Журнал «Если», 1995 № 01 - Страница 30

Марис, заложив над океаном крутой вираж, направилась прямиком к неясным пятнам и вскоре разглядела корабли. Целых пять. Подлетев ближе, Марис различила выкрашенные в темно-коричневый цвет корпуса, некогда розовые, а теперь изрядно полинявшие паруса, развевающиеся на верхушках мачт потрепанные сине-красные вымпела. У местных кораблей вымпела других цветов. Значит, эти приплыли издалека. Скорее всего — с Востока.

Оказавшись над кораблями, Марис сбросила высоту. Моряки усердно работали: переставляли паруса, тянули канаты. Пересекать открытый океан в Гавани Ветров всегда было смертельно опасно, а порой и вовсе невозможно. Это для Марис ветер был любовником, для моряков же — улыбающимся убийцей, готовым сорвать парус или швырнуть судно на острые скалы.

Но эти корабли были уже в безопасности — шторм стихал, а до порта, по предположению Марис, им осталось меньше часа пути.

Сегодня в Городе Штормов будет праздник. Прибытие с Востока торгового флота аж из пяти кораблей — редкое событие. Ведь более трети кораблей, дерзнувших пересечь океан между архипелагами, бесследно исчезает.

Марис, сделав над кораблями еще круг, решила слетать в Город Штормов, принести туда добрую весть и лишь потом возвратиться на Сиатут. Может быть, даже стоит подождать флот в порту и узнать, какие новости и товары он привезет.

Марис выпила изрядное количество вина. Она принесла радостную весть, и каждый из многочисленных посетителей портовой таверны почитал за честь угостить ее. Все пили, смеялись, судачили о товарах, которые привезут торговцы с Востока.

Послышался крик, а через секунду его подхватили десятки голосов.

— Корабли подходят к пирсу!

— Они уже швартуются!

— Корабли с Востока!

Марис поднялась. Вино ударило в голову, и она потеряла равновесие. Она бы неминуемо упала, но ее подхватила толпа, потащила к двери.

В порту собрался чуть ли не весь Город Штормов, у пирса царил неописуемый ажиотаж. Марис пожалела, что выбралась из таверны. С трудом пробравшись сквозь толпу, она уселась на бочку и привалилась спиной к стене склада.

Проснулась она оттого, что кто-то тряс ее за плечо. Поморгав, она подняла глаза и увидела незнакомца.

— Ты — Марис? — спросил он. — Марис-летатель? Марис с Малого Эмберли?

Хотя незнакомец был юн, лицо его выглядело не по годам сурово, огромные черные глаза светились умом, длинные темно-русые волосы свивались в узел.

— Да, я — Марис, — ответила она, вставая. — Извини, не соображу, что случилось. Должно быть, задремала.

— Похоже. А мне, едва я сошел с корабля, показали на тебя. Я полагал, что ты меня встречаешь.

— О! — Марис быстро огляделась. Толпа вокруг поредела, на пирсе — лишь несколько торговцев да портовые рабочие. — Подожди, я присяду, закрою на минутку глаза. Мало спала прошлой ночью.

Марис показалось, что облик юноши ей чем-то знаком, и она пригляделась к нему повнимательней. Под мышкой он держал холщевый мешок, плащ его был восточного покроя из толстой и теплой материи серого цвета без орнамента, сзади на плечи спадал капюшон, у пояса висел нож в кожаных ножнах.

— Говоришь, ты с корабля? — спросила Марис. Парень кивнул.

— Извини, я еще толком не проснулась. Где остальные моряки?

— Моряки едят и пьют, торговцы торгуют. Путешествие было не из легких. Шторм разбил один корабль, но мы подобрали почти всю команду, утонули лишь двое. Моряки счастливы без ума, что наконец-то оказались на берегу. — Он, секунду помолчав, добавил: — Сам я не моряк… Извини, ошибся. Думал, ты встречаешь меня.

Он развернулся, намереваясь уйти.

Марис, внезапно поняв, кто перед ней, воскликнула:

— Конечно же! Ты — студент из «Воздушного Дома»! — Он повернулся к ней, и она сказала: — Прости. Совсем из головы вылетело.

Марис спрыгнула с бочки.

— Меня зовут Вул. — Он вгляделся в Марис, как если бы не сомневался, что его имя многое скажет ей. — Вул с Южного Аррена.

