Журнал «Если», 2006 № 03 - Страница 9

Таким образом, основываясь на собранных мной показаниях свидетелей, я вынужден, несмотря на то, что статуя изготовлена из нормального материала, основывать свое заключение на наличии парапсихического феномена, сходного с проявлениями деятельности тунов, отмеченных на протяжении нескольких последних недель. Можно предположить вмешательство инопланетян, так называемых розуэллов (вероятно, разновидность тунов), утащивших собор к себе или еще куда-нибудь. Поэтому я предлагаю поместить происшествие в рубрику «Природные катастрофы», так как туны не могут никоим образом рассматриваться в качестве виновников или юридически ответственных лиц, поскольку они не обладают легальным статутом человеческой личности.

Я не в состоянии оценивать правомочность жалобы, заявленной Парижской епархией, но я должен отметить наличие договора продажи от 14.11.63, находящегося на хранении у господина Дешана, нотариуса, пребывающего по адресу 67, авеню Ланжевен, F-75018, Париж. Договор гласит, что епископ, представленный монсеньером Шломо Пропагандой, уступает владение собором Сакре-Кёр и прилегающим к собору участком земли С.К.И.Снейкфингеру. Несмотря на то, что монсеньер Пропаганда не помнит, чтобы ему приходилось подписывать подобный документ, он не вправе утверждать, что не делал этого, поскольку, согласно его же словам, он не всегда из-за нехватки времени смотрит, что ему подсовывают. А его подпись была признана аутентичной нашим научным отделом. Что касается Снейкфингера, то его легальный представитель Гедеон Же, с которым я связался, сообщил: ему наплевать, что находится на его участке, лишь бы ему не сообщали об увеличении поземельного налога.

Бедняга Труваллек – из всех возможных вариантов он всегда выбирает наихудший. Я говорю так потому, что приведенный выше отрывок из его донесения содержит важнейшую информацию, почти стопроцентно подтверждающую участие маман в этой истории. Ведь она хорошо знала Гедеона Же, а Снейкфингер – это один из ее знакомых, блондинистый толстячок с отвисшей нижней губой.

Поиск информации о Кейте Свенсоне позволяет мне установить происхождение розуэллов. Родители нашего миллионера принадлежали к тайной организации, почти секте, одной из множества подобных, которые пышно расцвели на рубеже тысячелетий. Их члены были уверены в ближайшем посещении Земли инопланетянами – новыми мессиями. Таким образом, переместившие статую и собор «грузчики» были порождены глубинами памяти Свенсона. Это объясняет, почему свидетель с миниатюрной собачкой увидел то же самое,- что и Свенсон. Все так, но каким образом маман сумела их использовать? Впрочем, с меня достаточно и того, что я узнала, а потому я без угрызений совести могу вернуться к прежним занятиям. Тем более, что для продолжения расследования мне пришлось бы отправиться в психосферу, а на это я не способна.

И все же, прежде чем вернуться к моим любимым базам данных, я должна выполнить последнюю формальность и проделать один трюк, который, как мне кажется, маман собиралась исполнить сама. Я достаточно хорошо знаю ее, чтобы не сомневаться в этом.

В определенных условиях мы, фантомасы, обладаем возможностью заставлять двигаться инертную материю – или, по крайней мере, создавать видимость ее движения. Так вот, если маман устроила перемещение этой статуи на вершину Монмартра, то вряд ли она сделала это только для того, чтобы та веками и тысячелетиями вздымала к небу свой вибробетонный кулак. Я прекрасно знаю, что она проделала этот фокус ради очередного розыгрыша.

Я тоже не могу противиться желанию сделать изящный ход.

Мгновением позже, когда багровое солнце, частично укрытое клочками облаков, опускается к горизонту, касаясь крыш высоких зданий квартала Дефанс, Луиза Мишель внезапно оживает, хлопает несколько раз в ладоши, чтобы привлечь внимание окружающих, и рычит громоподобным голосом, благодаря чему даже в отдаленных пригородах слышна фраза, одновременно являющаяся девизом и боевым кличем маман:

– Дух Коммуны будет вечно жить в наших виртуальных сердцах!

Потом она разражается смехом, а я неожиданно представляю выражение липа Труваллека, когда он узнает, что собор Сакре-Кёр обнаружили в пустыне Невада.

