Журнал «Если» 1993 № 03 - Страница 39

Но, Господи! Что там происходит?

Локридж так увлекся размышлениями, что, лишь добравшись до озера, понял, чем занимается на берегу группа людей. Да и сами эти люди, семеро юношей и девушка из деревни, были так поглощены своим делом, что не заметили появления Локриджа.

Девушка, распростершись, лежала на жертвенном валуне. Шестеро юношей стояли вокруг с ветвями омелы, а седьмой занес нож над грудью жертвы.

— Что вы делаете! — взревел Локридж и бросился к ним. Юноши отпрянули. Поняв, кто перед ними, от страха они упали на колени и застыли; девушка так и не вышла из оцепенения.

Локридж, с трудом сдерживая возмущение, произнес:

— Во имя Ее требую исповедаться в вашем грехе.

Юноши с неохотой заговорили, опасливо поглядывая на Локриджа. О многом они, конечно, умолчали, но Локридж все же сумел восстановить картину случившегося.

«Богиня» — не совсем точное определение той роли, которую Сторм играла в культуре Тенил Оругарэй. Японское «ками» более соответствовало здешнему представлению о ней, то есть она была чем-то вроде сверхъестественного существа, скажем, духа реки или дерева, повелевающего природой. Это было не религиозное чувство — скорее, покорность перед силой, рожденной колдовством и властью над вещами.

И так же Люди Моря рассматривали нашествие ютов; для них оно было вызвано Ее магической волей. Они могли бы бежать во Фландрию или даже Англию, что и сделали некоторые их соплеменники, но родина не отпускала их. И теперь они взывали к другим силам, чтобы бороться с Ее чарами. До них дошли рассказы о человеческих жертвах среди племен на юге, а ведь этим племенам удалось сохранить свободу…

— Возвращайтесь домой, — приказал Локридж. — Я ничего не скажу Ей о вашем грехе. И запомните: лучшие времена не за горами. Обещаю вам.

Пятясь, они отошли от Локриджа на несколько шагов и побежали.

Он вернулся в деревню только после заката. Погода портилась: с моря наплывали громады тяжелых туч, принося с собой холод и ранние сумерки. На улице не было ни души, двери хижин закупорены шкурами.

Перешагнув порог дома Эчегона, Локридж словно очутился в другом мире: едкий дым щипал глаза, углы жилища тонули в непроглядном мраке, загадочные тени плясали вокруг тускло мерцающего очага. Родня Ори как-будто ожидала его: ее мать (накануне она поразительно напомнила ему женщину, спасшую его от гончих Истар), несколько младших сводных братьев, тетка и дядя, простой рыбак, смотревший на него совершенно бессмысленным взглядом, их дети — некоторые уже спали, другие, достаточно взрослые, при виде Локриджа съежились и сбились в кучку.

— Где Ори? — спросил Локридж.

Ее мать показала на лежанку. Пшеничные волосы девушки разметались на покрывале из оленьей шкуры.

— Она измучила себя плачем. Может быть, поднять ее?

— Нет, — Локридж переводил взгляд с одного непроницаемого лица на другое. — Что случилось?

— Ты должен знать, — ответила мать; в ее голосе не слышалось упрека.

— Я ничего не знаю. Скажите мне! — огонь в очаге тревожно вспыхнул, бросив отсвет на фигуру спящей девушки. Ори спала, по-детски зажав в кулачке большой палец.

— Ты всегда был ей другом. Но разве ей от этого легче? — вздохнула мать. — Сегодня днем пришел один из вождей ютов, Витукар, и попросил, чтобы она стала ему… никак не могу запомнить этого слова.

— Женой, — подсказал Локридж. Он вспомнил, что у Витукара уже есть три жены.

— Да, так и сказал. Послушай, ты умнее нас и знаешь этого человека. Он пообещал взять всех нас под свою защиту. Это правда? В этом доме очень не хватает мужчин…

Локридж кивнул. Однако защиту придется щедро оплачивать, подумал он, но промолчал.

— Ори отказала ему, — сказала мать устало. — Он заявил ей, что Богиня одобряет их союз. Тогда она прямо-таки взбесилась, страшно сказать — проклинала Богиню. Мы ее едва угомонили, а потом пошли к Длинному Дому. Мы долго ждали, а когда Она вышла, то приказала Ори идти за Витукара. Но у ютов все это иначе, чем у нас. Он не может овладеть ею до совершения обряда. Поэтому мы привели ее обратно. Она бредила, кричала, что уйдет в море, но, видишь, уснула. Что же нам делать?

