Журнал «Если», 1997 № 08 - Страница 30

Миранда призадумалась.

— Нет, — решила она наконец, — лучше желтые. Еще что-нибудь желтенькое для волос и такой же браслетик.

Заряды сарказма отскакивали от нее, как горох от стенки.

— Послушай, как тебя не выгонят из колледжа?

— Я учусь на «хорошо». Могла бы и на «отлично», если бы захотела, но для этого вроде как надо корпеть. Я пошла в колледж только потому, что настояли мать с отцом. У нас вышел по этому поводу здоровенный скандал. Я отказывалась, но они пригрозили лишить меня денег, а это было бы еще скучнее. Вот я и решила попробовать. Теперь мне остается промучиться только год. И потом, я подумала, что познакомлюсь там с нормальными парнями.

— И как, познакомилась? — спросил он с деланным безразличием. Его опасения не оправдались.

— Еще нет. Разве что Барсук ничего, но уж больно туп. — Она вытянула руку. — Что скажешь вот о той серебристой вещице слева? — Речь шла о чем-то похожем на алюминиевую фольгу.

— Не знаю.

Она печально покачала головой.

— Все ребята такие! Иногда мне начинает казаться, что вы вроде как не соображаете, что в жизни самое главное.

— Вот как? — Кервин начинал злиться, но пока что старался это скрыть. — Допустим. Так давай разберемся, что самое главное. — Он подошел к блоку связи. — Эй, вы, там! Можно задать вопрос?

Ответ прозвучал на грамотном, хоть и с акцентом, английском языке.

— У меня есть выход на городскую библиотеку. Отвечаю на любой вопрос.

— Вот и хорошо. Я хочу знать, что в этой жизни по-настоящему важно. Повсюду, во всей цивилизованной галактике. Что действительно имеет значение? К чему все это, зачем мы вообще живем?

— Минуточку. — Блок связи умолк. Кервин гадал, с чем сверяется его невидимый собеседник, в какие древние источники погружается, в каких древних философских трактатах ищет ответ. Отвечать на вопросы общего характера труднее всего. Он задал вопрос в порыве злости, а теперь понимал, что ерундовая размолвка может вот-вот привести к тому, что он станет первым человеком, которому откроется одна из величайших тайн бытия…

Из блока связи донеслось:

— Ваш вопрос обработан. Давно установленная истина гласит, что самое главное в цивилизованной галактике — это совершать покупки.

Кервин чуть не потерял нижнюю челюсть. Миранда самодовольно улыбнулась.

— Съел? Хочу примерить эту серебристую штучку!

Кервин медленно отошел и присел на кровать. Кипяток смотрел на него с жалостью во взоре.

— Не убивайся понапрасну.

— Этого не может быть! Это шутка… — пробормотал Кервин. — Шутка, и только. Наверное, Рейл как-то запрограммировал этот аппарат. Я вообще не слишком ему доверяю. — Внезапно он просиял. — Понял! Она скупает товар, как сумасшедшая, поэтому магазин поощряет ее не останавливаться. Отсюда и смысл ответа. Конечно!

— Придумал тоже! — Кипяток сел. — Эй, милашка, может, позвонишь в мужскую секцию?

— Ладно. Все равно мне не понравилась эта вещь. — Голографический дубликат серебряного платья вернулся на экран.

Кипяток соскочил с кровати и встал с ней рядом.

— Кожа! Мне нужен кожаный отдел. Или как это тут у вас называется? Еще кнопки. Побольше. И, если это не слишком дорого, из золота. Золотые кнопки.

— Конечно, сэр.

По экрану пошли помехи. Кервин пробормотал что-то себе под нос.

— Почему бы тебе не сменить старые джинсы? — обратился к нему Кипяток.

— Мне и в старых хорошо. — Кервин подошел к блоку связи, но не стал ничего заказывать, а открыл бумажную емкость, содержимое которой тут же охладилось само собой.

— Это какой-то абсурд! Шоппинг не может быть главным занятием во Вселенной.

Пока он ломал голову, на стене появилось изображение странного гибрида смокинга и облачения Робин Гуда. В следующий момент у него в голове что-то надломилось. Катастрофа имела локальный характер: он сумел обернуться и связно произнести:

— Подождите. Давайте посмотрим, не найдется ли у них то же самое моего размера.

