Журнал «Если», 2003 № 07 - Страница 81

И все-таки в годы раннего застоя у нас были книги, которые подавляющим большинством читателей воспринимались как книги о счастливом будущем. А на Западе существовала технологическая утопия азимовского толка. В настоящее время оба эти направления стали неинтересны. Что толку писать о том, что, вот, наизобретаем мы умных роботов и станут они нас холить и лелеять? Технологический прогресс, на который возлагалось столько надежд, дал очень многое, но породил и массу проблем. Точно так же брежневские времена остудили энтузиазм, вызванный хрущевской оттепелью. После 1968 года коммунистические утопии если и писались, то лишь по инерции и были слабыми подражаниями ранним повестям Стругацких.

Утопия — настоящая, в которой хочется жить — непременно должна отвечать каким-то, пусть невысказанным, желаниям читателя, его мечтам и светлым идеалам. К несчастью, два последних бурных десятилетия нашей истории нанесли им изрядный урон. Сегодня большинство населения мечтает о тишине, покое, отдыхе и благополучии. А тишина и покой — не тема для фантастического произведения. Вторжение в жизнь фантастического элемента сходу уничтожает и тишину, и покой. Будущее требует, чтобы его делали — какой тут отдых?.. Впрочем, попытаться можно, и тогда у нас появится еще один вид социальной утопии — «роман усталости», — и наши энергичные потомки будут с удивлением перелистывать эти книги, будучи не в силах понять, для кого и зачем они написаны.

Валентин ШАХОВ:

Берусь утверждать, что утопия не только не исчезла с литературной сцены — она медленно, но верно становится одним из самых популярных жанров НФ.

Правда, происходит это в западной фантастике, а точнее, в ее англо-американской ипостаси. Открыв для себя возможности Сети, писатели, не скупясь, забросали человека будущего самыми разнообразными подарками. Если киберпанк еще сомневался в величии техноцивилизации, то новейшие авторы по большей части увлечены ее благами. С каждым годом «сетевой» мир становится все утопичнее, с легкостью исцеляя застарелые болячки человечества: войны, телесные страдания, загрязнение окружающей среды, нищету, национальные и религиозные конфликты. Теперь он готов исполнить вековечную мечту — дать каждому личное бессмертие.

Литературные догматики могут возразить, что с формальной точки зрения подобные произведения утопиями не являются, поскольку, во-первых, в них ослаблена социально-политическая составляющая (основной «кит» классических образцов жанра), а во-вторых, отсутствует авторская (положительная) оценка описываемой модели. Но ведь разнообразие социальных схем, приоритет личных свобод, видимое снижение роли «управленцев», явленные в подобных произведениях, сами по себе свидетельствуют о достаточной устойчивости общества и, главное, в умах читателей служат его косвенной оценкой. Причем, оценкой положительной, ибо любители фантастики являются наиболее интеллектуально свободной частью читательской аудитории.

У нас освоение «сетевого» мира пока только начинается. Мы пока еще грустим и задаем этому миру вопросы, на которые он не способен ответить, поскольку ответы должен находить сам творец.

Но вот это уже, конечно, утопия…

Майский вопрос на сайте «Русская фантастика» журнал «Если» сформулировал следующим образом: какие направления и темы НФ, связанные с развитием компьютерных технологий, вам кажутся наиболее перспективными? Как и в прошлый раз, в качестве эксперта мы предложили выступить не критику, а человеку, чьи профессия и увлечение непосредственно связаны с компьютерными технологиями — главному редактору сервера «Русская фантастика».

Результаты голосования: виртуальная реальность — 27 %;

проблемы искусственного интеллекта — 22 %;

киберпанк — 18 %;

взаимоотношения человека и машины — 17 %;

новеллизации компьютерных игр — 8 %;

эта область НФ меня не интересует — 5 %.

На 26 мая в голосовании приняли участие 375 респондентов.

