Журнал «Если», 2002 № 10 - Страница 28

Операция прошла благополучно. Пока док проверял показания медицинского диагностера, Зингер даже умудрился сесть. Все поздравляли меня с удачей и расспрашивали, как я сумел справиться с этим нелегким делом, когда Хо вдруг воскликнула:

— Смотрите! — И показала рукой на горизонт.

К нам стремительно приближался длинный черный корабль. Я успел только подумать, что это нечестно и что атака не должна была начаться так рано, а он был уже над самыми нашими головами.

Мы инстинктивно попадали на землю, но корабль не собирался атаковать. Отработав тормозными ракетами, он опустился на полозко-вые шасси и, прокатившись немного по земле, остановился возле нашей строительной площадки.

Мы довольно быстро сообразили, в чем дело. К тому моменту, когда открылся люк, и на трапе показались две облаченные в скафандры фигуры, мы уже собрались вокруг корабля и стояли с довольно глупым видом.

— Вы все видели, как мы приближались, — раздался на общей частоте знакомый скрипучий голос, — и ни один даже не поднял лазера! Разумеется, от этого все равно не было бы никакого толка, но вы могли по крайней мере продемонстрировать свой бойцовский дух и желание сражаться. До настоящей атаки остается всего неделя, и коль скоро сержант и я будем с вами, мне хотелось бы, чтобы вы проявляли чуть больше воли к выживанию. Временный сержант Поттер!..

— Здесь, сэр!

— Поставьте двенадцать человек на разгрузку корабля. Мы привезли две сотни роботов-мишеней для тренировки в стрельбе, чтобы, когда здесь появятся настоящие цели, у вас был хоть один шанс остаться в живых. Пошевеливайтесь — у вас только тридцать минут, потом корабль вернется на «Майами».

Я засекал время — на самом деле разгрузка занимает почти сорок минут.

Присутствие капитана и сержанта ничего не изменило в нашем повседневном житье-бытье. Мы по-прежнему были предоставлены самим себе; наши начальники только наблюдали за Нами, но ни во что не вмешивались.

После того как мы закончили фундамент, нам понадобился всего день, чтобы возвести сам бункер. Он был серым, прямоугольным, ничем не примечательным зданием; единственными его заметными чертами были четыре окна-блистера и округлый люк воздушного шлюза. На крыше был укреплен на турели сверхмощный лазер. Оператор — язык не поворачивался назвать его стрелком — сидел в специальной кабинке и Держался за рукоятки, снабженные автоматическими предохранителями. Пока оператор крепко сжимал их, лазер не стрелял, но стоило отпустить рукоятки, как он сам наводился на любой движущийся воздушный объект и открывал огонь. Предварительное обнаружение целей обеспечивалось за счет смонтированной рядом с бункером антенны километровой высоты.

Только предприняв подобные меры предосторожности, мы могли надеяться отразить атаку — ведь горизонт на Хароне был слишком близким, а человеческие рефлексы — недостаточно быстрыми. К сожалению, лазер нельзя было сделать автоматическим полностью, поскольку — по крайней мере теоретически — не исключалась возможность появления своего корабля.

Наводящий компьютер был способен регистрировать до двенадцати воздушных целей, появляющихся одновременно, удерживать их и поражать, начиная с самой крупной. Все двенадцать целей могли быть уничтожены нашей установкой в течение секунды.

Лазерная установка была защищена от вражеского огня несколькими слоями абляционного теплозащитного материала, который прикрывал все основные узлы и механизмы, за исключением кабины оператора. Но ведь на рукоятках имелись автоматические предохранители, наподобие рычагов экстренного торможения, какие раньше делались в поездах. Их еще называли «рычаг мертвеца». Расчет был безупречен: один человек на крыше жертвует собой, чтобы защитить восемьдесят в бункере. В армии очень любят подобного рода арифметику.

После того как бункер был готов, половина из нас постоянно оставалась внутри и, поочередно практикуясь с лазером, чувствовала себя самой настоящей мишенью. Вторая половина, как правило, отправлялась «в поле» на маневры. Примерно в четырех километрах от нашей базы находилось озеро замерзшего водорода. Чаще всего мы отправлялись именно туда, чтобы учиться держаться на его коварной поверхности.

