Журнал «Если», 1994 № 08 - Страница 29

— О, — только и мог воскликнуть он.

Она опустила глаза.

— Я знала об этом. Могла бы и сама все тебе рассказать. Но ты не был к этому готов. Да, ты прав: сейчас я знаю о тебе много больше, чем ты сам. Но разве это не понятно: если я тебе все расскажу, ты не сумеешь услышать.

Он с недоверием покачал головой:

— Но я ведь уже не болен!

Он прочитал ответ на ее лице.

— Опять мимо? — гнев снова зашевелился в его сердце. — Ладно, валяй дальше. Кстати, я не оглохну, если услышу от тебя, какой институт закончил.

— Конечно, нет, — нетерпеливо продолжила она. — Просто все это ничего в тебе не разбудит, никаких ассоциаций, воспоминаний. — Она закусила губу. — Вот и пример. — Ты успел упомянуть фамилию Бромфилд с полдюжины раз.

— Какую? Да нет же!

Она остро глянула на него.

— Ошибаешься, Гип. Ты назвал это имя минут десять назад.

— Разве? — он задумался. А потом изумленно округлил глаза: — Боже мой! И в самом деле назвал.

— Хорошо, кто этот человек? Откуда ты его знаешь?

— Кого?

— Гип, — резко одернула она.

— Извини, — пробормотал он, — кажется, я немного запутался. — Он вновь погрузился в раздумья, пытаясь восстановить последовательность мыслей. И наконец с трудом выдавил: — Бромфилд.

— Сейчас фамилия пришла к тебе из далекого прошлого. И имя это ничего не будет для тебя значить, пока память не вернется назад и…

— Вернется назад? Как это?

— Разве ты сейчас не возвращаешься — от болезни к дням заключения и аресту, к тому, что было прежде, к визиту в тот дом? Подумай об этом, Гип, подумай, вспомни, зачем ты туда пошел.

— Дети, какие-то дети… они могли сказать мне, где искать полудурка, — он подскочил со смехом.

— Видишь? И про полудурка вспомнил. Я еще все вспомню, вот увидишь. Полудурок… я искал его столько лет, наверное, целую вечность. Правда, я забыл — зачем, но… — проговорил он крепнущим голосом, — теперь мне это не кажется важным. Я просто хочу тебе сказать, что необязательно проделывать весь путь назад. Значит, завтра я иду в тот дом, спрашиваю у них адрес, и сразу же отыскиваю то, что…

Он запнулся, озадаченно огляделся, заметил кусок оплетки на ручке кресла и подхватил ее.

— Вот, — торжественно произнес он. — Это же от… ах ты, черт!., от чего же она?

Она подождала немного, потом сказала:

— Ну, теперь видишь?

— Что — вижу? — едва выдавил он.

— Если ты завтра же отправишься туда, тебе придется у незнакомцев спрашивать о неизвестном. Но с другой стороны, — признала она, — теперь тебе это по силам.

— А если я это сделаю, — спросил он, — тогда все вернется?

Она глубоко вздохнула:

— Тогда ты погибнешь.

— Что?

— Ох, Гип, разве до сих пор я обманывала тебя? Гип, ты найдешь это, ты обязательно найдешь, только сначала вспомни, что ищешь, и пойми зачем.

— Сколько же времени уйдет на это?

Она неопределенно качнула головой:

— Не знаю.

— Я не могу ждать. Завтра… — и ткнул пальцем в окно. — Тьма начинала рассеиваться. — Сегодня же. Сегодня я могу быть там… Мне надо. — Голос его стих, и он резко обернулся к ней.

— Ты говоришь — убьют. Да, пусть убивают, только бы выяснить. По крайней мере буду знать, что прожил не зря.

Она трагически поглядела на него и вышла.

Он закрыл глаза…

Чего же добивается Джейни? Чтобы он вернулся назад? Но насколько? В те голодные годы, когда не знал ни веры, ни помощи, рыскал, мерз и голодал, искал крохотный ключик, а за ключиком — адрес того дома с козырьком над входом, который он прочел на листке бумаги в пещере с детской одеждой… В пещере.

— В пещеру, — громко проговорил он и выпрямился.

Он отыскал пещеру. Там, среди детской одежды, обнаружился скатанный в трубку грязный листок с адресом.

Это был еще один шаг назад, большой шаг. Вещь, которую он отыскал в пещере, доказывала, что все ему вовсе не померещилось, как утверждал Бромфилд: в руках у него было теперь доказательство. Он схватил его и принялся гнуть и сжимать плетеную трубочку, серебристую, легкую, со сложным плетением. Конечно, конечно же! Кусок оплетки того кабеля он нашел именно в пещере. И теперь держал в руках.

