Журнал «Если», 1995 № 01 - Страница 51

На всех судей и даже на Марис речь Правителя произвела сильное впечатление.

— Сказанное тобой — правда, — согласился с Правителем судья-южанин. — Признаюсь, был бы рад, если бы крылья отправились на Юг, но, к сожалению, не могу не признать обоснованность твоих требований.

— У Реллы тоже есть права, — стояла на своем Сина.

— Если вы отдадите крылья Правителю, то таким образом отнимите у нее право на поединок, — добавила Марис. — Разница в счете — один лишь камешек, и шансы на победу у Реллы прекрасные.

Заговорила Релла:

— Я не заслужила крылья. Мне стыдно за то, как я летала сегодня. Но если бы мне дали еще шанс, то уверена, я бы их завоевала.

— Релла, дорогая, ты хочешь невозможного. — Шелла тяжело вздохнула. — Мы не можем ради тебя начинать поединок заново.

— Она получит крылья, — уверенно заявил летатель с Внешних Островов. — Завтра я брошу в ее пользу камень, и общий счет станет шесть к шести. Еще кто-нибудь присоединится ко мне?

— Камней нет, и ты не можешь оценивать поединок, в котором участвует только один летатель. — Непреклонный Правитель, нахмурившись, откинулся на спинку стула.

— Боюсь, что вынужден выступить на стороне Правителя, — сказал судья с Юга. — В противном случае меня обвинят в том, что я симпатизирую землячке.

Марис коснулась руки Реллы.

— Ты действительно хочешь опять участвовать в поединке? Хочешь именно завоевать крылья, а не просто их получить?

— Да, — ответила девушка. — Я хочу выиграть крылья. Хочу честно заслужить их, что бы там ни говорил Вул.

Марис, кивнув, повернула лицо к судьям и сказала:

— В таком случае, у меня есть предложение. Правитель, считаешь ли ты других двух летателей с твоего острова способными сохранить крылья? Доверяешь ли им?

— Естественно, — с подозрением ответил тот. — Но?..

— Тогда пусть все решит поединок. Пусть счет останется прежним — 6:5. Раз лететь завтра Гарт не в состоянии, пусть за него выступит другой летатель, которого ты назовешь. Если выиграет твой ставленник, то крылья останутся на Скални, а ты уж отдашь их достойному, если же — Релла, то она, забрав крылья, отправится на Юг. Что скажешь?

Подумав с минуту, Правитель заявил:

— Будь по-твоему. Вместо Гарта завтра полетит Джирел. Если девушка победит ее, то, нравится мне это или нет, крылья ее.

— Мудрое решение, — улыбнулась Шелла. — Я всегда верила в здравомыслие Марис.

— Так мы согласны? — спросила судья с Востока. Все судьи, за исключением здоровяка с Внешних

Островов, дружно закивали, он же, мотнув головой, пробурчал:

— Крылья заслужила девочка. Местный летатель упал в океан.

К его словам не прислушались, и решение было принято большинством голосов.

Уже стояла ночь, накрапывал холодный дождик. Сина, опираясь на клюку, спросила у Реллы:

— Ты уверена, что добивалась именно такого исхода?

— Уверена.

— Говорят, Джирел — великолепный летатель. Возможно, что если бы мы до конца стояли на своем, то убедили бы судей отдать крылья тебе.

— Я получила все, что хотела, — уверенно сказала девушка.

Сина, посмотрев ей в глаза, кивнула.

— Хорошо. А теперь быстрее отправляйся в постель. Завтра у тебя тяжелый день.

Перед рассветом третьего дня Состязаний Марис разбудил настойчивый стук в дверь.

— Марис, мне открыть? — спросила с соседней кровати невидимая во мраке Релла.

Свечи не горели, в доме было темно и холодно.

— Нет, — прошептала напуганная Марис.

Стук не утихал ни на секунду, и Марис вспомнились прибитые к двери однокрылые буревестники. Она встала, на цыпочках пересекла комнату, нащупала в сумраке нож. Тот самый кухонный нож, которым отдирала птиц от двери. Тупой нож с закругленным концом не был боевым оружием, но его тяжесть придала Марис смелости. Подойдя к двери, она спросила:

— Кто там?

Стук прекратился, из-за двери послышался незнакомый ей хриплый голос: — Раггин.

— Раггин? Не знаю никакого Раггина. Что тебе нужно?

