Людвиг открыл глаза.

Сквозь щель в занавесках луна заливала спальню серебристо-молочным светом. «Полная», — механически отметил Людвиг. По темному, как чернила каракатицы, небу расплескались ослепительные звезды. Он не разбирался в сплетениях созвездий, но, похоже, мутное пятно справа от обрезанной занавеской луны — Крабовидная туманность. Вроде просто скопление космического газа, а по сути — жуткое напоминание о нависшей угрозе. Духота уступила место пронизывающему холоду. Зыбкий лунный свет будто вытягивал частички тепла.

Людвиг повернулся на бок и неловко задел жену. Венди заворочалась.

— Не спишь? — прошептала она. Ее глаза влажно блеснули в темноте комнаты. Людвиг покачал головой.

— Да у тебя жар, — сказала Венди, коснувшись его лба кончиками пальцев. Она приподнялась на локте. — Кошмар? — Да. Что-то вроде… — Людвиг сел на кровати. Его бил озноб, капля холодного пота сползла между лопатками. Перед глазами еще стояли краб, клацающий чудовищными клешнями, и искореженный вагон. Сейчас казалось, из поезда доносились истошные вопли. Но он ничего не смог сделать…

— Принести воды? — Проклятье, мне холодно! — выкрикнул Людвиг. Венди вздрогнула, и Людвиг отвел взгляд. — Прости, — сказал он. — Мне нужно подышать свежим воздухом. — Хорошо, — кивнула Венди. Просто сон… Игры подсознания, нелепый коктейль из переживаний и событий прошедшего дня. Ничего же не случилось: Венди рядом, Даника спит в кроватке. Тут Людвиг вспомнил о взрыве в кафе. Случилось. И если он не сможет это остановить, случится снова.

Людвиг встал, натянул джинсы и свитер, вздрогнув от уколов колючей шерсти. Он должен работать. Нельзя терять ни минуты: он не имеет права тратить время на сон. Слишком многое поставлено на карту.

Венди сидела, укрывшись одеялом, и молча смотрела на его сборы. Небось думает, что муж повредился умом и пора вызвать врача. Быть может, она и права, но если б она знала — Все будет хорошо, — пообещал он. Венди грустно улыбнулась в ответ.

Громко жужжа, игрушечные поезда носились по просторам крошечной страны. Освещенная лунным светом железная дорога ожила: Людвиг то и дело примечал краем глаза движение, но это были не крабы. Уставшие оловянные солдатики разминали ноги, а пластиковые коровы незаметно щипали искусственную траву. Игра воображения, глупые шуточки усталого мозга.

Он давно потерял счет времени. Ночь отступала, и в щели между досками пробирались первые лоскутки утреннего тумана. Людвиг продрог до костей, — через пару дней сляжет с простудой. Если у Вселенной будет эта пара дней. Голова раскалывалась, черепную коробку словно набили липкой сахарной ватой. Любые мысли путались в ней и пробирались не быстрее улитки.

Сколько он ни старался, опыты не принесли никакого результата. Не было ни молний, ни вспышек, ни, на худой конец, обычных искр. Крабы попрятались в свои невидимые норы и упрямо не хотели вылезать. А ведь все условия на месте — стук колес, электрическое поле и свет полной луны. Людвиг был на грани отчаяния. Прав был Гераклит, сравнив время с рекой. А он, не вняв разумному совету, пытается остановить поток решетом. Вместо того, чтобы оставить бесплодные опыты и заняться поисками другого решения, продолжает гонять поезда. Людвиг готов был схватить топор и разнести железную дорогу на куски. Ему стоило больших усилий держать себя в руках и продолжать эксперимент.

— Ту-ту… Дверь сарая тихо скрипнула. Подскочив от неожиданности, Людвиг обернулся. Он бы не удивился, если бы увидел гигантского краба, но на пороге стояла Венди в одной ночной рубашке.

— Ты здесь? — Не дожидаясь ответа, она прошла в сарай и остановилась рядом с железной дорогой. Некоторое время молча смотрела на носящиеся по кругу поезда. — Ты как? Людвиг пожал плечами. Можно соврать, мол, все в порядке, однако Венди слишком давно его знает. Поезда жужжали, но было ясно, что опыт провалился.

— Я хочу знать, что происходит, — сказала Венди. — Я не слепая. Дело не только во взрыве, ведь так? Я понимаю, подобное любого выведет из равновесия, но на тебе лица нет… Прикусив губу, Людвиг некоторое время обдумывал ситуацию. Наконец он кивнул. Пройдя в угол сарая, откопал коробочку со стеклянным крабом. Потребовалось время, чтобы снять скотч — клейкая лента упорно не хотела отдираться и липла к пальцам. На одно жуткое мгновение представилось, что коробочка пуста и краб исчезнет, точно шрёдингеровская кошка. Но стеклянная поделка оказалась на месте.

— Вот, — выдохнул Людвиг, демонстрируя жене свое таинственное и страшное сокровище. Венди склонилась над коробочкой, затем взяла краба, повертела в пальцах. Голубоватое стекло переливалось в лунном свете. — Симпатичный, — сказала жена. В стеклянных зверушках она знала толк. — Я ожидала более жутких скелетов… — Куда уж страшнее? — сказал Людвиг, забирая у нее краба. — Внешность обманчива, самые опасные вещи выглядят мило и безобидно. Закон природы…

Он глубоко вздохнул и пересказал Венди всю крабовую эпопею. Жена ежилась от холода, но слушала внимательно, не перебивая.

— Вот видишь, — подвел итог Людвиг. — Вселенная трещит по швам. Взрыв в кафе — начало. А поездка на поезде в Бернардо? Безопаснее слетать куда-нибудь на ракете с ядерной боеголовкой. Еноты и башмаки того не стоят. Венди некоторое время молчала, обдумывая его рассказ.

— Помнишь у Лира? — наконец сказала она: Один Старичок из Уэста Гулял у причала с Невестой, Мимо краб пробежал, Старичка напугал: Он с тех пор ни ногою в то место.

Людвиг криво усмехнулся. Поэт жил задолго до того, как Дирак открыл невидимое море, однако уже тогда понял исходящую от крабов угрозу. Говорят, люди искусства тоньше чувствуют мир, и в этом было разумное зерно. Джойс, в конце концов, предсказал существование кварков раньше ученых.

— Искать смысл в бессмысленных стихах глупо, — продолжила Венди. — Но все же… Испугались и убежали, как портняжки от улитки. У страха глаза велики, но разве это повод больше не гулять по бережку? — Нет, но… Венди остановила его взмахом руки. — В твоей науке я ничего не понимаю, но сам подумай: если ты прав, то рестораны с морской кухней должны взрываться через день. Япония давно взлетела бы на воздух… Уж там-то крабов, поездов и электроприборов как нигде в мире. Однако, если верить новостям, Токио ничего не угрожает. — Ну, есть еще другие факторы, — возмутился Людвиг. Восхитительно стройная теория громко трещала, налетев на рифы экспериментальных фактов. Людвиг забарахтался, выискивая разумное объяснение несоответствию. — Наверное, крабы боятся японцев? Там столетиями только и делали, что ели крабов. Вот и выработался рефлекс. — Вот чем мне нравится научный подход, — сказала Венди. — Для всего найдется убедительное объяснение. Людвиг смотрел на носящиеся поезда. Он уже не надеялся на синие молнии и искры и все равно ждал, что краб вот-вот появится, привлеченный жужжанием и светом луны.