Журнал «Если», 1996 № 01 - Страница 38

— Что, залез в какую-нибудь нору? — ехидно поинтересовался Уриш.

— Я не собираюсь обсуждать секреты своего ремесла со всякими… — Чародей овладел собой, вздохнул и оглядел членов королевского совета. Больные, увечные, прекрасно знакомые с могуществом бедности и болезней, которое так ужасает тех, кто непривычен к подобным вещам. Само убожество защищает это отребье от чужаков…

Король Уриш то ли закашлялся, то ли засмеялся.

— К нам ты попал тоже благодаря своему ремеслу? — спросил он, не сводя с К’аарны налитых кровью глаз.

— Я добирался обычным путем — переплыл несколько морей и пересек Вилмир, — ответил чародей. — Мне рассказывали, что есть человек, которого вы ненавидите сильнее всех остальных…

— Ты прав, мы ненавидим всех, кто богаче нас.

— Король хихикнул и снова закашлялся.

— А Элрика Мелнибонэйского особенно, верно?

— Верно, колдун. Еще до того как он разорил Имррир и к нему приклеилась кличка Убийца Родичей, этот пес побывал в Надсокоре под видом прокаженного из восточных земель за Карлааком. Он обманул меня и ограбил. Посягнул на святость моих сокровищ, на которые всем, кроме меня, запрещается даже смотреть!

— Кажется, он украл свиток с заклинаниями, — проговорил Телеб К’аарна. — На том свитке было заклинание, которым когда-то воспользовался принц Йиркун. Желая избавиться от Элрика, Йиркун убедил его в том, что это заклинание разбудит принцессу Киморил…

— Все так и было. Йиркун отдал свиток одному из моих подданных, а сам отправился в Имррир, чтобы сообщить обо всем Элрику. Элрик же переоделся, явился сюда и с помощью колдовства похитил свиток из моей сокровищницы…

— Некоторые, — заметил чародей, искоса поглядев на короля нищих, — утверждают, что винить во всем следует Йиркуна, который, мол, обманул и Элрика, и тебя. Насколько я помню, заклинание не разбудило Киморил, правильно?

— Ну и что? В Надсокоре свои законы… — Уриш показал К’аарне бурое от засохшей крови лезвие своего мясницкого ножа. — По этим законам всякого, кто осмелится хотя бы взглянуть на королевские сокровища, ожидает страшная смерть — от руки Пламенного Бога!

— Минуло столько лет, а ты так и не сподобился отомстить?

— Чтобы мщение свершилось, наш враг должен снова появиться в Надсокоре.

— Я ненавижу Элрика…

— Еще бы! — перебил со смешком Уриш. — Он изрядно погонял тебя по Молодым Королевствам, с легкостью разрушая все твои чары.

— Да, мне не везло, — признался К’аарна, — однако я до сих пор остаюсь одним из величайших колдунов Пэн-Тэнга.

— Ты повсюду хвалишься своим умением и постоянно требуешь помощи от Владык Хаоса. В один прекрасный день им это надоест, и они подыщут себе нового раба.

Члены королевского совета зашевелились, стали понемногу приближаться к трону. Зала наполнилась звуками — стук костылей, шарканье ног, приглушенные голоса… К’аарне почудилось вдруг, что даже черный дым, который поднимался к закопченному потолку, таит в себе угрозу. Король Уриш подпер рукой подбородок, а другую положил на рукоять ножа. За спиной чародея ядовито хихикнула какая-то женщина.

К’аарна поднес к лицу платок и замер, ожидая нападения.

— Ты и впрямь неплохой колдун, — произнес король. — Иначе бы ты сюда не добрался.

— Моя сила возрастает…

— Да ну?

— Моя сила…

— Я так понимаю, ты хочешь погубить Элрика и придумал, как поймать его в ловушку, — продолжал Уриш саркастическим тоном. — И рассчитываешь на нашу помощь, поскольку тебе известно, что мы ненавидим этого мелнибонэйского выродка.

— Ты согласен выслушать меня? — обеспокоенно справился К’аарна.

— Почему бы нет? — пожал плечами Уриш. — Давай выкладывай.

Чародей огляделся по сторонам. Хорошо бы, подумалось ему, вспомнить какое-нибудь заклинание, которое уничтожило бы вонь. Он тяжело вздохнул и начал говорить.