Перевел с французского Игорь ВАСИЛЬЕВ

Roland C.Wagner. L'Esprit de la Commune. 2001. Публикуется с разрешения автора.

Перед тем как отправиться в больничный кафетерий, я вдруг чувствую, что мне нужно пройти мимо своего кабинета. Хотя сам не знаю зачем… И только остановившись перед дверью, осознаю: я ведь хотел полюбоваться на табличку, которую вчера сам прикрепил на дверь кабинета, аккуратно наклеив на лист картона бумагу с отпечатанным текстом: В греческой мифологии Лета – это река Ада, воды которой несут забвение каждому, кто напьется из нее. Теряя память о своей бывшей жизни, человек тем самым освобождает место в мозгу для нового бытия. Испить Леты, – значит, заново начать свою жизнь.

Этот текст просто великолепен! Испить Леты – заново прожить жизнь. Я не верю ни единому слову этой, неизвестно откуда взятой цитаты, но знаю, что подобная ложь благотворно действует на моих пациентов.

Уже допивая кофе, вижу, что ко мне направляется Менен, который взирает на меня с очумелым видом. Его ступор мне не нравится.

– Как дела, Менен? Ты меня узнаешь? Скажи, как меня зовут?

– Конечно, узнаю. Ты – Дерен, доктор Тони Дерен. Как видишь, я в порядке. Но я думал, что ты не дежуришь сегодня.

Я поворачиваю запястье, включаю наручный коннектор, заверяю свою личность отпечатком пальца, стучу по кнопкам и кликаю по пункту меню «Открыть файл». На стену проецируется график дежурств на понедельник. Мы оба сегодня дежурим.

Потом я задаю дурацкий вопрос:

– Ну, как провел выходные? Чем вы занимались с супругой? Менен смотрит на меня и качает головой. Он застыл, словно истукан.

– Я не помню…

– Может, вы куда-нибудь ездили? Или ты встречался со своими друзьями?

– Нет. – Он в отчаянии. – Я не помню!

– Может, это записано в твоей памяти? Подсоединись и посмотри… Менен засучивает рукав и вытягивает свой коннектор. Он всегда прячет его под рукавом. Глупая стыдливость – ведь всем известно, что чем больше ты поражен летизмом, тем все больше тебе хочется спрятать свой коннектор.

– А, ну да, я так и знал! Мы были на «блошином» рынке. А на обратном пути попали в пробку…

Бедняга Менен! Он относится к тем миллионам французов, которые по воскресеньям устремляются на «блошиный» рынок Порт-Клиньянкур*. Никогда еще там не было столько народу, как в наши дни. Словно, утратив память, каждый стремится зацепиться за прошлое. Отыскать следы, найти воспоминания, которые ему уже не принадлежат.

* Известный рынок подержанных вещей в Париже, где можно купить самые экзотические и старинные вещи. (Здесь и далее прим. перев.)

Я-то рассуждаю об этом спокойно – ведь я не особо страдаю летизмом. Конечно, все мы поражены этим в той или иной степени, но я все же меньше, чем другие. Скверная штука – этот синдром Леты. Правда, не такой тяжкий недуг, как болезнь Альцгеймера, но зато он поражает гораздо больше людей старше двадцати лет. О, ничего опасного в нем нет, просто время от времени, по разному поводу и с разной продолжительностью случаются периоды забытая, которые словно замораживают нейроны мозга. Небольшой кусочек памяти то отключается, то вновь активируется. Мы все стали подобны старым книгам, у которых то и дело отрываются листы: читатели их теряют, вновь находят, потом опять теряют, но уже другие страницы… Люди пытаются хоть как-то восстановить пропущенные в книге своей жизни куски, домыслить их примерное содержание.

То есть домыслить самих себя.

И тогда на помощь людям пришла компьютерная техника. Человек быстро обрел привычку записывать в электронную память все мелкие факты и события, чтобы легко найти их при необходимости. И даже если вы не записали, всегда есть возможность отыскать их: Центральная Суперпамять – Башка – найдет эти факты у ваших ближних. Вы забыли, к кому собирались отправиться в гости сегодня вечером? Ничего страшного, Башка найдет того, кто вас пригласил.