По прошествии нескольких часов Кервин по-прежнему не был готов считать шоппинг самой важной деятельностью, однако уже признавал его приятным развлечением. Все трое получали удовольствие от того, что впервые с момента, когда их свела судьба, у них появился общий интерес, пусть даже такой низменный, как покупки по каталогу. Это не могло служить им связующим звеном на серьезном эмоциональном уровне, однако показывало, что у них имеется кое-что общее, помимо возраста, языка и видовой принадлежности.

К тому же блок связи не ограничивал их одеждой. Они могли заказать сколько угодно еды и напитков — неизменно синтетических, как на корабле Рейла, но не менее вкусных и сытных. Кервин даже добился от Миранды пары комплиментов за свое умение объяснить пищевые запросы, которые блоку связи не удавалось перевести. Они дошли до того, что отведали местных блюд, не противоречивших человеческой физиологии, и получили удовольствие.

Когда Миранда решила положить конец вакханалии покупок и примерить кое-что из приобретенного, Кервин с Кипятком обнаружили, что лже-стена может быть не только полезной, но и увлекательной: она оказалась настоящим мультимедийным центром развлечений, хотя кое-что осталось недоступно их пониманию. Кроме того, Кервина больше влекло наблюдать за Мирандой. Кипяток получил возможность забавляться с центром и тут же выяснил, что может заказывать музыкальные инструменты тем же способом, что и шмотки.

Он в восторге пробежался по бесконечному каталогу инструментов — от синтезаторов не больше губной гармошки до барабанов. От одного удара в эти барабаны сошла бы с орбиты старушка Земля.

— Теперь я могу наплевать на группу. С такими игрушками я сам себе группа.

— Не слишком увлекайся. Не настала ли пора использовать блок связи для более серьезных целей? К примеру, мы знаем, что идет межгалактическая война. Может, попробуем выяснить что-нибудь на эту тему: как она началась, сколько длится? Вдруг разберемся, кто прав, кто виноват: как-никак, мы — нейтралы…

Миранда покачала головой.

— Невозможно. Во всяком случае, не сейчас. Сначала надо сделать кое-что поважнее.

Кервин оглянулся на нее.

— Что именно?

— Неужели ты сам не замечаешь? — Она указала на гору пакетов. — Туфли! — Мне нужно с полдюжины пар к одежде, что я накупила.

— Верно, — выразительно ответил Кервин. — Действуй. Я ничего не говорил. Выхожу из игры.

Он подошел к коробке с экзотическими сладостями и сердито запустил в нее руку. Пока он пробовал нечто среднее между шоколадным кремом и малиной, в стене появилась дверь, в которую вошел некто.

Это был не Рейл, а грызун ростом с человека — с чрезвычайно длинным хвостом с кисточкой, которым создание поглаживало себя по голове и плечам. Одето оно было в коричневый костюм, обшитый золотыми звездами. Лицо создания было плоским, отдаленно напоминающим человеческое, однако зубы, усы и уши были заимствованы у кого-то еще.

Создание оглядело комнату, включая горы снеди и одежды.

— У вас что, не принято стучаться? — ощерился Кипяток.

— Обходимся без стука. — Грызун что-то подкрутил на своем шлеме. — Я Томун, ответственный по этажу. У меня для вас сообщение администрации отеля.

— Еще один подарочек! — обрадовался Кипяток и сел на край кровати. — Что там у вас?

Вместо ответа посетитель продемонстрировал длинную, напоминающую клейкую ленту, полоску, колеблемую кондиционером. Кервин разобрал на ней какие-то письмена.

— Это ваш счет. — Томун был олицетворением деловитой вежливости. — Вы перерасходовали кредит, и отель вправе потребовать, чтобы вы заручились новым кредитом, прежде чем в счет вашего номера можно будет заносить дальнейшие суммы.

Кипяток покосился на Кервина, который недоуменно пожал плечами, и опять взглянул на грызуна.

— Что-то я не пойму, усатый. Мне казалось, что у нас есть кредит.

— Был. Но вы давно его превысили, заказывая еду, напитки, швейные изделия и тому подобное.