Возбуждение охватило Гипа. Джейни все твердила: «Надо вернуться!» Много ли времени ушло на этот шаг, на второе открытие пещеры со всеми ее сокровищами?

Гип поглядел в окно. Чуть больше получаса, сорок минут, не больше. Все перемешалось в душе его: усталость, гнев, чувство вины и боль. Ну а если завтра же начать возвращение, вот только сказать Джейни…

Он подбежал к двери, распахнул ее настежь, одним прыжком пересек коридор и резко распахнул противоположную дверь.

— Джейни, послушай, — выкрикнул он, еле сдерживая дикое возбуждение. — Ой, Джейни… — и резко осекся. Он успел влететь в комнату футов на шесть, и теперь ноги сами собой, заплетаясь и спотыкаясь, понесли его обратно. — Прошу прощения, — растерянно проблеял он. «Боже, — думал он, — почему она сама не сказала». Спотыкаясь, он тащился к себе в комнату — обессилев, как отзвеневший гонг. Потом закрыл за собой дверь, привалился к ней. Откуда-то донесся скрипучий смущенный смешок… Против воли он повернулся к двери. Попробовал выбросить из головы то, что осталось за другой дверью, и не сумел: вся картина отчетливо предстала перед ним. И он вновь расхохотался, побагровев от смущения и неловкости.

— Могла бы и сказать, — произнес он.

Серебристая трубка вновь привлекла его внимание. Взяв ее в руки, Гип уселся в большое кресло. Кусок кабеля помог забыть о смущении, напомнил о более важных вещах. Надо увидеть Джейни, поговорить с ней. Быть может, это безумие, но она должна понять: нужно найти способ вернуться назад поскорее, как следует поторопиться, чтобы еще сегодня разыскать полудурка. Возможно, это безнадежно, но Джейни… Джейни-то знает. Придется ждать. Она появится, когда будет готова, куда ей деться.

Он устроился в кресле, вытянул вперед ноги и запрокинул голову на спинку кресла. Усталость блаженной дымкой окутала Гипа, туманя глаза, щекоча ноздри.

Трах-тах-тах-тах-тах-тах-тах-тах.

(Пятидесятый, думал он, поднимаясь в горы. Мечта всей жизни любого мальчишки — раздобыть автомат и поливать из него, как из шланга).

— Вам-вам-вам-вам!

(Откуда они их раздобыли, эту рухлядь? Это батарея зениток или музей?)

— Гип! Гип Бэрроуз!

Он сел, потирая лицо руками, стук пулеметов превратился в дробь пальцев по деревянной двери. Никакой не капрал, а сама Джейни звала его из коридора. База противовоздушной обороны растаяла, исчезла, унесенная обратно на фабрику снов.

— Гип!

— Глаз продрать не могу, — признался он смущенно. — Подожди немного — плесну воды в лицо. — Уже из ванной комнаты он крикнул: — А ты где была?

— Гуляла. А потом караулила снаружи. Боялась, чтобы ты все-таки… ну, понимаешь. Я хотела тогда последовать за тобой, не оставлять одного. С тобой действительно все в порядке?

— Ага. Только я никуда не собираюсь выходить без твоего совета. Но сперва о другом — а с ней все в порядке?

— Что?

— По-моему, для нее это было даже большим потрясением, чем для меня. Я не знал, что с тобой кто-то живет, иначе я бы не вломился…

— Гип, о чем ты говоришь? Что случилось?

— Ох, — вздохнул он. — Значит, ты пришла прямо сюда, не побывав в своей комнате.

— Нет. Но что ты имеешь в виду?

Он ответил, краснея:

— Мне бы хотелось, чтобы она тебе сама обо всем рассказала. Вчера мне отчаянно понадобилось видеть тебя. Я ввалился к тебе, не имея представления, что там кто-то есть.

— Кто? Гип, говори, ради Бога!

— Какая-то девушка. Конечно, ты знаешь ее, Джейни. Жулики по домам нагишом не ходят.

Джейни прикрыла рот ладонью.

— Цветная девушка. Молодая.

— А что она… делала?

— Не знаю, чем она там занималась, я только мельком видел ее — если в этом она найдет хоть какое-то утешение. Джейни! — в тревоге воскликнул он.

— Он отыскал нас. Придется убираться отсюда, — прошептала она. Губы ее почти побелели, руки затряслись: — Пойдем, пойдем же!