Журнал «Если», 1995 № 11-12 - Страница 6

Эта электронная сеть наблюдения будет использовать спутник Landsat, наземные радарные станции и т. д., а базироваться станет в столице Бразилии.

Предпоследние испытания стартовых РДТТ ракетных ускорителей прошли недавно на космодроме Куру.

Тяжелый европейский носитель оснащен двумя такими ускорителями, содержащими 237 тонн твердого топлива. Каждый из них развивает тягловое усилие, равное тяге используемого в настоящее время носителя Ариан-4. Расположенные с двух сторон основной криогенной ступени, они дают 90 процентов общей мощности при отрыве от земли и работают в течение 30 секунд, прежде чем отсоединиться на высоте в 60 км.

Еще одно испытание должно состояться в конце года. Напомним, что новый европейский носитель может вывести 18 тонн на низкую и до 6,9 тонны на геостационарную орбиту.

Все чаще солнечная энергия используется для питания бытовых приборов.

Фирма Swatch представляет новые «солнечные» часы.

Они снабжены миниатюрными фотобатарейками, аккумулятором и могут функционировать автономно от 62 до 100 часов. Полная зарядка аккумуляторов длится 15 минут на солнце, 90 минут в облачную погоду и 6 часов при электрическом освещении.

Для сохранения пищевых продуктов в Германии собираются использовать технологию, совсем недавно разработанную на калифорнийском предприятии Food Co., расположенном в Сан-Диего.

В новом методе используется очень интенсивный световой удар: вспышка в 20.000 раз более мощная, чем солнечное излучение, которая длится миллионную долю секунды.

Этого достаточно, чтобы убить все бактерии, плесень и грибки на поверхности пищевых продуктов.

Световое излучение безвредно для витаминов и протеинов, так как воздействует только на поверхность. Помидоры после такой обработки сохраняют в течение четырех недель внешний вид и вкус только что снятых с куста, хлеб в пластиковой упаковке остается без плесени пятнадцать дней.

Исследователь Соломон Снайдер из Балтиморского университета Джона Хопкинса обнаружил у сперматозоидов рецепторы, содержащие молекулы-детекторы запахов, такие же, как и молекулы обонятельных рецепторов в носу. Они расположены сразу за головкой, там, где находится «мотор» зародышевых клеток. Ученый предполагает, что он обнаружил информатора системы «пилотирования» и выбора направления для встречи с овоцитами, которые выделяют особый запах.

Осталось только найти молекулу женского запаха. Соломон Снайдер считает, что если это удастся, то можно будет создать мужской контрацептив, который «усыпит» обоняние сперматозоидов.

Потеряв ориентировку, они лишатся способности оплодотворять яйцеклетку.

Голландские ученые из Лейденского университета объявили, что им удалось разработать технологию производства сверхпроводимых керамических волокон Это открытие имеет огромное значение практически для всех областей техники, где используется электрический ток.

Процесс получения новых сверхпроводников заключается в бомбардировке ионами титана волокон сплава висмута, стронция, кальция и меди.

Новость уже вызвала интерес таких серьезных промышленников, как Holchst, Siemens, American Superconducteurs…

По мнению разработчиков, первые провода из керамических волокон промышленного изготовления могут появиться не позднее конца следующего года.

Говорил тот, с багровой физиономией, который вывалился из корабля первым. В сильно мятом, в масляных пятнах комбинезоне, с продранными рукавами и коленями, ржавчиной на пряжках и на заклепках. И сам он был вроде как не в себе. Дергался, приплясывал, изгибался — может быть, от волнения, а может, сказывались последствия неудачного входа корабля в атмосферу. Кольца, сетки, фляжки, ножи, помятая стереотруба, два десятка непонятных приборов, оружие — все, что было на нем, скрипело, звенело, булькало, скрежетало.

— Эй, длинный! Ты, ты, нечего оборачиваться. Тебе говорю: что это за планета?

Желтый палец пришельца то попадал в Пахаря, то промахивался мимо и тогда начинал выписывать в воздухе странные танцующие фигуры. Другая рука краснорожего крепко заплутала в ремнях, оплетавших его, будто тропические лианы. Он то и дело дергал плененной рукой, желая вернуть ей свободу.

Пахарь стоял молча, положив локоть на соху и пальцами теребя густую рыжую бороду. Он чувствовал, как дрожит под сохой земля, и дрожь ее отдается в теплом дереве рукояти. Земля ждет, когда он, сын ее и работник, продолжит дело, взрыхлит затвердевший покров, и она задышит сквозь ломкие развороченные пласты. Но этот, чужой, и те, которые с ним, и то, что было за ними, — большая круглая штука, похожая на дерево без коры, — мешали доделать начатое.

Он стоял и молчал. Ждал, когда они уйдут.

— Ты что, глухой?

Пахарь молчал.

— Или дурак?

Он почувствовал зуд на шее под рыжими лохмами бороды. Муравей. Высоко забрался. Пахарь повертел головой, потом пальцем сбросил с себя докучливого путешественника.

— Я спрашиваю, планета как называется, а он мне башкой вертеть! Ты ваньку-то не валяй, знаем мы эти штучки.

Чужак, не дождавшись ответа, грозно насупился и подался на полшага вперед. Те, которые стояли в тени его широкой спины, качнулись было за ним, но удержались — видно, подумали, что безопасность тыла важнее.

— Что это у тебя за уродина?

Пахарь подумал: отвечу, может быть, тогда уйдут.

— Со-ха, — сказал он.

— Со-ха? — переспросил пришелец. — Жуть! Соха. Ха-ха. Ты ею чего, копаешь, или так?

Пахарь устал говорить. Одно слово — это уже труд. Но он сделал усилие и выговорил по складам:

— Па-хать.

— Па-хать, — повторил краснорожий и обернулся к спутникам: — Зубы о такие слова поломаешь. «Пахать».

Пахарь стоял не двигаясь. Он сросся с сохой, слушая гул земли. Но пока эти пятеро здесь, она и он, ее сын, будут терпеть и ждать.

Лицо Пахаря, заросшее дикой шерстью, его сильные, грубые руки, низко склоненные плечи — все в нем выражало полное безразличие к суете и словам пришельцев. Он смотрел на них и сквозь них. Так смотрят на свет сквозь пыльную чердачную паутину.

Ни интереса, ни страха, ни удивления — ничто не отражалось в его застывшей фигуре. Он просто стоял и ждал. И земля ждала вместе с ним.

Пришельцы, сбившись тем временем в кучу, о чем-то тихо шептались. Шепот то поднимался волнами, и тогда над поляной воронами вспархивали слова: «в рыло», «с копыт долой», «пусть подавится», — то утихал до ровного мушиного гуда. Наконец главный крикнул:

— Ну ладно, вижу, с тобой много не поговоришь. Давай-ка бросай эту свою со-ху. Полезай вон туда. Дырку в борту видишь? Люк? Туда и полезай.

Пахарь стоял неподвижно. Только рыжие лохмы подрагивали на ветру, и солнце перебирало по волоску густую его копну, добавляя к рыжему золотое.

— Ты чего, дылда, совсем уже в дерево превратился? В плен мы тебя берем. Плен, понимаешь? Такое правило, ну? С каждой планеты, даже такой задрипанной, мы берем по штуке местного населения. У нас там, — краснорожий показал на ракету, — таких охломонов, как ты, уже четыре клетки. Скучно не будет.

Пахарь его не слышал. Он слушал землю. Он ей отвечал. Она и он говорили. Так, неслышным для чужих языком, они могли говорить долго — сутки, недели, столько, сколько могло продлиться вынужденное ожидание. Земля была терпелива, она задерживала дыхание. Пахарь сдерживал внутренний ток тепла. Если бы сейчас к нему прикоснулся чужой, то почувствовал бы холодную, как у рыбы, почти ледяную кожу.