— Я поговорю с Богиней, — негромко сказал Локридж.

— Спасибо. Я сама не знаю, что лучше. С ним она не будет свободна, но разве мы все уже не потеряли свободу? Да и Богиня, считай, приказала… Но Ори никогда не согласится на жизнь в неволе. Может быть, ты ей скажешь, как лучше? Тебя она послушает.

— Подождите, я скоро вернусь.

Было уже темно. Он ощупью добрался до Длинного Дома. Юты, стоящие на часах, без возражений пропустили его. Все так же мерцали призрачным светом шары. Сторм склонилась над пультом психокомпьютера. В помещении было жарко натоплено, и на ней была только коротенькая просвечивающая туника. Но ее соблазнительный вид на этот раз не возбудил в Локридже желания. Она обернулась и, увидев его, со смехом потянулась.

— Так скоро, Малькольм? Что же, мне, признаться, уже надоело быть одной…

— Послушай, — начал он, — нам надо поговорить.

Ее веселость мгновенно улетучилась, она подобралась, ожидая его слов.

— Все это неправильно. — заявил он. — Ну да, я думал, они успокоятся. Но за то время, пока я отсутствовал, все стало еще хуже.

— Ты слишком легко бросаешься из крайности в крайность, — сказала она тоном учительницы младших классов. — А чего ты ожидал? Повсеместного братания племен? И что, по-твоему, должна делать я? Оттолкнуть ютов — моих верных союзников?

— Нет. Но тебе следует хотя бы сбить с них спесь.

— Малькольм, дорогой, — заговорила она мягко, — мы появились здесь не для того, чтобы создавать Утопию. Нельзя браться за неосуществимые проекты. Нам необходимо одно — сильный плацдарм. А это означает — поощрять тех, у кого есть потенциальные возможности стать сильными. Подожди, ответь на один вопрос: спрашивало ли правительство твоей страны индейцев, желают ли они покинуть родные места, когда вам потребовалось освободить территорию для ядерного полигона?

Локридж беспомощно пожал плечами и заметил:

— Ты бьешь меня одними и теми же аргументами.

Сторм поднялась. Взгляд ее зовущих глаз волновал и манил.

— Особенно убедителен этот, — сказала она игриво.

— Нет-нет, проклятье, только не сейчас! — запротестовал Локридж. — Нет, я не могу. Человек должен хотя бы защищать своих друзей, а Ори — мой ДРУГ.

Сторм замерла. Какое-то время она стояла неподвижно, затем, пробежав легкими пальцами по черным, как ночь, локонам, вкрадчиво произнесла:

— Итак, опять она. Ну что же, я полагаю, это можно обсудить. Продолжай.

— Ну… Она не хочет в гарем Витукара!

— Разве он негодяй? Урод? Калека?

— Нет, но…

— Значит, ты хочешь, чтобы она осталась — как у вас говорят — старой девой?

— Нет, но…

— Может, у тебя есть кто-нибудь для нее на примете? Уж не твоя ли собственная кандидатура? — усмехнулась Сторм.

— О, Боже милосердный! — воскликнул Локридж.

— Ты же знаешь… ты и я…

— Не слишком ли высоко ты себя возносишь, мой милый!.. А теперь об этой девчонке. Брачные союзы сейчас неизбежны и весьма желательны. Брак — очень важный социальный институт для людей Боевого Топора, он поможет примирить их с туземцами. Ори наследница вождя своей общины. Витукар, как ты знаешь, имеет вес в своем племени и тоже вождь. Оба здоровы и молоды. Лучшего примера для остальных и придумать нельзя. Конечно, ей придется поступиться своей гордостью. Неужели ты так наивен, что веришь, будто она всю жизнь останется безутешной? Не полюбит своих детей? Или не сможет никогда забыть тебя?

— Я уверен в одном: она имеет право на свободу выбора, — сказал Локридж мрачно.

— А кого она может выбрать, кроме тебя, не желающего спать с нею? Или, о юный Малькольм, ты хочешь взять ее в жены? Но тогда тебе придется остаться здесь, мой дорогой, — в твоем веке она погибнет.

Локридж молчал. Сторм, бросив на него сочувственный взгляд, продолжала, словно размышляя: