Журнал «Если», 2000 № 01 - Страница 22

Аббат подошел к дубовому ларю, налил воду из глиняного кувшина в неглубокую серебряную чашу и бережно перенес ее на стол.

— Поглядим, что нам покажет Грааль, — сказал он.

Подождал, чтобы рябь улеглась, и тогда начал медленно водить над

водой золотым камешком.

Первым возник образ мальчика, пламенно-рыжего с яростными глазами. Деревянным мечом он рубил и колол пустоту. Рядом сидел пожилой воин. Его правая рука завершалась кожаным колпачком, надетым на культю. Откровение провел рукой над чашей. Теперь они увидели голубое небо и юную девушку в светло-зеленом платье, сидящую над озером.

— Это горы Рэции, — прошептал Котта.

Девушка медленно заплетала темные волосы в косу.

— Она слепа, — сказал Откровение. — Видишь, ее глаза обращены к солнцу и не мигают.

Внезапно девушка повернула лицо к ним.

— Доброго вам утра, — сказала она беззвучно. Слова возникали у них в мозгу.

— Кто ты? — мягко спросил Откровение.

— Я Андуина.

— И где ты живешь?

— В Сисастре, с моим отцом Онгистом. А ты?

— Я Откровение.

Вновь Откровение провел рукой над чашей. Теперь он увидел юношу с длинными волосами цвета воронового крыла; он гнал табунок отличных сикамбрийских коней в одной из долин за Лондиниумом. Он был красив: тонкие черты лица, сильный бритый подбородок. Откровение пристально вгляделся в молодого всадника.

На этот раз вода сменила образы без его вмешательства — в ночном небе заклубилась черная грозовая туча, беззвучно извергая зигзаги молний. Из-за туч вынырнула какая-то тварь с кожаными крыльями и длинной клиновидной головой. На ее спине сидел золотобородый воин. Он поднял руку, и молния сверкнула прямо в глаза наблюдателям. Откровение выбросил руку вперед в тот миг, когда вода в чаше раздвинулась. Белый луч света впился ему в ладонь, и смрад горящей плоти разлился по комнате. Вода забурлила, закипела и рассеялась облаком дыма. Серебряная чаша осела и растеклась по столу шипящим черно-серебристым ручьем, прожигая деревянную столешницу. Котта отшатнулся, увидев обуглившуюся ладонь Откровения. Аббат другой рукой взял золотой камешек и коснулся им почерневшей плоти. Рана в мгновение ока зажила, но даже магия не могла стереть воспоминаний о нестерпимой боли, и Откровение рухнул в кресло. Сердце у него отчаянно колотилось, лицо залил холодный пот.

— Он знает обо мне, Котта. А благодаря тому, что он напал на меня, я узнал о нем. Он не вполне готов к тому, чтобы погрузить мир во тьму. Ему потребуется еще одна жертва.

— Можно ли его остановить?

Откровение пожал плечами.

— Увидим, друг мой. Ты должен отправиться на корабле в Рэцию и найти Андуину. Увезти ее в Британию, в Новиамагус. Там, в южном квартале, найдешь харчевню — называется она «Под знаком Тельца». Приходи туда каждый день в полдень и жди час. Я приду туда к тебе, когда смогу.

— Слепая девушка и есть жертва?

— Да.

— А рыжий мальчишка и всадник?

— Пока не знаю. Друзья или враги… только время покажет. Мальчик показался мне знакомым, но не знаю, почему. Он был одет, как сакс, а в краях саксов я никогда не странствовал. Ну а всадник мне известен. Зовут его Урс, он из дома Меровиев. У него, кажется, есть брат, и он жаждет разбогатеть.

— Ну а тот — на драконе? — шепнул Котта.

— Враг из-за Тумана.

— И он правда, Вотан, серый бог?

Откровение пригубил вино.

— Вотан? У него много имен. Для одних он был Одином — Одноглазым, для других — Локи. На Востоке его называли Пургамеш, или Молох, или даже Ваал. Да, Котта, он божество. И всюду за собой он оставляет хаос.

— Ты говоришь так, словно знаешь его.

— Я его знаю. Один раз я сражался с ним.

— И что произошло?

— Я его убил, Котта, — ответил аббат.

Гриста следил, как мальчик взмахивает деревянным мечом, пронзая воздух.

— Ноги, малый! Думай о своих ногах!