На поверку это оказалось не так уж сложно. Стоять на водородном льду все равно нельзя, поэтому нужно было просто падать на живот и скользить, — по возможности в нужном направлении.

Если кто-то подталкивал испытуемого, начать движение было проще простого. В противном случае приходилось работать руками и ногами до тех пор, пока силы инерции (трение практически отсутствовало) не позволяли человеку в скафандре набрать скорость. А набрав скорость, оставалось только катиться вперед до тех пор, пока «лед» не заканчивался и человек не падал с него на твердую землю. Упираясь в лед руками и ногами можно было даже менять направление скольжения, но только не затормозить. Именно поэтому мы старались разгоняться не особенно сильно и принимать перед финишем такое положение, чтобы вся сила удара не приходилась на шлем.

Кроме «фигурного катания» на маневрах мы занимались тем же, что и на базе «Майами»: тренировались в стрельбе и взрывном деле, отрабатывали координацию групп во время атак цепью и клином. Через неравные промежутки времени мы также запускали в направлении бункера учебные роботы-мишени, и нашим операторам приходилось от десяти до пятнадцати раз на дню демонстрировать свое умение отпускать рукоятки лазера, как только на пульте вспыхивал тревожный сигнал.

Как и все остальные, я тоже отсидел в кабине оператора свои четыре часа. Конечно, я нервничал, но только до того момента, когда увидел, как это просто. Вспыхнула лампочка, я выпустил рукоятки, лазер сам повернулся на цель, и как только робот показался над горизонтом — вз-зт! Капли расплавленного металла, разлетающиеся во все стороны на фоне ночной черноты космоса, смотрятся очень красиво. В целом же — ничего интересного.

Должно быть, именно по этой причине грядущие «выпускные экзамены» не особенно нас беспокоили. Всем казалось, что они будут не особенно отличаться от того, чем мы занимались каждый день.

База «Майами» нанесла удар на тринадцатый день нашей стажировки на ночной стороне планеты. Две ракеты, движущиеся со скоростью около сорока километров в секунду, появились над горизонтом одновременно с двух противоположных сторон. Первую ракету лазер испарил без особых проблем, однако прежде чем он успел поразить вторую, она успела приблизиться к бункеру на каких-нибудь восемь километров.

Наша группа как раз возвращалась с маневров и находилась на расстоянии километра от бункера. Я бы, наверное, так и не успел увидеть, что случилось, если бы именно в это время не смотрел в сторону бункера.

Вторая ракета была уничтожена практически мгновенно, но ее раскаленные обломки продолжали лететь в прежнем направлении. Одиннадцать из них попали в бункер. Как нам удалось установить впоследствии, события развивались в следующем порядке:

Первой погибла Ухуру, наша чернокожая красавица Ухуру. Осколки, пробив стену бункера, поразили ее в спину и шею. Она умерла мгновенно. Когда давление в комнатах упало, установка жизнеобеспечения пошла вразнос. Фридмена, который по случайному стечению обстоятельств оказался напротив основного вентиляционного отверстия, швырнуло вперед и с такой силой ударило о противоположную стену, что он потерял сознание. Бедняга умер от декомпрессии, прежде чем на него успели натянуть скафандр.

В бункере поднялся небольшой ураган, однако все остальные сумели с грехом пополам забраться в скафандры. Одному Гарсии не повезло — его скафандр, пробитый в двух местах, больше не защищал от вакуума и мороза.

Когда мы добрались до бункера, оставшиеся в живых уже выключили установку жизнеобеспечения и заваривали с помощью ручных лазеров пробоины в стене. Один из парней пытался убрать с пола все, что осталось от Ухуру — я слышал, как он то всхлипывает, то сдерживает позывы к рвоте. Гарсию и Фридмена уже вынесли из бункера, чтобы похоронить. Поттер докладывала капитану, как идет восстановление бункера. Сержант Кортес отвел всхлипывающего рядового в уголок и занялся останками Ухуру сам. На помощь он никого не позвал, а добровольцев не нашлось.