Журнал «Если», 1994 № 04 - Страница 53

Левер (который был жив и здоров) взял слово:

— Если болезнь растений распространится на лишайник Уилтона, нас ждут большие неприятности. Пока что все в порядке. Лишайник хорошо принялся, и условия работы на стройплощадке вполне нормальные. Но если он начнет гнить, мы можем собирать вещички и убираться с планеты.

— Ладно, с этим пока подождем, — Хедерингтон почему-то улыбался. Принимая во внимание все рассказанное мистером Стордалом, я думаю, довольно глупо оставлять оборудование в руках аморфов. Надо действовать немедленно, еще до захода солнца. Попробуем поговорить с Моисеем и урезонить его. Если же переговоры ни к чему не приведут, мы подгоним сюда малый космический корабль, на котором я прибыл, и изжарим их. Постараемся сохранить оборудование, хотя купол, видимо, сгорит.

— Я не уверен, что с Моисеем удастся договориться, — заметил Стордал, у него возникло нечто вроде гордости за своих аморфов. Не могу представить, что он сдастся без боя.

— Уверен, вы найдете способ его уговорить.

— Я?!

— Именно вы. Через десять минут вы отправитесь под белым флагом в расположение аморфов. Постарайтесь повлиять на Моисея. Если заупрямится припугните. Кстати, можете прихватить с собой мою жену. Кажется, она ему тоже нравится.

Итак, любовники шагали по ничьей земле, под сомнительной защитой белого флага. Размахивая им, Стордал совсем не был уверен в том, что аморфы понимают значение этого символа. Он чувствовал, что идущая рядом Мэрилин дрожит. Было трудно понять, кто их скорее всего пристрелит: свои или чужие.

— Джей надеется, что аморфы нас прикончат — сказала она, хотя это было ясно и без слов.

— Да, я знаю.

Они приближались к заграждению, и аморфы взяли их на мушку. Моисей тоже стоял на ящиках, озадаченно переводя взгляд с приближающейся пары на укрепления колонистов, оставшиеся у них за спиной.

— Моисей! — крикнула Мэрилин — Прикажи своим людям спрятаться! Мы идем для переговоров — И добавила, уже для Стордала: — Боюсь, наших колонистов соблазнит большое скопление аморфов Среди них есть дураки, которые откроют пальбу по любому сигналу. А двое самых кровожадных могут и приказать…

Стордал не ответил; он считал, что без толку говорить об одном и том же.

Сильные руки помогли им перебраться за ящики. Оказавшись внутри кольца, Стордал сразу начал:

— Может, мы сумеем договориться? Для этого мы здесь.

Лицо Моисея осунулось, он выглядел до крайности измученным.

— Хорошо, — кивнул он. — Пройдемте в купол.

По дороге Стордал заметил, что охрана на две трети состоит из женщин.

Внутри купола, казалось, воняла уже сама земля. Повсюду стонали больные, у стены лежали трупы.

Моисей провел парламентеров в закуток — их бывшую тюрьму — и плотно закрыл дверь.

— За последние несколько дней люди наслушались от меня громких лозунгов, — сказал он. — Не хотелось бы, чтобы они знали, что я их продаю.

— Что с вами произошло, Моисей? — спросил Стордал. — Всего несколько часов назад вы и слышать не хотели о сдаче. Мне даже показалось, что вы… — нужное слово ускользало от него.

— Что я маньяк, жаждущий победы? — подсказал аморф.

— Ну… примерно так.

— Разве вы не знаете, что я таков, каким меня создали? — Моисей вздохнул. — Я не могу контролировать свои поступки. Сколько я себя помню, мне внушали свои мысли люди с мощным интеллектом. Каждый из них добивался своей цели любой ценой. Я и действовал согласно тому характеру, который в меня вложили. Меня учили, что мне всегда будет сопутствовать успех, потому что я — высшее существо с безграничным умом. Однако обстоятельства сложились не в мою пользу, и это привело к внутреннему конфликту, своего рода раздвоению личности, или, если хотите, шизофрении. — Он грустно улыбнулся. — Словом, я понял, что меня учили неправильно. Я считал, что стою над своим народом, потому что мыслю не так, как он. А оказалось, что прав не я, а народ.

— Ваш народ состоит из идеалистов, — вставила Мэрилин, — они воплощают то лучшее, что есть в нас, в людях.

— Просто я принял добродушие аморфов за слабость. Маньяк может легко впасть в такую ошибку, не правда ли?

— Но ведь вы поменяли свои взгляды, — сказал. Стордал.

— Да, но это трудно себе представить, правда? Я изменил не просто свои взгляды — я изменил самого себя. Слившись со своим народом, я усвоил его характеристики. Я все еще Моисей, с замашками Дуайта, Шокальского и прочих. Но меня как бы разбавили, я взял кое-что от аморфов, а они — от меня. К счастью, таких немало. Теперь они будут не такими уж послушными.

— Все-таки вы хотели бы остаться с нами? — спросил Стордал как бы между прочим.

— А это возможно? — в голосе Моисея прозвучала такая надежда, что Стордал почувствовал укол совести.

— Конечно. Хедерингтон велел мне именно так вам и передать.

— На каких условиях?

Прежде чем ответить, Стордал помолчал: ему не нравились эти условия.

— Мы предоставим вам питание и жилье, а вы будете работать бесплатно и делать то, что от вас потребуют. Когда же завод будет закончен и начнет давать продукцию, вы получите права граждан колонии.

— Иными словами, два года рабства, и только потом — свобода, задумчиво произнес Моисей. — Но нам ничего другого не остается, альтернатива — голодная смерть.

— Боюсь, что так. Болезнь растений распространилась настолько, что вам не удалось бы дойти отсюда до незараженной почвы.

Нагнувшись, Моисей сорвал «блюдечко» и раскрошил его между пальцев. Оно сразу приобрело коричневый оттенок.

— Я принимаю ваши условия, — сказал он со вздохом.

За то время, что аморфы покрыли расстояние от своей «крепости» до баррикады колонистов, удивление Хедерингтона прошло.

— Привет, Стордал, — сказал он. — Я вижу, они капитулировали. — И обратился к Моисею: — Ну что ж, сынок, я рад, что ты образумился. Полагаю, тебе нужно было как следует подумать, прежде чем с нами связываться, но я не стану читать мораль. Итак, ты со своими друзьями можешь двигаться в колонию.

— Они на грани голодного истощения, — вмешался Стордал.

— Ах ты. Боже мой, какое несчастье! Они сами затеяли прогулку сюда, значит могут точно так же прогуляться и назад.

— Джей! — воскликнула Мэрилин. — Ты только посмотри на них! Они больные, голодные. Большинство их не дойдет!

Муж смерил ее холодным взглядом.

— Заткнись. — Потом жестом подозвал адмирала. — Дуайт, я думаю, что так мы избавимся от слабых и к тому же сэкономим еду.

Он повернулся к Моисею вместе с креслом.

— Отправляйся, сынок. Чем быстрее ты со своим отрядом дойдешь до колонии, тем быстрее вас накормят. Вот что такое стимул.

К тому времени, когда колонисты сложили свои палатки и погрузили их на грузовики, аморфы скрылись из виду. Колонна отправилась в сторону поселка, оставив на месте несколько человек, которым предстояло залить горючее в баки машин, оставшихся у «крепости», и проверить, какой урон нанесен оборудованию будущего завода.

Стордал ехал в одном вездеходе с Бригсом Они миновали аморфов, упавших ничком, лицом в гниющие растения. Бригс промолчал, потом сказал необычным для него, почти добрым тоном:

— Алекс, ты идеалист, поэтому тебе совсем не место в таком коммерческом предприятии, как наше. Вспомни все, что я тебе говорил в последние несколько дней. Подумай, кто здесь выигрывает, а кого вышвыривают вон. Нас ждут большие неприятности, ты еще вспомнишь мои слова.

Почти не слушая, Стордал грустным взглядом окинул колонну аморфов, которую обогнала его машина. Те шли с опущенными головами, совсем обессилевших поддерживали товарищи. Моисей, идущий впереди, даже не поднял глаз.

Наконец они достигли колонии и остановились на площади у куполов. Редкая толпа (в основном женщины) вышла навстречу. Как только Стордал вылез из машины, к нему подошла Джоан.

— Что там у вас произошло, Алекс? — она явно нервничала.

— Ну… — ему было трудно смотреть ей в глаза. — Аморфы возвращаются. Те, что выжили. Идут пешком, скоро будут здесь.