— Отлично, Вул, — сказала Марис. — Мое имя ты знаешь. Но я не уверена, что…

Он перехватил мешок поудобнее, кадык на его шее заходил вверх-вниз.

— Еще меня зовут Однокрылым.

Марис промолчала, но лицо выдало ее чувства.

— Вижу, что ты обо мне все-таки слышала, — сказал юноша довольно резко.

— Слышала, — призналась Марис. — Намерен участвовать в Состязаниях этого года?

— Я намерен летать в этом году. Ради этого я и вкалывал последние четыре года.

— Понятно, — уронила Марис и взглянула на небо. Уже смеркалось. — Мне пора на Сиатут. А то там, поди, уже решили, что я упала в океан. Сообщу Сине о твоем прибытии.

Она развернулась, но ее остановил его голос.

— Смогу я здесь нанять лодку, чтобы добраться до Сиатута?

— В Городе Штормов можно нанять что угодно, но обойдется тебе это недешево. От Южного мыса на Сиатут регулярно ходит паром. Советовала бы тебе заночевать здесь, а утром переправиться на пароме.

Марис, не оборачиваясь, зашагала по мощенной булыжником мостовой к дому знакомого летателя, у которого оставила свои крылья.

Парень с Востока, желая стать летателем, проделал немалый путь, а она так скоро его покинула и оттого чувствовала себя неловко.

Однокрылый! Удивительно, что он даже не пытается скрыть своей клички. И еще более удивительно то, что он собрался помериться силами с летателями. Ведь не законченный же он кретин! Должен соображать, какой прием его ожидает!

— Так ты знала! — закричала Марис, нимало не заботясь, услышат ее студенты или нет. — Знала и молчала!

— Разумеется, знала. — Голос Сины звучал ровно, здоровый глаз взирал на Марис так же бесстрастно, как больной. — И не сказала тебе раньше, потому что предвидела твою реакцию.

— Сина, в своем ли ты уме? Неужели ты выставишь его на Состязаниях?

— Если он того стоит, в чем я почти не сомневаюсь, то выставлю. Я советовалась с тобой относительно Керра, но насчет Вула приму решение сама.

— Разве тебе не известно, как мы к нему относимся?

— Кто это мы?

— Летатели!

— Если Вул выиграет, то обоснуется на этом острове, — перебила Сина. — И Правительница Сиатута будет довольна и горда. Ведь Однокрылым его зовут‹ только летатели, но не бескрылые.

— Он сам себя называет Однокрылым! И ты прекрасно знаешь, как он получил эту кличку. Даже в тот год, когда ему принадлежали крылья, он был летателем лишь наполовину.

— Я летатель меньше чем наполовину. — Сина, быстро отвернувшись, уставилась на пламя. — Летатель без крыльев. У Вула — реальный шанс вновь получить крылья и я ему помогу.

— Оказывается, ради того, чтобы студент «Деревянных Крыльев» победил, ты готова на все!

Сина вновь повернула голову, и поблескивающий на морщинистом лице здоровый глаз в упор уставился на Марис.

— Почему вы его так ненавидите?

— Тебе прекрасно это известно, — ответила Марис.

— Он всего лишь выиграл пару крыльев. Избегая слепого взгляда, Марис отвернулась от

внезапно ставшей ей чужой старой женщины и твердо произнесла:

— Он довел одну из нас до самоубийства. Воспользовавшись ее горем, отобрал у нее крылья. Все равно как если бы он собственными руками столкнул ее с утеса.

— Глупости! — не согласилась Сина. — Айри сама лишила себя жизни.

— Я знала Айри, — сказала Марис, не отрывая взгляда от огня. — Крылья были у нее недолго, но она была прирожденным летателем, парила лучше многих. Все любили ее. Вул никогда бы не победил ее в честном поединке.

— Но он выиграл!

— Спустя неделю после гибели ее брата мы виделись с ней на Эйри, — сказала Марис. — Брат вышел на лодке в море, а она кружила над ним. Она видела, как он вытягивает сеть, как блестит на солнце чешуя рыб-лун. Вдруг из глубины вынырнула сцилла. Айри была далеко, и ветер относил в сторону ее крик. Она подлетела ближе, но опоздала. Она видела, как сцилла ударом хвоста разбила лодку, видела, как из пены появилась голова чудовища с телом ее брата в окровавленной пасти, видела, как сцилла нырнула и исчезла навеки.