Журнал «Если», 1997 № 06 - Страница 35

Но вместо Архенбаха перед ним выросли два полуголых великана — Гог и Муг. У Гога в каждой руке было по мечу, Муг обеими руками сжимал рукоять огромного боевого топора. А может быть, все было как раз наоборот: Гог держал топор, а Муг — мечи.

Чейт вскочил на ноги.

— Пора выполнять контракт, — сказал Гог (или Муг) и бросил к ногам Чейта меч.

Чейт протестующе замахал руками.

— Нет-нет, ребята, я сегодня не в форме!

Гог и Муг, переглянувшись, недобро усмехнулись.

Гог трижды со свистом рассек воздух мечом и медленно двинулся на Чейта. Чейт, подхватив меч с земли и неловко выставив его перед собой, попятился назад.

В этот момент из кустов стремительно, подобно огромной каменной глыбе, выпущенной из катапульты, выбежал Архенбах и бросился между Чейтом и Гогом. Гог, с подвывом выдохнув, опустил меч на спину несущегося на него чудовища. Но мощный удар смертоносного оружия оставил на панцире Архенбаха только едва заметную щербину. Архенбах на бегу развернулся к Гогу боком и хлестнул по нему толстым, покрытым неровно топорщащимися роговыми пластинами хвостом. Гог, отброшенный на несколько метров в сторону, бездыханно распластался на земле. Архенбах поставил переднюю лапу на грудь поверженного противника и издал победоносный рев, одновременно ища глазами другого врага. Но того уже и след простыл.

— Да здравствует победитель! — провозгласил Чейт, хлопнув ладонью по панцирю Архенбаха. — Ты уже второй раз спасаешь мне жизнь. Я не хочу быть неблагодарным и помогу тебе выполнить контракт.

— Я не стану тебя есть! — взревел Архенбах.

— И не надо. Ты и без этого сможешь вернуться к семье с кучей денег.

Архенбах смотрел на Чейта с недоверием, но слушал, не перебивая.

— По условию «Золотого Квадрата» ты должен съесть человека. Декорации — болото. Этого они от тебя хотят?

— Так, — кивнул головой Архенбах, все еще не понимая, куда клонит Чейт.

— Ты должен съесть именно меня или человека вообще?

— Но, кроме тебя, на болоте никого не было…

— Зато теперь есть! — Чейт торжествующе указал на Гога, который начал приходить в себя и что-то невнятно мычал, пытаясь приподнять голову.

— Честно говоря, мне не очень хочется его есть, — скорчил недовольную гримасу Архенбах.

— Тогда дождись, когда киношники вернуться за этим громилой, и пригрози, что слопаешь его. Я думаю, что у него нет контракта на смерть во время съемок, иначе зачем тогда был нужен я? Киношники дают отбой, и твой контракт выполнен — съемка сорвана не по твоей вине!

Лицо Архенбаха просияло, как только может просиять лицо, покрытое роговыми пластинами с шипастыми наростами.

— А что будет с тобой? — спросил он Чейта.

— Ну, я с выполнением своего контракта торопиться не собираюсь.

— Ты останешься на болоте?

— Да.

— Тогда я остаюсь с тобой, — решительно заявил Архенбах.

— Нет, — отрицательно покачал головой Чейт.

— Один ты погибнешь.

— Послушай, Архенбах, во-первых, тебя ждет семья. А во-вторых, ты будешь мне гораздо полезнее, если выберешься отсюда.

— Каким образом?

— Ты свяжешься со службой Галактического патруля и расскажешь им о том, что здесь происходит. Я бы предпочел сесть в тюрьму, но остаться живым.

— Ты думаешь, так будет лучше? — все еще сомневаясь, спросил Архенбах.

— Я в этом уверен! — Чейт снял свою бейсбольную кепку и пристроил ее на плоской голове Архенбаха. — На память. Буду рад снова встретить тебя когда-нибудь.

Распрощавшись с Архенбахом, Чейт прихватил с собой меч и снова зашагал по мокрой болотной траве в том направлении, где, по мнению Архенбаха, в зарослях намечался просвет.

Он помнил о преследующих его невидимых камерах-жуках и ни секунды не сомневался, что кинокомпания «Золотой Квадрат» попытается предоставить ему новую возможность выполнить контракт. Чейт надеялся, что произойдет это не раньше следующего дня, но не прошло и часа с момента расставания с Архенбахом, когда он увидел перед собой серый ветхий балахон.

Балахон висел в воздухе, сохраняя форму, как будто был наброшен на человека, однако под ним была только пустота.

Чейт остановился в нерешительности.

Откуда бы взяться этой тряпке на болоте? Кто мог бросить ее здесь, да еще в столь странном положении?

Балахон висел в воздухе неподвижно, касаясь полами земли, и вовсе не казался опасным.

Решив все же не рисковать, Чейт свернул в сторону, чтобы обойти непонятный предмет стороной. И в тот же миг балахон кинулся ему наперерез. Можно было подумать, что бежит человек, если бы под капюшоном не зияла пустота.

Чейт остановился и встретил летящий на него балахон ударом меча. Меч прошил балахон насквозь, и тот повис на нем, как обычная тряпка.

В ту же секунду сильный удар в челюсть едва не сбил Чейта с ног.

Чейт взмахом меча описал круг, но не только никого не зацепил, но и не увидел.

Серая тряпка, слетевшая с меча, валялась в стороне.

Оглядываясь по сторонам и держа меч наготове, Чейт стал медленно пятиться задом. И тут же получил удар в челюсть, затем в солнечное сплетение и в висок…

Очнувшись, он попытался подняться на четвереньки, но сильнейший тычок опрокинул его на спину.

«Ну, вот и конец», — пронеслось в сознании Чейта, как будто какой-то посторонний, холодный и рассудительный голос произнес эту фразу, когда невидимая рука занесла над ним его же меч.

У него уже не было сил ни отбиваться, ни бежать. Как можно сражаться с пустотой? Куда можно спрятаться от нее?

Чейт закрыл глаза.

Поэтому он и не увидел, как из кустов выкатился упругий шарик в цветастой распашонке и шортах.

— Саван! Саван одень! — кричал, размахивая руками, продюсер. — Не убивай его, не надев савана! Ничего же не будет видно!

Меч опустился острием в землю. Невидимка еще раз пнул Чейта под ребра, и меч поплыл по воздуху в сторону серой хламиды, лежащей бесформенным комком в десяти шагах от распростертого на земле Чейта, возле большой грязевой лужи.

Балахон поднялся в воздух и приобрел форму человеческого тела.

Чейт приподнялся на локте, вытащил из кармана зажигалку, криво усмехнувшись разбитым ртом, чиркнул ею и швырнул в большой, влажно поблескивающий пузырь болотного газа, вспухший на поверхности жидкой грязи. Одновременно, оттолкнувшись всем телом от земли, он перебросил себя через пригорок, скатился с него, плюхнулся в лужу и с головой погрузился в затхлую, вонючую жижу, вдавив лицо в вязкий ил.

С нарастающим ревом к зеленой «крыше», нависающей над болотом, взметнулся столб пламени, ударился о толстый, плотный слой влажной листвы, упал на землю и с шипящим шумом растекся рыжим кольцом, захлебывающимся водой, пропитавшей все вокруг.

Чейт вылепился из вонючей жижи, выкарабкался на траву, обтер — только размазал — грязь на лице, оборвал несколько пиявок, успевших присосаться к голым рукам и шее.

На побуревшей от жара траве валялись меч и тлеющие лохмотья.

Посидев еще пару минут и окончательно уверившись в том, что убивать его больше никто не собирается, Чейт поднялся на ноги, подобрал меч и, опираясь на него, как на костыль, заковылял в ту сторону, где незадолго до взрыва скрылся Джейк Слейт.

Он шагал неторопливо, размеренно, как автомат, не замечая ни страшной духоты, ни боли в отбитых легких, ни жжения кожи на ногах, отекшей и побелевшей от постоянной сырости в ботинках.

Солнце уже клонилось к закату, а Чейт все шел, не останавливаясь, тяжело дыша сквозь крепко стиснутые зубы. И вдруг, продравшись сквозь густой кустарник, он увидел танк.

Танк неподвижно стоял, развернувшись к Чейту задом.

Танк был первым, что бросилось Чейту в глаза. Вслед за этим он увидел, что над головой больше не нависал ставший привычным мангровый полог, а впереди расстилалась чуть всхолмленная равнина. Заходящее солнце бросало сиреневые отблески на широкую ленту реки, петляющую среди холмов. Болото, которому, казалось, не было ни конца ни края, кончилось!