Журнал «Если», 1997 № 06 - Страница 29

— Работенка? — переспросил Рэй.

— Механику вашу пришлось почистить. — Найквист ядовито улыбнулся. — Я выяснил, что Джоунз и не думала посылать запись интервью на Землю, а ГСТ ничего, кроме спорта, не показывает. Вы обманом вырвали у меня позволение транслировать матч, но я вам гарантирую: это ваш последний трюк. Вы выдворяетесь. Улетаете на следующем же корабле.

— Не спешите прощаться, — осадил его Рэй. — Вы отправитесь вместе со мной. Смотрите.

Рэй вытащил из кармана поминальник и включил воспроизведение записи.

Появилось изображение кабинета Найквиста.

— Ну, Беннетт, лучше по-доброму! — воскликнул, появляясь в кабинете, голографический двойник посла. — Что у вас там? Какие-то кья жалуются на политику ОН?

— Позвольте я вам покажу, — произнесло изображение Рэя. И Рэй-двойник, вытащив поминальник, поставил его на стол.

Стоявший на траве перед Найквистом Рэй выключил поминальник и улыбнулся:

— Я незаметно нажал на кнопку «запись», и вот он вы — поддавшийся шантажу, спасающий собственную шкуру. Как по-вашему, что произойдет, если это увидят в ОН?

Оправившись от минутного испуга, Найквист ответил Рэю улыбочкой.

— Я потеряю работу. А вы пойдете в тюрьму за шантаж. Может, моя отставка того стоит, а, Беннетт?

— В тюрьму я не попаду, пока не вернусь на Землю, — заметил Рэй. — А потому я останусь на Кья. В конце концов у меня здесь бизнес, и невесте моей здесь нравится.

— Невесте?

Рэй указал на поле, где Элизабет менялась сторонами у куля с одним из игроков. — В последнее время меня посетило множество благих мыслей, — сказал он. — Знаете, я сомневаюсь, чтобы вы мечтали потерять работу, так почему бы вам попросту не отвалить, а?

— И позволить вам разрушить мир этой планеты?

— Да разве его разрушишь, этот мир? — воскликнул Рэй. — Я кое-что понял, мистер посол. Все меняется.

— Можно считать это озарением?

— Зачем так высокопарно? — не смутился Рэй. Он указал на поле. — Тысячи лет назад вот таким образом кья сражались из-за еды. Нынче это просто игра, потому что они развили сельское хозяйство и биться за пучок пищи уже не нужно. Или, может, им следовало, оберегая свою самобытность, кочевать по старинке одинокими стадами да соперничать за ниспосланное природой пропитание? Рассуждать так столь же глупо, как и утверждать, что человеку эпохи неолита лучше было бы не вылезать из пещеры.

— Вас ведь на самом деле не волнует, какой вред вы способны принести, ведь не волнует? — спросил, не скрывая отвращения, Найквист. — Потому что вы — примитивный рационалист. — И, потеряв самообладание, зарычал уже совсем недипломатически: — Нынче эта ваша пакость сошла вам с рук, но в следующий раз я вашу шкуру гвоздями к стене приколочу! — Повернувшись, посол устремился прочь, задержался, глянул через плечо и бросил, оставляя за собой последнее слово: — А мир их вы все-таки разрушите.

И с тем пропал в толпе кья.

«Нет, не разрушу, подумал Рэй. Существует, наверное, некий закон преодоления тягот. Элизабет победила свою аллергию, прибыв на Кья. Педант Цельк поняла, что правило, практикуемое как догма, способно принести вред, а гибкость в подходах послужит всеобщему благу. Рэю удалось свести все воедино и удержать в равновесии, вопреки козням Макилвайна и Найквиста. Закон преодоления и выживания в непредсказуемом вселенском пространстве в том, чтобы все время сохранять здравомыслие и смекалку. Простая штука, а вот Фаберу с Найквистом не далась».

Болельщики ликовали. Вновь переключив внимание на матч, Рэй увидел, что Врекль всецело завладел кулем. Сквозь клокочущий рев толпы он расслышал, как Джоунз выкрикивает счет: «Восемь, восемь, шесть, с равным количеством очков у Врекля и Бнерькса… Что за игра!» В это время игроки двух команд-соперниц, слившись воедино, изготовились вырвать куль у Врекля.

Рэй, затаив дыхание, следил, как Элизабет и семь ее товарищей по команде продвигались к линии поля в своей зоне. Соперники навалились на них всей кучей — сила, от которой, подумал Рэй, даже кумир лихих ковбоев и гонщиков Джон Уэйн побежал бы, вопя, к мамочке домой. Защитная линия Врекля была смята, и нападавшие ринулись на куль.

Пока судьи разбирались в мешанине сцепившихся игроков, Рэй выискивал глазами Элизабет. Ему представлялось, как ее уносят с поля на подносике для пиццы, однако, когда груда тел рассыпалась, Рэй увидел, что Элизабет по-прежнему крепко держит одной рукой куль, а другой, сжатой в кулак, размахивает над головой. Толпа болельщиков, обезумев, ревела. Очевидно, подумал Рэй, считается, что команда по-прежнему владеет кулем, пока хотя бы один из ее игроков держится за него. Врекль меж тем шаг за шагом продвигался к заветной линии.

То, что произошло дальше, поразило Рэя. Гонцы заметались по полю — и вмиг Врекль сдал позиции у куля.

— Что происходит? — спросил Рэй у стоявшей рядом кья.

— Мы объединяемся у куля с Фльеком! — возбужденно сопела та. — Какая игра, ах, какая игра!

— Не понимаю, — признался Рэй.

Объяснений не последовало: возобновилась игра, и толпа обезумела еще больше. На поле в схватке сошлись линии нападения и защиты, несуны же, продираясь сквозь хаос рук, ног и тел, добрались до линии в общей для Врекля и Фльека зоне. Время истекло, и болельщики высыпали на травяное поле, приветствуя окончание матча. Джоунз прокричала счет: «Десять, восемь и восемь», — а ее коллега-кья в это время в экстазе всхлипывал что-то бессвязное на своем родном языке. Пробираясь через толпу к скамейке команды Врекля, Рэй все еще гадал, выиграл Врекль или нет. Никто из болельщиков не переживал поражения своей команды, как ему случалось видеть на Земле.

Игроки Врекля, когда Рэй нагнал их, бурно радовались.

— Как ты, в порядке? — спросил он у Элизабет, обняв ее за талию.

— Отлично, — откликнулась она, тяжело дыша. — Эта штука… играть… со временем, может… мне понравится.

— Как тебе удалось в конце удержать куль? — спросил Рэй.

Девушка уже справилась с дыханием.

— Да просто в ручку вцепилась, будто это горло Найквиста, — засмеялась она.

Один из игроков Врекля услышал их разговор.

— Отскочивши и врезавшись в меня, мне досталась большая часть удара, — объяснил он. — Приличная игра, Шевильд, это благодаря ей наши гонцы сторговали классическую комбинацию — чистая классика!

— Сыграно что надо! — звонко поддакнул другой игрок. — А обстоя так, пусть только кто попробует фыркнуть всякую гадость про студентов-землян в нашем славном Врекле!

Рэй повлек Элизабет к комментаторской кабине. На ходу спросил:

— Мы выиграли?

— Выиграли, — кивнула Элизабет. — И даже еще лучше: выиграли правильно. У нас с Бнерьксом было по восемь очков. У Фльека шесть. Объединившись у куля с Фльеком, мы выиграли два очка. И они столько же. Значит, они закончили игру не на третьем месте, а на втором — вничью с Бнерьксом. Их престиж не пострадал, а мы проявили себя как истинные рыцари спорта.

— Стало быть, выиграли все. — И это, отметил про себя Рэй, типичный для кья подход к состязанию, соревнованию, конкуренции. — Но ведь вам оставалась всего пара шагов — и вы взяли бы недостающее очко на своей линии! Зачем было делать такой крюк? А вдруг бы не вышло?

— Тогда бы мы оказались на первом месте вничью с Бнерьксом, а значит, Фльек все равно был бы вторым, — и все отправились по домам счастливыми и довольными. Кстати, об «отправились по домам» — что с Найквистом?

— Я обошелся с ним на твой манер: взял за горло, — сказал Рэй. — Мы остаемся. А теперь давай — Джоунз рвется проинтервьюировать тебя.

Пробираясь сквозь толпу, они столкнулись с Гьорфом.

— Рэбинет! — воскликнул тот и церемонно отвесил дружеский поклон, несколько скомканный толчеей. — Придя посмотреть игру, мне хотелось переброситься с вами парой слов.

— Рад слышать, — отозвался Рэй, а внутренне напрягся: вспомнилось, как управляющий избегал его, вот и сейчас мордочка у кья морщилась так, будто он никак не решался сообщить дурную весть.