— Я из «Железного Топора». Ты знакома с Вулом?

Страх оставил Марис, она поспешно отворила дверь, и в призрачном свете звезд разглядела на пороге сутулого худого мужчину с крючковатым носом и грязной всклоченной бородой. Что-то в его облике показалось ей знакомым. Внезапно узнав в нем хозяина таверны, где остановился Вул, она спросила:

— Что случилось?

— Я уже закрывался, а твой друг все не возвращался. Решил было, что он заночевал где-нибудь в другом месте. Я нашел его на дороге у таверны лежащим на спине. Его кто-то сильно побил.

— Вула избили?! — вскричала Релла, подбегая к двери. — Где он?

— В своей комнате. Я втащил его по ступенькам наверх, и это, поверьте, было непросто. Я не знал, что с ним делать дальше, и тут вспомнил, что у него есть знакомые. Поспрашивал людей, и вот я здесь. Вы пойдете со мной?

— Конечно! — воскликнула Марис. — Релла, одевайся живей.

Сама Марис, быстро одевшись, прихватила фонарь, и они заспешили к таверне. Дорога шла вдоль моря, среди утесов, и один-единственный неверный шаг в темноте мог стать последним.

Закрытая ставнями таверна была темна, входная дверь оказалась запертой изнутри. Раггин, оставив их на пороге, направился кругом к «потайному входу». Открыв через минуту парадную дверь изнутри, он посетовал:

— Приходится быть осторожным. У меня бывают такие посетители, которые вам, летателям, в дурном сне не приснятся.

Но никто не слушал его бормотания. Релла опроп метью кинулась по ступенькам наверх к комнате, которую некогда делила с Вулом, Марис последовала за нею.

У кровати Вула Релла зажгла свечу, комнатенку осветил призрачный красноватый свет. На кровати кто-то зашевелился. Релла поставила свечу и откинула простыню.

Вул, встретившись с Реллой глазами, сжал ее руку и попытался заговорить, но с губ сорвался лишь слабый стон.

К горлу Марис подступил комок. Вул был жесг токо избит, особенно досталось голове и плечам: лицо превратилось в потемневшую бесформенную массу, рана на левой щеке еще кровоточила, глаза заплыли, подбородок покрывала засохшая кровавая корка.

— Вул! — вскрикнула Релла и, заплакав, притронулась к его брови, но он поспешно повернул голову и вновь едва слышно зашевелил разбитыми губами.

Марис подошла ближе. Вул сжимал ладонь Реллы левой рукой, правая же лежала на окровавленной простыне под неестественным углом к телу. Марис встала на колени с правой стороны кровати и мягко коснулась поврежденной руки Вула. Тот вскрикнул так громко, что испуганная Релла отскочила. Марис с ужасом увидела зазубренный кусок кости, прорвавший кожу у плеча.

Из-за незатворенной двери за ними пристально наблюдал Раггин.

— У него рука сломана, оттого и кричит. Слышали бы вы, как он орал, когда я тащил его сюда. Сдается мне, что у него сломана не только рука, но и нога.

Вул, тяжело дыша, замер.

Марис, встав, сердито спросила у владельца таверны:

— Почему ты не послал за лекарем? Почему не дал Вулу болеутоляющее?

Пораженный Раггин отступил.

— За вами я сходил, правда ведь? А лекарю кто заплатит? У Вула за душой ломаного гроша нет, будьте уверены. Я пошарил в его мешке…

Марис, подавляя ярость, сжала кулаки:

— Сейчас же отправляйся за лекарем! Пробежишь ли ты десять миль или больше, мне плевать! Учти, если лекарь появится здесь недостаточно быстро, то я переговорю с Правителем, и он закроет твою грязную дыру.

— Летатели, — с сарказмом проговорил Раггин; — всем и всюду распоряжаются богатые и знатные летатели. Ладно уж, я пойду, но кто же заплатит лекарю?

— Черт! — закричала взбешенная Марис. — Черт возьми! Я заплачу лекарю! Я! Твой постоялец — летатель, и если его кости срастутся неверно, то он никогда больше не поднимется в воздух! Поспеши же!

Раггин, трусливо посмотрев на нее, отбыл. Марис вновь подошла к кровати Вула. Тот что-то невнятно бормотал и ерзал на кровати, но движения причиняли ему неимоверные муки.