Журнал «Если», 1998 № 05 - Страница 73

Сумеют ли реаниматоры воссоздать неповторимый аромат первых серий? Или опять на фоне дешевых декораций герои станут декларировать дешевые истины? Увы, здесь нельзя утешаться расхожим «поживем — увидим». Нельзя дважды войти в один сериал. Впрочем, где не бывать чудесам, как в мире кино! Да к тому же еще фантастическом.

В предыдущих номерах «Если» мы рассказали о кинематографической судьбе романов Г.Уэллса и Ж.Верна. Сегодня в рубрике «Экранизация» — произведения классика жанра Говарда Филипса Лавкрафта.

Лавкрафт, несомненно, один из самых загадочных писателей нашего века. Отшельник, неохотно выходивший из дома, всю свою жизнь, за исключением двух несчастливых лет, провел в родном городе Провиденсе (штат Род-Айленд). Интеллектуал и ученый, в совершенстве изучивший астрономию, литературу, философию, химию, психологию, лингвистику и древнюю историю. Автор более ста тысяч писем, отправленных в том числе таким корреспондентам, как Роберт Говард (создатель романов о Конане-варваре) и Роберт Блох (классик литературы ужасов, автор «Чучела белки», ставшего основой для сценария картины «Психо» Альфреда Хичкока). Наконец, самое главное — поэт и прозаик, описавший давно исчезнувшие миры, которые кажутся порой более реальными, чем окружающая действительность, и рассказавший о многих доисторических божествах. Создатель (или прилежный летописец?) целой мифологии, навеянной галлюцинациями Эдгара По и сказками «Тысячи и одной ночи», романами Артура Конана Дойла и французской декадентской поэзией, сухими научными трактатами и гримуарами — пособиями по черной магии. Таинственные имена лавкрафтовских героев и названия неведомых стран — Йог-Сотот, Азатот, Дагон, Гастур, Ньярлатотеп, Шуб-Нигуррат — вот уже долгое время служат источником вдохновения для современных фантастов. Говард Филипс Лавкрафт, проживший всего сорок семь лет, сумел заглянуть за грань Вечности.

Очевидно, что Лавкрафт, будучи по натуре убежденным затворником и консерватором, не являлся поклонником кинематографа. Это неудивительно: человек, большую часть жизни проводивший в мире собственных причудливых фантазий и сновидений (которые, как утверждают лавкрафтовские биографы Кеннет У.Фейг-младший и С.Т.Джоши «были у него более живыми и слаженными, чем сны обычного человека»), не видел смысла тратить время на созерцание бесплотных химер, порожденных чужим разумом. Однако кинематографистов не могли не привлечь сюжеты род-айлендского гения. Не стоит, думаю, искать среди экранизаций его произведений шедевры в традиционном понимании этого слова. По большей части это ремесленнические поделки, чьи авторы видели в работах Лавкрафта «страшные сказки», призванные пощекотать нервы обывателей. В густо замешанном на крови и порой дурно пахнущем вареве второсортного кино, отстойнике «важнейшего из искусств», заинтересованный исследователь (каковым, без сомнения, был и сам Лавкрафт, и его герои — алхимики, медиумы, переводчики и комментаторы древних манускриптов) может обнаружить немало интригующего, а то и по-настоящему пугающего. Случайно ли, что безусловно культовыми стали, на первый взгляд, «аляповатые» и «вульгарные» вариации Роджера Кормана на тему гениальных творений Эдгара Аллана По или многочисленные «Дракулы», чаще всего не имеющие ничего общего с классической книгой Брэма Стокера? Так уж случилось, что современную мифологию творят безумцы, графоманы и халтурщики, создатели оккультных сайтов в Интернете и разработчики компьютерных игр по мотивам «Мифов Ктулху». Что ж, тем проще ощутить себя человеком, перед которым во всем своем ужасе и мрачном великолепии распахиваются — пусть всего на те полтора часа, пока длится фильм, — врата потустороннего мира. Не нужно сложных ритуалов и непроизносимых заклинаний: достаточно лишь нажать на пульте кнопку «play»…

Первым фильмом «лавкрафтианы» был «Заколдованный дворец» Роджера Кормана. Еще в 1963 году неутомимый энтузиаст трэш-индустрии, создатель множества дешевых, но эффектных фильмов, экранизировал впрочем, по обыкновению весьма вольно — «Странную историю Чарльза Декстера Уорда». Великий Винсент Прайс, звезда доброй сотни фильмов ужасов, сыграл здесь сразу две роли. Колдуна, наложившего проклятие на жителей деревни, решивших сжечь его за занятие магией, и родственника, Чарльза Уорда, годы спустя приехавшего в замок предка и обнаружившего, что проклятие все еще не утратило свою силу… Двумя годами позже, в Англии, режиссер Дэниэл Хеллер снимает «Монстра ужаса» (он же «Умри, монстр, умри!»), где в основе сюжета лежит новелла Лавкрафта «Цвет из открытого космоса». Лучший исполнитель роли Творения Франкенштейна Борис Карлофф сыграл здесь отшельника-фермера, в угодья которого падает метеорит, наделяющий его и все вокруг весьма необычными и не особенно приятными свойствами. В 1987 году эта история была экранизирована вторично, теперь уже под названием «Проклятие». Да и Стивен Кинг, чуть раньше придумавший для своего «Калейдоскопа ужасов» жутковатую побасенку «Одинокая смерть Чарли Веррила», явно черпал вдохновение в этом сюжете.

Из фильмов шестидесятых годов, так или иначе имевших отношение к творчеству Лавкрафта, стоит упомянуть «Кровавый остров», известный еще под названием «Комната с закрытыми ставнями» (так же именовался и рассказ); испано-мексиканское «Невероятное вторжение» с Карлоффым в роли изобретателя ядерного оружия и, конечно же, английский «Багровый культ», запомнившийся «звездной» актерской командой, в которую входили Борис Карлофф, Кристофер Ли (Дракула из знаменитых фильмов студии «Хаммер») и муза создателей итальянских спагетти-ужасов Барбара Стил в роли трехсотлетней ведьмы.

Следующее кинодесятилетие не обратило на великого затворника особого внимания. Вспоминается разве что «Данвичский ужас» уже упомянутого Дэниэля Хеллера. Зато в восьмидесятые появилось сразу три фильма, достойные называться классическими: «Реаниматор», «Извне» и «Невеста реаниматора». Ко всем трем картинам в той или иной степени приложил руку Брайан Юзна (режиссером первых двух был его соратник и друг Стюарт Гордон, известный также по фильмам «Куклы», «Урод из замка» и «Космические рейнджеры»), Юзна — в высшей степени оригинальный режиссер, сценарист и продюсер, который может смело претендовать на звание едва ли не самого кровавого кинематографиста современности. С человеческим телом в его лентах происходят просто невероятные вещи: оно выворачивается наизнанку, распадается на части и вообще разрушается самыми неожиданными и жестокими способами. Но за всем этим видится не только природная склонность к натурализму, но и вполне определенная творческая концепция. Так или иначе, но именно вариации Юзны и Гордона на тему рассказов Лавкрафта «По ту сторону сна» («Извне») и «Герберт Уэст — воскреситель мертвых» (две серии «Реаниматора») являются наиболее удачными Разумеется, от глубоких эзотерических рассуждений Лавкрафта на экране почти ничего не осталось. Но безудержная кровавая вакханалия этих фильмов, доходящая порой до откровенных проявлений фарса (вроде ожившей отрезанной головы, летающей по воздуху с помощью пришитых вместо ушей крыльев летучей мыши), производит на зрителя должное впечатление. Это как раз тот случай, когда откровенная профанация приводит к противоположному результату. Начинает казаться, что здесь все не зря и на самом деле проникнуто мрачным «лавкрафтовским» смыслом…

С приближением дня сегодняшнего попытки перенести на киноэкран мир «тех, что обитают в иных сферах» становились все менее впечатляющими. Экранизации произведений Лавкрафта, датированные девяностыми годами, чаще всего оборачивались откровенными неудачами. Карикатурные монстры, клоунские гримасы жертв, подкрашенная водица… Синдром бледной немочи, одолевший жанр фильмов ужасов в начале нынешнего десятилетия, не обошел стороной и эти нелепые творения. Единственная запоминающаяся киноверсия была предложена опять-таки Брайаном Юзной и компанией. Вышедший в 1996 году киноальманах назывался просто и без обиняков — «Некрономикон. Книга мертвых». Четыре новеллы по рассказам Лавкрафта объединены общим героем. Им стал… сам писатель (его сыграл Джефри Кумбс, любимый актер Юзны, снимавшийся в «Извне» и в обоих «Реаниматорах»), волею судеб попавший в библиотеку загадочной секты, где хранится экземпляр запрещенной и проклятой книги о воскрешении мертвых. Лавкрафт торопливо переписывает в блокнот один рассказ за другим, а камера будто следует за его пером.