Журнал «Если», 1997 № 08 - Страница 66

Однако на международную арену болгарская НФ вышла только в конце 50-х годов. 1950–1960 годы связаны главным образом с именем Любена Дилова — фигурой № 1 современной болгарской НФ. Подобно многим другим авторам того периода (Д. Ангелов, П. Сты-пов, П. Бобев и другие), Дилов пришел в фантастику из реалистической литературы. Первый НФ-роман писателя — «Атомный человек» (1958) — оказался явлением заметным, хотя не решусь назвать его удачей писателя. Он всецело соответствовал тогдашним традициям научно-прогностической фантастики и оригинальными находками не блистал. Однако произведения 60-х и начала 70-х годов действительно представляют собой значительный интерес. Писатель не задерживался подолгу в каком-то одном русле жанра: в творческом активе Дилова — и детская НФ (дилогия «Звездные приключения Нуми и Ники»), и социально-философская НФ, и пародийно-юмористическая, и сатирический гротеск, и фантастический детектив. Метко охарактеризовал Дилова критик О. Сапарев, назвав фантаста «остроумным скептиком». Яркими образцами НФ стали такие произведения Дилова, как роман «Тяжесть скафандра» (1969), оригинально трактующий тему Контакта, «У страха много имен» (1967), «Незавершенный роман студентки» (1983). И все-таки наиболее значительным произведением Л. Дилова остается роман «Путь к Икару» (1974) — крупномасштабная космическая утопия. Это, пожалуй, самое сложное и неоднозначное произведение в творчестве болгарского фантаста, сразу же по выходе в свет вызвавшее настоящий шквал дискуссий.

Но не один Л. Дилов создавал в те годы национальный облик фантастики. В конце 60-х в НФ пришло немало интересных авторов: Светозар Златаров (известный у нас по роману «Андроника»,1974), Весела Люцканова, Атанас Наковски, Любомир Пеевский, Цончо Родев, Величка Настрадинова. В эти же годы неожиданно ярко дебютировали в жанре и писатели-реалисты: Йордан Радичков, автор гротесковых рассказов, привнесший в болгарскую НФ колорит национальной культуры, фольклорный элемент; Эмил Манов, создавший одну из первых антиутопий в болгарской НФ — роман «Путешествие в Уибробию»; Хаим Оливер (известный у нас по переведенному роману «Энерган-22») и знаменитый Павел Вежинов, чьи произведения неоднократно переводились на русский язык.

Еще с 1960 годов болгарская НФ отчаянно стремилась пробиться на международный рынок. Однако «заметными» болгарские авторы стали только в конце 70-х — начале 80-х годов. В нашей стране болгарские авторы переводились много: с 1966 по 1990 годы у нас было издано восемь антологий болгарской НФ, среди которых наиболее интересными, ярко отражающими самобытность болгарской фантастики, ее прошлое и настоящее, представляются три: «Детские ладошки» (1988), «Холод и пламя» (1990) и «Белая бездна» (1990).

Кстати, значительное место в названных антологиях отведено авторам 80-х годов. И это не случайно. 1980-е стали для болгарской НФ своего рода апогеем. Прежде всего, национальная фантастика значительно расширила свои жанровые, стилистические и тематические границы. Традиционализм уступает место отчаянному экспериментаторству. Следует отметить, что болгарскую НФ 80-х отличает подчеркнутый лиризм, интерес к национальным культурным традициям. Формируется сильная «Новая волна» писателей, взявших курс на «гуманитаризацию» НФ. Назовем только некоторые имена и книги: Любомир Николов (автор одной из ярчайших повестей — «Червь на осеннем ветру», 1989), Анна Величкова («Пурпурная цефеида», 1982), Велко Милоев («Нанокомпьютер для вашего ребенка», 1989), Иван Мариновски («Руфо Рыжий», 1981; «Тотем поэта», 1985), Николай Кесаровски («Пятый закон», 1983), Анри Кисиленко («Вращение песочных часов», 1989), Петр Кырджилов («Призрачный цикл», 1989), рок-музыкант и фантаст-экспериментатор Вал Тодоров («Иркала, Страна мертвых. Месопотамские апокрифы», 1990). По художественному уровню самое заметное место в болгарской «Новой волне», несомненно, занимает Агоп Мелконян, чей первый сборник повестей — «Воспоминание о мире» — вышел в свет в 1980 году и закрепил за автором репутацию мастера психологической прозы. Да и по части сюжетной изобретательности автор опережал многих коллег. В лучших, на мой взгляд, рассказах («Мортилия» и «Via Dolorosa») Мелконян мастерски синтезирует приемы современной НФ и традиции, стилистику болгарской диаболической прозы, немецкого и русского романтизма.

В 1980-х наиболее ярко раскрылся талант авторов, выступивших с первыми рассказами еще в конце 1960-х: остроумный и саркастичный Александр Карапанчев, лиричный Светослав Николов, эрудированный эстет Любомир Николов и мастер острых сюжетов Атанас Славов.

Значительную роль в пропаганде болгарской НФ и формировании «фантастического лица» Болгарии 80 — 90-х сыграл журнал НФ «ФЭП». К сожалению, всеобщая политическая рекогносцировка в бывшем соцлагере отразилась и на болгарской НФ, столкнувшейся в 1990-е с теми же трудностями, с которыми приходится бороться и нашей фантастической литературе.

Судьба румынской фантастики сходна с историей болгарской. Румынским авторам тоже нелегко дался разрыв с корнями «приземленного реализма». Однако следует отметить, что, сформировавшись значительно раньше (при том, что собственно национальная литература в Румынии возникла лишь к середине XVIII столетия), она значительно уступает по художественному уровню болгарской фантастике.

Ранние образцы литературной фантастики в Румынии обнаруживаются еще в первой половине XIX века. И, как часто бывает, «отцом-основателем» НФ стал писатель, весьма далекий от фантастики. В Румынии таковым оказался знаменитый поэт, основоположник румынского театра Ион Элиадэ-Рэдулеску, автор фантастической поэмы «Крылатый дух» (1844) и романа-утопии «Святое место» (1856). В ряду пионеров жанра стоит и другой известный поэт, писатель-символист Александру Мачедонски, создавший роман о будущем «Загадочный дворец» (1881). Одиночные путешествия в Страну Фантазий совершали в прошлом веке и другие авторы, в числе которых Демитр Г. Ионеску (роман «Гибель Румынии», 1873) и Ион Жика (роман «Остров Проста», 1885).

В межвоенный период румынская НФ развивалась достаточно благополучно, в рамках общего литературного процесса. Да и по части писательского мастерства, как это ни странно, писатели-реалисты конца прошлого — начала нынешнего веков, обращавшиеся к фантастике чаще из «литературного баловства», нежели из серьезных побуждений, оказывались значительно мастеровитей современных румынских фантастов.

Вероятно, в каждой «фантастической» стране есть свой Жюль Верн. В Румынии этим высоким титулом историки жанра наградили Генри Стахла (1877–1942), автора нескольких рассказов и романа с незамысловатым названием «Путешествие румына на Луну» (1914), в котором писатель развивает тему Контакта с высокоразвитой космической цивилизацией, овладевшей законами гравитации. Роман, впрочем, не блистал художественными изысками, но тем не менее во всех отношениях оказался пионерским: первое в румынской литературе описание космического путешествия и общественного устройства иной цивилизации.

Значительным явлением в фантастике того времени стал и роман-антиутопия видного писателя-реалиста и переводчика Чезара Петреску «Механический балет» (1931). В предвоенные годы активно обращались к фантастике Виктор Ефтиму, Виктор Анестин, Александру Сперанта, Александр Хертшуга.

Однако настоящий бум (иначе и не назовешь) НФ в Румынии начался во второй половине 1950-х. В это время не только активно переводится советская и англо-американская НФ, но формируется многочисленная гвардия фантастов социалистической Румынии.

Взлет фантастики в Румынии связан, в первую очередь, с появлением в 1955 г. периодического издания — «Коллекция НФ-рассказов», появившегося в качестве приложения к журналу «Наука и техника». За двадцатилетний период существования журнала (1955–1974) увидело свет 466 номеров! Заметим попутно, что в 1972 году румынские читатели обогатились еще одним журналом — «Солярис», — завоевавшим премию на «Евроконе-1».