Журнал «Если», 1997 № 03 - Страница 69

Вместе с тем, комедийная и научно-фантастическая «ипостаси» картины не раз вступали в противоречие друг с другом. В эпизоде, когда капсула проникает к глазу Путтера, вызывая тем самым дикую боль, зрителю становилось явно не до смеха. С другой стороны, «мультипликационные» трансформации лица Путтера в лицо Така не имели под собой никакой научной и логической мотивации.

Подчиняясь вполне понятному порыву сделать после кассового «блокбастера» фильм «для души», Данте ставит «Пригороды» — драму из провинциальной жизни с элементами комедии и саспенса (одну из ролей там сыграл Том Хэнкс), однако судьба и законы Голливуда неумолимо ведут его к новой встрече с «Гремлинами».

В 1990 г. на экраны выходят «Гремлины-2» — более жестокий, более ироничный и не менее виртуозный по части спецэффектов, нежели первый «выводок». Теперь молодой герой первой картины работает в Нью-Йорке в «гиперкомпании» «Слэмп», занимающей целый небоскреб. Гремлины вторгаются в этот огромный, отлаженный, нафаршированный благами цивилизации механизм и превращают его в хаос. Конечно, в итоге все сводится к сказке с благополучным концом, и все же в какие-то моменты в фантазиях

Данте можно уловить отголосок… разрушительных фантазий героини Дарии Хэлприн из фильма М. Антониони «Забрийски Пойнт»!

«Если я соглашусь взяться за третьих «Гремлинов», мое имя и творческая репутация будут исчерпываться этим фильмом, — не без оснований опасался Данте. — А мне хотелось бы сделать и что-то другое».

К чести режиссера, его слова не разошлись с делом. В течение двух лет он вообще не брался за постановку, ограничиваясь исполнением небольших ролей в фильмах своих приятелей, а в 1993 г. вышел его новый фильм «Дневной сеанс». Это ностальгическая и ироничная картина о жизни маленького американского городка в начале 60-х. Любопытно, что и здесь режиссер отдал дань кинофантастике. Герой картины — постановщик второсортных фильмов ужасов (Джон Гудмэн) снимает ленту о нашествии на Землю инопланетной цивилизации огромных муравьев, сюжет которой иронически воспроизводит синдром предвоенной истерии, охватившей Америку в дни Карибского кризиса.

Ни «Дневной сеанс», ни последовавшая за ним «Кошка и мышь» широкого резонанса не вызвали. Сейчас Джо Данте снимает фильмы на телевидении — что для режиссера с такими заслугами и способностями равноценно творческому простою. Но подобные периоды затишья не раз встречались в его биографии и, как правило, заканчивались выходом нового фантастического боевика.

Джо ДАНТЕ р. в 1946 г.)

(краткая фильмография)

________________________________________________________________________

1976 — «Голливудский бульвар» («Hollywood Bouleward»)

1978 — «Пиранья» («Piranha»)

1981 — «Вой» («The Howling»)

1983 — «Сумеречная зона» («Twilight Zone. The Movie»)

1984 — «Гремлины» («Gremlins»)

1985 — «Исследователи» («Explorers»)

1987 — «Амазонки на Луне» («Amazon Women on the Moon»)

1987 — «Внутренний космос» («Innerspace»)

1989 — Пригороды («The Burbs»)

1990 — «Гремлины-2: Новый выводок» («Gremlins 2: The New Batch»)

1993 — «Дневной сеанс» («Matinee»)

1994 — «Сбежавшие дочери» («Runaway Daughters», телефильм)

1995 — «Кошка и мышь» («Cat and Mouse»)

1997 — «Вторая гражданская война» («The Second Civil War», телефильм)

Герой экрана

СПАСИТЕЛЬ РЕЖИССЕРОВ

Горькая ирония актерской судьбы: в то время как сердцами поклонников сплошь и рядом владеют смазливые пустышки, колоритный, обаятельный и по-настоящему талантливый Хауэр остается в тени.

Впрочем, даже в такой неутешительной ситуации можно при желании найти свои положительные стороны. Соглашаясь на роли в фильмах довольно средних, Хауэр одним своим участием облагораживает их, придает даже самым немудреным развлекательным поделкам необходимую «стильность», загадочность, глубину. И в результате картины, на которые и вовсе не стоило бы обращать внимания, оказываются вполне любопытными и пригодными для многократного просмотра. Так что при желании творческий путь артиста можно сравнить со своего рода «миссией самопожертвования»: рискуя собственной репутацией, Хауэр одновременно поднимает общий уровень фильмов, в ином случае лишь принижающих жанр — в первую очередь, НФ.

Первым опытом освоения Хауэром специфики science fiction стало, однако, не участие в проходном середняке, а съемки в подлинном шедевре жанра — философском боевике «Блейд-раннер» (у нас более известном под дословным переводом — «Бегущий по лезвию бритвы»), снятом англичанином Ридли Скоттом по мотивам этапного романа Филипа К. Дика «Мечтают ли андроиды об электрических овцах».

Рутгер сыграл здесь Роя, предводителя команды взбунтовавшихся человекоподобных роботов репликантов. Пожалуй, это один из самых противоречивых и запоминающихся образов, созданных актером в «американский» период его карьеры. Один из первых киногероев, в облике которого нашла прямое воплощение эстетика «киберпанка» (невероятные футуристические одежды, белые короткие волосы, светлые, почти прозрачные от стимуляторов глаза). Рой всеми средствами борется за право считаться представителем высшей ступени развития, куда более совершенным существом, чем некогда создавшие его люди. Но в противоборстве с блейд-раннером Фредом Декером (Харрисон Форд) Рой обнаруживает не только «сверхчеловеческие» амбиции технократа-ницшеанца, но и подлинную мудрость. В сцене, когда погибающий репликант протягивает руку помощи своему недавнему противнику, все становится на свои места. Да, Рой жесток, хитер, одержим безумными идеями. Но люди, сотворившие, а затем принявшие решение уничтожить его, наделенного разумом, индивидуальностью, характером, — не они ли оказываются в конце концов куда более бесчеловечными? И кто имев! большее право на вход в грядущее Царствие Небесное (а вопрос этот вполне уместен, ибо эсхатологические мотивы занимают и в романе Дика, и в фильме Скопа едва ли не одно из основных мест)? Люди, наделенные душой от рождения, но из всех сил старающиеся забыть об этом, растворяясь в виртуальном вакууме новых технологий и мирской суете? Или робот, по определению лишенный прикосновения Духа Святого, но болезненно ощущающий пустоту внутри и обретающий душу в результате мучительных внутренних поисков? Ответ очевиден: перед лицом Апокалипсиса не так уж и важно, кто ты — человек или мыслящее е, о подобие. Главным окажется в первую очередь способность к милосердию, прощению и любви. И только возлюбившие ближнего своего (каким бы чуждым и странным этот ближний ни казался) получают шанс на вечное бессмертие. Поэтому образ соединившихся рук двух аутсайдеров, изгоев, «блаженных» — Декера, полюбившего девушку-андроида, которую должен был по инструкции уничтожить, и Роя, перед лицом гибели переставшего смотреть на людей (хотя бы некоторых) с презрением и отчаянием, — приобретает в картине истинно религиозный смысл. И поразительное мастерство Хауэра играет тут далеко не последнюю роль. Тонко чувствуя нюансы, артист создает образ, который одновременно отталкивает и притягивает, вызывает у зрителя восхищение и страх. Но в любом случае оторвать взгляд от экрана невозможно. Пространство экрана буквально пропитано хауэровским магнетизмом, в человеческом происхождении которого и вправду легко усомниться.