Старик почесал зудящую культю, которой оканчивалась правая рука.

— Чтобы уметь биться на мечах, надо научиться держать равновесие. Острые глаза и крепкая рука — этого мало. Упадешь, тут тебе и смерть.

Мальчик вогнал деревянное оружие в землю и сел рядом со стариком. Лоб у него блестел от пота, глаза небесной голубизны радостно сверкали.

— Но у меня ведь уже получается лучше, верно?

— Конечно, Кормак. Чтобы совсем ничего не получалось, надо быть круглым дураком. А теперь оставь меня здесь и займись своей работой.

Лицо мальчика вытянулось.

— Мне нравится быть с тобой здесь, Гриста. Я… мне… у меня так мирно на душе.

— В этом суть дружбы, Кормак Даймонссон. Черпай в ней силу, ведь мир не понимает таких, как ты и я.

— Почему ты мой друг, Гриста?

— Почему орел летает? Почему небо синее? Иди же. И будь сильным.

Старый воин следил, как паренек уныло спускается с высокого пастбища к хижинам внизу. Протянув руку, он выдернул деревянный меч из земли и припомнил дни, когда у его меча было имя, и история, и, главное, будущее.

Но это было до того дня, когда пятнадцать лет назад Кровавый король разгромил южных саксов, предавая все мечу и огню, вырвал сердце у народа и, подняв его над их головами, зажал в железном кулаке. Ему бы убить их всех, но он этого не сделал, а принудил их принести клятву покорности ему и одолжил им деньги, чтобы заново выстроить селения и хижины одиноких земледельцев и скотоводов.

В последней битве Гриста чуть не сразил Кровавого короля. Он врубился в стену щитов, пролагая путь к королю с огненно-рыжими волосами, но тот ударом меча почти отделил его правую кисть от запястья. Потом другой меч опустился на его шлем, и воин упал, оглушенный. Попытался подняться на ноги, но голова у него шла кругом. А когда наконец сознание вернулось к нему и он открыл глаза, то увидел прямо над собой лицо Кровавого короля, который стоял рядом с ним на коленях. Пальцы Гристы потянулись к его горлу… но пальцев не было — только окровавленная повязка.

— Ты был несравненным воином, — сказал Кровавый король. — Я воздаю тебе честь!

— Ты отрубил мне руку!

— Твоя кисть висела на одном сухожилии. Ее нельзя было спасти.

Гриста заставил себя встать, зашатался, потом огляделся вокруг.

Поле усеивали трупы, а между ними бродили сакские женщины, разыскивая тела любимых и близких.

— Зачем ты меня пощадил? — крикнул Гриста, оборачиваясь к королю.

Но тот лишь улыбнулся и, окруженный своими телохранителями, направился к алому шатру за полем у журчащего ручья.

Гриста перевел взгляд.

Перед ним, опираясь на покрытый искусной резьбой костыль, стоял британец средних лет с клочковатой серебристой бородой. Гриста заметил, что его левая ступня неестественно вывернута. Незнакомец протянул Гристе руку, но сакс словно не заметил ее и поднялся на ноги сам.

— Король иногда следует своим предчувствиям, — мягко сказал хромой.

— Ты из племен? — спросил Гриста.

— Бригант.

— Так почему ты служишь римлянину?

— Потому что эта земля — его, и он — эта земля. Меня зовут Прасамаккус.

— Так значит я жив из-за каприза короля.

— Да. Я был с ним, когда ты ринулся на стену щитов. Безрассудный поступок.

— И что он намерен сделать с нами теперь? Продать в рабство?

— По-моему, он намерен оставить вас жить в мире.

— Почему он совершает такую глупость?

Прасамаккус прохромал к валуну и сел на него.

— Он говорит, что и вы тоже — эта земля, — сказал Прасамаккус.

— Он процарствовал десять лет. Он видит, как саксы, и юты, и англы, и готы рождаются на этом Острове Туманов. Они уже больше не вторгшиеся на него враги.

— Неужели он думает, что мы приплыли сюда прислуживать римскому королю?

— Он знает, зачем вы приплыли — грабить, убивать, быстро разбогатеть. Но вы остались обрабатывать поля. Что ты чувствуешь к этой земле?

— Я родился не здесь, Прасамаккус.

Бригант улыбнулся и протянул ему левую руку. Гриста посмотрел на нее, потом взял в свою и пожал, как это делают воины — запястье к запястью.