Молодой щеголь, сидевший у дальней стены, заказал еще вина и поглядел на притулившегося в углу Элрика. Потом повернулся к своим собутыльникам — судя по виду, аристократам из разных королевств и купцам — и что-то сказал.

С нетерпением ожидавший возвращения Хмурника принц знал, что говорят они о нем. Обычно он не обращал на такие вещи внимания, но сейчас чуть было не поддался искушению проучить наглецов.

В глубине души он жалел, что согласился заглянуть в Старый Хролмар.

Этот богатый город притягивал всех, кто был наделен хотя бы толикой воображения. Сюда стекались авантюристы, искатели приключений, наемники, ремесленники, купцы, художники и поэты. Правил Хролмаром герцог Эван Эстран — человек, немало повидавший, побродивший по свету и вернувшийся домой с состоянием в кармане и новыми знаниями в голове.

Но Хролмар славился не только своим богатством, но и своими сплетниками. Ведь если кто на свете и сплетничает больше купцов и моряков, то это художники и поэты. Разумеется, такую фигуру, как Элрик, молва обойти вниманием не могла; не слишком обремененные талантом поэты даже сложили Про принца несколько баллад.

Элрик позволил Хмурнику привести себя в Хролмар по одной простой причине: Хмурник утверждал, что там они обязательно раздобудут денег. (Уже не впервые безоглядная щедрость Элрика привела к тому, что друзья остались ни с чем, а за коней и провизию надо было платить…)

Элрик предлагал оставить Хролмар в стороне и отправиться в Танелорн, однако Хмурник заметил, что для такого пути необходимы свежие лошади, да и запас еды пополнить не мешает — ведь впереди долгая дорога по равнинам Вилмира и Илмиоры до границ Шепчущей Пустыни, в которой и находится загадочный Танелорн. В конце концов Элрик согласился с доводами приятеля, хотя события последних дней — встреча с Майшеллой и схватка с келменами — пробудили в его душе стремление как можно скорее оказаться в Танелорне — городе, сулящем покой.

В таверне, где они с Хмурником договорились встретиться, было, на взгляд Элрика, слишком уж светло и многолюдно. Он предпочел бы какую-нибудь дешевую забегаловку, где не задают вопросов и не особенно перемывают друг другу косточки. Но Хмурник заявил, что не желает останавливаться в третьеразрядном трактире.

Куда он, кстати, запропастился? Хмурник отправился добывать деньги — естественно, либо воровством, либо обманом. На это Элрику было плевать, его беспокоило только то, что Хмурник задерживается.

Принц вздохнул и поднес к губам стакан с вином. Потыкал вилкой мясо на тарелке, притворился, что не замечает молодого щеголя, накинул на плечи свой черный плащ — это подчеркнуло белизну его кожи и длинных волос. Оглядевшись по сторонам, он снова горько пожалел о том, что сидит в таверне, вместо того чтобы двигаться к Танелорну, жители которого сдержанны и немногословны.

— убил мать и отца — а еще любовника матери…

— говорят, он извращенец и предпочитает мертвецов…

— … поэтому Владыки Вышних Миров наложили на него проклятие…

— если не ошибаюсь, кровосмешение? Мне рассказывал человек, который плавал с ним…

— его мать спозналась с самим Эриохбм, отчего у нее и родился…

— … как раз перед тем как он предал своих родичей и перекинулся к Смиоргану…

— вид у него и впрямь невеселый. С таким не пошутишь…

— Ха-ха-ха!

Элрик откинулся на спинку стула и вновь пригубил вино.

— говорят, что это самозванец. Настоящий Элрик погиб в Имррире…

— настоящий принц Мелнибонэ никогда не оделся бы в такие лохмотья…

— Ха-ха-ха!

Элрик поднялся, распахнул плащ, чтобы все увидели висевший у него на бедре Бурезов — жители Старого Хролмара в большинстве своем были наслышаны о черном клинке, — и приблизился к столу, за которым сидел молодой щеголь.

— Прошу прощения, господа. Не желаете ли позабавиться? Я могу подтвердить кое-что из того, о чем вы говорили. Например, склонность человека, которого вы обсуждали, к вампиризму. Или вам о том неизвестно?

Молодой щеголь откашлялся и дернул плечиком.