Журнал «Если» 1993 № 03 - Страница 44

— Построиться, — скомандовал Барс. — Вперед! Северяне и южане образовали слаженный строй (приятно было отметить, что подготовка не прошла даром) и двинулись в сторону Эвильдаро.

Шагая в промозглой, туманной сырости, безмолвие которой нарушалось только легким шорохом шагов, он ощущал странное нарастающее удушье. «Сторм, Сторм, — билось в его мыслях, — я возвращаюсь к тебе».

Двадцать пять лет разлуки не стерли ее образ. Превратившись в седовласого мужа, пережив горести и радости бурной жизни целого поколения, он не мог забыть черные локоны, зеленые глаза, янтарный отлив кожи, изгиб губ, некогда отвечавших на его поцелуи. Каждый шаг навстречу неизбежному приговору судьбы давался ему с трудом: север должен быть спасен от ее гибельной власти, человеческая раса должна выжить. Без противодействия Бранна Сторм приведет Хранителей к победе. Они обязаны истощить друг друга в своей взаимной вражде, покуда несомое и теми и другими добро не возобладает над греховным, злым и жестоким, открывая дорогу будущему — светлому миру Джона и Мэри.

Он так и не смог стать настоящим Барсом, великим вождем, мудрым и непобедимым.

Он остался все тем же Малькольмом Локриджем, влюбленным без памяти в Сторм Дэрруэй.

Предстояла тяжелая битва, в которой он мог лишиться всего, и невыносимой была мысль, что он выступает против Кораш. Ястреб бесшумно вынырнул из серой пелены:

— Отец, я видел несколько человек в деревне, — сказал он. — Они похожи на ютов, как ты их описывал. Сторожевые костры у колесниц едва видны в тумане, а люди почти все лежат, закутавшись в плащи.

— Хорошо, — довольно произнес Локридж. — Разделим отряд и возьмем их в клещи.

Одна за другой группы исчезали в сумерках, пока Локридж не остался с небольшим отрядом. Он пересчитал людей по щитам, обтянутым бычьей кожей и, подняв руку, сказал:

— Слушайте, воины! Мы будем драться с самой ведьмой. Примите мою клятву: сила моего волшебства не уступает ее могуществу. Но пусть каждый, кому страшно стать свидетелем нашего поединка, уйдет.

— Ты долго водил нас в бой, и ни разу мы не усомнились в тебе, — сказал свирепый горец. — Я останусь верен своей клятве. — Дружный шепот одобрения пробежал по строю.

— Тогда — за мной.

Они разыскали тропинку, ведущую к священной роще. После начала битвы Сторм и ее приближенные из Длинного Дома могли выйти к месту сражения только этим путем.

В тумане раздались крики.

Локридж остановился под деревьями. Справа нарастал гром схватки: трубили горны, ржали лошади, визжали и гикали наездники, звенели тетивы луков, раздавались удары топоров.

— А может быть, она не выйдет? — шепотом спросил его сын по имени Стрела.

Локридж почувствовал дрожь. Одного энергетического оружия было достаточно, чтобы разметать целое войско, а ведь его оружию противостояло два аппарата в руках его противников.

Со стороны Эвильдаро послышался топот. В тумане показалось дюжина ютов с искаженными от ярости лицами. Впереди бежал Ку.

Чувствуя, как мурашки пробежали по спине, Локридж с ужасом подумал, что ему предстоит убить Хранителя еще раз.

Ку резко остановился. Ствол взметнулся вверх. Зажатое в руках Локриджа оружие словно по собственной воле выбросило фонтан пламени. Вокруг вспыхнули языки огня. Юты накинулись на опешивших британцев, которые в смятении разбежались.

— Кораш! — кричал Ку в центре разбушевавшегося огненного смерча. — Это Реформисты!

Он не узнал Локриджа. Менее чем через час Хранителю суждено лежать поверженным в пыли перед Длинным Домом. Но Локридж словно оцепенел. Ку подбирался все ближе.

Рядом ют с ревом бросил томагавк. Горец, недавно говоривший о верности клятве, рухнул к ногам Локриджа. Это заставило американца прийти в себя.

— Люди Уэстхейвена! — воззвал он. — Постоим за своих сородичей!

Мимо просвистела стрела. Его бронзовый меч ударил, распарывая всполохи огня, и, возвратившись после удара, окрасился кровью. Стоящий рядом Ястреб принял выпад противника шлемом, который отозвался протяжным гулом, подобным колокольному, и со смехом нанес ответный удар. А на выручку уже бежали братья Ястреба, увлекая за собой остальных. Людей Локриджа оказалось больше, схватка была короткой и беспощадной.