Результаты опроса весьма интересны. Обратите внимание: два первых места заняли новейшая тема НФ (виртуальная реальность) и классическая тема фантастики — проблемы ИИ.

Мне, кандидату физико-математических наук и научному сотруднику ВМиК (вычислительная математика) МГУ, всегда любопытно слышать и читать высказывания интересующихся на тему искусственного интеллекта. Конечно, нейронные сети и генетические алгоритмы существуют и даже благополучно функционируют, однако до описанного в фантастических романах искусственного разума еще ох, как далеко. Даже если этот разум на уровне домашних киберов.

Да-да, я знаю, какие игрушки делает компания «Sony». А вам, думаю, будет небезынтересно узнать, что на базе Института механики МГУ уже два года подряд проводится молодежная конференция «Мобильные роботы», в программе которой есть и такая занятная вещь, как виртуальный футбол. Сотрудники поставили перед собой «простую» цель: на чемпионате мира в 2050 году команда роботов должна победить команду людей-футболистов. Но уже сегодня вы запросто можете посмотреть на забавные попытки роботов сориентироваться после столкновения на поле. Поднимите материалы о роботехнике сорокалетней давности и оцените прогресс. Не таким уж и стремительным оказался его «паровоз».

Почему же фантасты (и читатели) по-прежнему проявляют большой интерес к теме искусственного интеллекта? Мне кажется, это вполне закономерно. Ведь НФ, как и вся остальная литература, в первую голову исследует человека. Поэтому и поднимаемые фантастами проблемы интеллекта искусственного все равно преломляются в призме проблем человеческих (в том числе, и человеческого интеллекта).

И пускай роботы еще многие годы останутся для нас всего лишь игрушками, читать про них все равно будет интересно. То же касается взаимоотношений человека и машины. Что и подтверждают результаты этого опроса.

Гораздо любопытнее то, что абсолютный лидер опроса — виртуальная реальность — набрал всего 27 % голосов. И это при том, что сегодня многие молодые люди проводят в ВР даже больше времени, чем в «реале». Для них не особенно важны «географические координаты» путешествия — будь то командная игрушка или чат. Главное, что ТАМ можно общаться, ТАМ есть свои цели, есть свои средства. И ТАМ можно просто жить. Но не слишком значительный (на мой взгляд) интерес к этой теме имеет свои причины. Во-первых, фантасты серьезно отстают в описании реально существующих проблем виртуальных миров. Большинство нынешних НФ-произведений, эксплуатирующих тему виртуальности, отлично читались бы где-нибудь в середине 1980-х. Сегодня — они бесконечно устарели. Сразу же по выходе в свет.

К тому же фантасты новой России — примите уж удар, — как правило, чудовищно слабо подкованы технически.

И наконец, главное: нашим популярным фантастам реальный мир как объект для художественного исследования все еще интереснее виртуального. Да и в жизни они предпочитают потратить свободное время на РЕАЛЬНЫЕ встречи с читателями, РЕАЛЬНЫЙ отдых где-нибудь на Кипре, РЕАЛЬНУЮ работу, РЕАЛЬНЫЕ посиделки с РЕАЛЬНЫМИ друзьями.

А среди постоянных, «коренных» обитателей виртуальности все еще на редкость мало тех, кто владеет писательским мастерством.

Временное это явление или постоянное? Увидим.

По правде говоря, для меня не явилось откровением то, что большинство респондентов «недооценили» киберпанк — лишь 18 % голосов, третье место. Да, в российской фантастике в начале — середине 90-х был период увлечения «модной штучкой» с Запада — как раз тогда, когда там направление уже угасало. Да и «роман»-то получился кратковременным, мимолетным. Ну, не прижился природно американский жанр киберпанка на российской почве. Не только в литературе, но и в читательском восприятии (прослойка фанатов движения у нас весьма узкая).

И уж совсем предсказуемым оказалось «выпадание из обоймы» новеллизаций компьютерных игр. Ну, скучно это, согласитесь! В игры интересно играть, а не читать их пересказ.