Журнал «Если», 1995 № 03 - Страница 45

Может быть, если я засну, он обратится ко мне с новым сообщением? Или у меня в крови содержится недостаточно алкоголя? Да и какая тут вообще связь с алкоголем? Если верить тому, что говорил Сибла, алкоголь — скорее блокатор, а не усилитель телепатической связи. Почему же тогда мой собеседник выходил со мной на связь в те моменты, когда я напивался? Даже Чарв и Рагма заподозрили, что у меня есть сообщник, обладающий телепатическими способностями. Меня преследовало какое-то нетерпение, мне казалось, что нужно действовать как можно быстрее, пока инопланетяне не поняли, что происходит. Я был уверен, что они не одобрят моих действий и, скорее всего, попытаются помешать.

Сколько же их всего — тех, кто преследует меня? Где Зимейстер и Баклер? Что собираются делать Чарв и Рагма? Кто тот человек в темном пальто, которого заметил Мерими? Что хотел от меня представитель Государственного Департамента? Так как ответов на все эти вопросы у меня не было, я посвятил свое время планированию дальнейших действий в расчете на то, что события будут развиваться наихудшим для меня образом. По очевидным причинам, мне не следует возвращаться в свою квартиру. К Халу идти тоже слишком рискованно. Я решил, что Ральф Уарп вполне может приютить меня на время, сохранив это в секрете от всех. В конце концов, я владел половиной антикварного магазина «Вуф И Уарп» и не раз ночевал там в задней комнате. Да, именно туда я и отправлюсь.

Призрачные воспоминания рухнули на меня с огромной высоты и погребли под своими обломками. Надеясь вспомнить еще что-нибудь, я даже не сопротивлялся. Однако, когда я задремал, награды в виде нового сообщения не последовало. Более того, мне привиделся кошмар.

Мне снилось, что я снова лежу под ослепительным солнцем, а мое вспотевшее обожженное тело мучительно болит, постепенно превращаясь в изюмину. Страдания достигли пика, а потом медленно отдалились и исчезли. Теперь я сидел на айсберге, мои зубы выбивали дробь, конечности онемели. Потом и это тоже прошло, и мое тело от макушки до самых пяток начало конвульсивно подергиваться. И тут я испугался. Затем разозлился. Почувствовал восторг. Раздражение. Отчаяние. Шлепая босыми ногами, мою душу посетили все виды ощущений, одетых в причудливые одежды, сути которых я не смог понять.

— Мистер, с вами все в порядке?

Мне на плечо легла чья-то рука — она протянулась ко мне из реальности или из сна?

— С вами все в порядке?

Я вздрогнул. Провел рукой по мокрому лбу.

— Да, — ответил я. — Спасибо.

Посмотрел. Пожилой мужчина. Аккуратно одет.

Наверное, едет навестить внуков.

— Я сидел от вас через проход, — объяснил он.

— Мне показалось, что у вас был какой-то приступ.

Я протер глаза, пригладил волосы, дотронулся до подбородка и обнаружил, что он мокрый от слюны.

— Дурной сон, — сказал я. — Теперь все в порядке. Спасибо, что разбудили.

Он смущенно улыбнулся, кивнул и вернулся на место.

Проклятие! Похоже, это какой-то побочный эффект преобразования. Я закурил сигарету, у которой был странный вкус и взглянул на часы. Посмотрев на зеркально отображенный циферблат и сообразив, какое время показывают стрелки, я вспомнил, что мои часы редко идут правильно — так что я проспал примерно полчаса. Я стал смотреть в окно, наблюдая за пролетающими мимо милями, и вдруг понял, что мне страшно. А что если все это чья-то отвратительная шутка, результат ошибки? После того, что произошло в автобусе, все мое существо наполнилось страхом из-за того, что, возможно, внутри у меня произошли такие изменения, сути которых я не в состоянии понять. Машина Ренниуса могла нанести мне непоправимый вред. Впрочем, думать сейчас об этом, пожалуй, поздновато. Я с усилием прогнал сомнения в своем новом приятеле, который называл себя записью. Машина Ренниуса, несомненно, сможет все исправить, если в этом возникнет необходимость. Нужно было только найти кого-нибудь, кто знает, как она работает.

Я сидел довольно долго, надеясь получить ответы на все мучившие меня вопросы. Однако так ничего и не дождавшись, задремал. На этот раз я провалился в нечто большое, темное и мирное, как и полагается, без всяких там глупостей и angst[11]. Я проспал до ночи и до самой своей остановки. Почувствовав себя на удивление отдохнувшим, я ступил на знакомый тротуар и, перечертив карту окружающего меня мира, прошел мимо стоянки машин, по аллее, вдоль четырех кварталов закрытых магазинов. Убедившись в том, что за мной не следят, я вошел в открытое кафе и съел ужин, у которого был непривычный вкус. Это место напомнило давно не мытую, жирную ложку, а вот еда была просто восхитительной. Я съел два их фирменных гамбургера и огромную порцию картошки фри. Вялый листик салата и несколько долек перезрелого помидора завершили мою трапезу. Я все проглотил с волчьим аппетитом, не думая особо о том, сумеет ли мой организм усвоить эти продукты. Вкуснее я ничего в жизни не едал.

Я вышел из кафе и решил прогуляться. Идти было довольно далеко, но я не особенно спешил. Почти целый час я добирался до магазина «Вуф и Уарп», но ночь прекрасно подходила для прогулок.

Магазин был, естественно, закрыт, но наверху, в квартире Ральфа, горел свет. Я обошел здание сзади, влез по водосточной трубе и заглянул в окно. Ральф сидел с книгой в руках, и до меня донеслись тихие звуки струнного квартета — я не смог определить автора. Хорошо. То, что он один, я хочу сказать. Терпеть не могу мешать людям.

Я постучал в стекло.

Ральф поднял голову, посмотрел на меня, встал и подошел к окну.

Рама скользнула вверх.

— Привет, Фред. Заходи.

— Спасибо, Ральф. Как дела?

— Прекрасно, — ответил он. — Ив магазине все хорошо.

— Отлично.

Я забрался внутрь, закрыл окно, взял из его рук стакан с напитком, вкус которого узнать не удалось хотя он походил на фруктовый сок — целый график этого напитка стоял на столе. Мы сели и, должен признаться, здесь у меня не возникло никаких странных ощущений. Ральф так часто делает перестановки в своей квартире, что я никогда не мог> запомнить, где у него что стоит. Мой компаньон — высокий сухощавый человек с копной темных волос и плохой осанкой — прекрасно разбирается вс всякого рода красивых вещах. Он даже преподает плетение корзин в университете.

— Ну, как тебе Австралия?

— Если не считать нескольких неприятных моментов, она могла бы мне понравиться.

— Каких неприятных моментов?

— Потом, все потом, — ответил я. — Может быть, в другой раз. Послушай, я не доставлю тебе слишком много хлопот, если попрошу устроить меня на ночь в задней комнате?

— Ничуть. Так, какого сорта неприятности у тебя на этот раз? Безумный террорист? Кредиторы?

— Ничего подобного, — ответил я.

— Хуже? Или лучше?

— Сложнее. А что слышал ты?

— Ничего. Мне звонил твой куратор.

— Чего он хотел?

— Он хотел узнать, где ты находишься, и нет ли у меня каких-нибудь известий. Я дважды отрицательно ответил ему. Он сказал, что ко мне зайдет один человек, чтобы задать несколько вопросов. И что администрация университета была бы мне очень признательна за сотрудничество. С этого все началось. Тот человек и вправду объявился некоторое время спустя, задал мне те же вопросы и получил те же ответы.

— Его звали Надлер?

— Да. Из ФБР. По крайней мере так было написано в его удостоверении личности. А сегодня утром снова звонил твой куратор.

— А что хотел Вексрот сегодня утром?

— У него было сообщение.

— Для меня?

Он кивнул. Сделал глоток из своего бокала.

— В чем оно заключалось? — не утерпел я.

— Если ты свяжешься со мной, я должен сказать тебе, что ты закончил университет. Диплом можешь забрать у него в кабинете.

— Что? — Я вскочил на ноги, часть жидкости из бокала выплеснулась мне на рукав. — Они не могут так со мной поступить!

Ральф приподнял плечи, а потом медленно опустил их.

— Может быть, он шутил? Он не показался тебе пьяным? Объяснил, как и почему?