Локридж попытался достать Ку клинком. Хранитель, видя поражение своего войска, взмыл в воздух и исчез в клубах тумана. Было слышно, как, кружа над полем боя, он призывал Сторм.

Видимо, она выбрала другой маршрут. Локридж крикнул:

— За мной! — и ринулся вперед.

Он выбежал на луг. Колесница ютов делала разворот, направляясь на боевой строй британцев. Подготовленные к таким атакам воины невозмутимо ждали, и только когда колеса готовы были вот-вот врезаться в человеческую массу, строй разомкнулся, пропуская лошадей. Возница, утыканный стрелами, рухнул на траву. Не чувствуя твердой руки хозяина, кони умчались в туман. Британцы осыпали тучами стрел приближающихся ютов. Локриджу все происходящее чудилось чем-то вроде боя с тенью в боксе. Он искал Сторм.

Он пересек со своим отрядом сжатое поле. Время от времени в разрывах тумана мелькала битва. Вот ют снес череп воину Уэстхейвена — и тут же был изрублен иберийцем. Двое противников катались по грязной земле, как сцепившиеся псы, жаждущие перегрызть друг другу глотки. Юноша по имени Тюно распростерся в луже крови, уставившись в мутное небо остекленевшими глазами. Локридж не останавливался. Ножны били по ногам. Шлем и панцирь пригибали к земле.

И вдруг он услышал за облачной пеленой крики. Из тумана вынырнула группа людей — это были его воины с перекошенными от страха ртами. Он сумел остановить старшего.

— Ведьма там, на окраине поселка, — задыхаясь, вымолвил тот. — Она сожгла троих!

И тут он услышал ее голос:

— Ты, ты и ты. Найдите вождей. Передайте мой приказ немедленно явиться. Я буду здесь. Обещаю: пираты погибнут страшной смертью!

Локридж ринулся на голос, разрывая молочную пелену тумана. Но вот мгла расступилась, и перед ним предстала Она. Несколько ютов окружало свою госпожу. Переминались запряженные в колесницу кони, а на узкой площадке с поднятой алебардой возвышался готовый к бою Витукар. На Сторм была лишь легкая туника, не скрывавшая гибкие формы охотницы; над бровью сиял полумесяц. Ее мокрые волосы отливали в тусклом свете чернотой, лицо и глаза пылали энергией и жизнью.

Он выстрелил.

Но она оказалась проворнее. Силовой щит мгновенно прикрыл ее. Огонь вступил в схватку с огнем, сила с силой, ярость с яростью.

— Реформист, — спокойно поманила она сквозь бушующие радужные потоки плазмы, — иди же смелее и прими смерть. — Локридж надел диаглоссу и сразу без труда понял Сторм. Он двинулся вперед.

Ее прекрасное лицо исказила гримаса ужаса.

— Малькольм! — вскрикнула она.

Сыновья Локриджа обрушились на ее подручных; дружно заработали мечи, копья, топоры.

Краем глаза Локридж заметил, как Витукар опускает свой длинный топор на голову Ястреба. Юноша ловко увернулся, вскочил на колесницу и сделал выпад мечом, целя вождю ютов в грудь. Возница-подросток загородил Витукара, приняв удар на себя. Пронзенный, он согнулся, а его предводитель набросился на Ястреба. Сын Локриджа уже не успевал выдернуть оружие из тела мальчика, но, изловчившись, сумел схватить юта за шею. Оба свалились с колесницы и продолжали борьбу под ее колесами.

Повсюду воины Уэстхейвена встречали яростное сопротивление. Им противостоял смелый, опытный враг, отвечавший ударом на удар, натиском на натиск. Звуки битвы не смолкали под начинающим темнеть небом.

— Боже, Малькольм, — воскликнула Сторм, — что же время сделало с тобой…

Он не смог позволить себе ни жалости, ни сомнения и приближался к ней, сжимая в одной руке наведенное ей в грудь энергетическое оружие, а другой вцепившись в рукоятку меча. В любое мгновение она могла упорхнуть, как Ку. Она пятилась вместе со своими людьми, не давая Локриджу приблизиться. Как только на короткий миг между ними образовалось свободное пространство, оба немедленно выставляли защиту, окутываясь огненным ореолом. В любую минуту каждый из них мог угодить в один из многочисленных водоворотов безжалостной звериной схватки и потерять противника из виду.