Журнал «Если» 1993 № 03 - Страница 36

— Этот человек останется у дверей до зова Богини, — сказал Ку и вошел в дом. Занавес из звериных шкур сомкнулся за его спиной.

Ори всхлипнула, закрыв лицо руками. Локридж погладил девушку по волосам.

— Тебе не стоит здесь оставаться, — пробормотал он. — Лучше навести родственников.

— Если они еще живы…

— Наверняка. Битвы не было. Я уверен, Сторм сама пригласила чужестранцев. Ну иди, иди же домой.

Ори пошла. Второй воин попытался схватить ее. Локридж резко ударил его по руке.

— Тебе не приказывали ее задерживать, — рявкнул он. Испуганный стражник отпрянул в сторону. Ори быстро скрылась среди хижин.

Витукар с любопытством наблюдал за стычкой. Его лицо расплылось в улыбке.

— Да ведь это ты сбежал от нас! — вспомнил он. — Вот те на!

Он опустил острие копья и подошел к Локриджу, чтобы похлопать его по спине.

— Ты доблестный воин, — сказал он с искренней доброжелательностью. — Здорово ты нас разбросал, и все из-за какой-то девчонки! Ну, как твои дела? Знаешь, мы ведь стали вашими друзьями, и последнее время я так близко видел богов, что, если честно, они мне уже успели опостылеть. А вот доброго бойца я всегда рад видеть.

Локридж сразу смекнул, как выгодно иметь такого влиятельного друга.

— Я уезжал по заданию госпожи, — начал он медленно, — и не знаю, что у вас тут произошло. Представь, как я удивился, застав ваше племя на этом месте.

— Все началось с середины лета или чуть позже. Понимаешь, мы были здорово напуганы, даже самого Громовержца — и того повергли, что уж говорить о нас: чужеземцы со своим оружием из железа просто изрубили многих наших в куски. Оставшиеся почитали за счастье, что остались живы, и вернулись домой. Мы принесли щедрые жертвы богам этой страны. Но вскоре от Нее прибыл посланник и выступил перед Советом. Он сказал, что Богиня не гневается на нас. Словом, Богиня склонила нас перейти к Ней на службу, а свою стражу отправила обратно за море.

Конечно, вспомнил Локридж, англичан предполагалось отправить домой — их вопиющее несоответствие этой эпохе явно бросалось в глаза и могло быть замечено шпионами Реформистов. Да и Сторм как-то намекнула о некой своей идее по поводу нового театра военных действий…

— Что тут скажешь, — продолжал Витукар, — мы колебались. Юнцы могли пойти за Ней, а мужи, обремененные семьей? Уйти от наших богов? Тогда ее посланник объяснил: ей не нужны наемники — люди, которые приходят на Ее землю, приходят навсегда. Рыбаки храбры, но неопытны в бою и не умеют обращаться с оружием. Они будут добывать пищу, мы — охранять землю. Она не против наших богов. Солнце и Луна, Огонь и Вода, Небо и Земля — это все, что дарует жизнь. Она не будет бороться с нашими богами. Вот наши старейшины и решили, что пастбища стали тесны для табунов и стад, а союз с такой могущественной Владычицей — к нашей выгоде. На следующий год, неровен час, Она нанесет удар по тем, кто еще не признал ее власть, и тогда можно вообще остаться ни с чем. А нам предложили хорошую землю, и сама Богиня, Сестра Солнца, теперь на нашей стороне.

Этим северным племенам еще не приходилось влезать в имперское ярмо, подумалось Локриджу.

— А как вы ладите с жителями Эвильдаро? — спросил Локридж хрипло.

Витукар сплюнул:

— Это все пустяки. Они не посмели ослушаться ее и не тронули нас. Но многие из них сбежали, а оставшиеся глядят косо. Ты ведь знаешь, какие их женщины недотроги: если кому-нибудь из наших парней приспичит повеселиться, ему остается только заловить местную козочку в лесу и взять силой. А нам запретили ссориться с ними. — Лицо его просветлело: — Ничего, дай только срок. В конце концов мы заставили их плясать под нашу дудку. — Он наклонился к уху Локриджа, слегка толкнул американца локтем и признался: — А знаешь, что Она пообещала мне? Вскоре должны играться свадьбы, и знатные роды наших племен объединятся. А по местным законам наследство от их матерей перейдет к нашим сыновьям.

А в результате их самих свяжут по рукам и ногам, подумал Локридж.

Стоп! Ведь это было делом рук Реформистов!

Но разве основы заложили не Хранители?

Он так долго и угрюмо молчал, что Витукар обиделся и вернулся на свой пост. Солнце близилось к полудню.

Погруженный в тяжелые раздумья, Локридж даже обрадовался появлению Ку, который передал ему, что Она желает видеть его немедленно. Он буквально пролетел через занавес, никто его не сопровождал.

В Длинном Доме священный огонь по-прежнему не горел, и только холодное мерцание сфер освещало помещение. Дальний конец зала тонул во мраке. Под ногами Локридж чувствовал твердое покрытие, стены были задрапированы серой материей. Неуместные среди грубых колонн машины и предметы мебели из будущего смотрелись как театральные декорации. Сторм подошла к нему. Теперь она уже не казалась изможденной. Иссине-черные волосы, золотистая кожа, желтовато-зеленые глаза, словно пылающие внутренним огнем, стремительная поступь, заставляющая легкую ткань туники плотно облегать тело, подчеркивая округлости груди, бедер и лодыжек, — все в ней невольно поражало мысли о воскресшей крылатой богине Нике Самофракийской. Туника на этот раз была белой с глубоким вырезом на груди и голубым орнаментом цветов Критского царственного дома. Над ее бровью сиял серебряный полумесяц.

— Малькольм, — начала она по-английски. — Твое возвращение — настоящая награда для меня. — Она взяла его лицо в ладони и в звенящей тишине пристально посмотрела ему в глаза. — Спасибо, — сказала она на языке Оругарэй.

Локридж был достаточно опытен в обращении с противоположным полом, чтобы почувствовать, когда женщина ожидает поцелуя. Испытывая головокружение, он с трудом удержался от искушения и постарался взять себя в руки, припоминая все сомнения и обиды.

— Ку должен был передать мой доклад, — сказал он. — Мне больше нечего добавить.

— Ничего и не нужно добавлять, милый, — жестом она предложила ему сесть. — Мы еще успеем обо всем поговорить.

Он присел рядом с ней. Их колени соприкасались. На столике перед ними стояла бутылка вина и два бокала. Она подала ему один и подняла свой:

— Выпьем за нас?

— Бранн тоже угощал меня вином, — заметил он.

Улыбка исчезла с ее лица. Но еще не успев поставить бокал на стол, Сторм смягчилась.

— Я знаю, о чем ты думаешь.

— О том, что Хранители ничем не лучше Реформистов, и пусть они все вместе катятся к чертовой матери? Да, ты угадала.

— Ты ошибаешься, — возразила она с неподдельной убежденностью. — Однажды ты упомянул о нацистах вашего века как об абсолютном зле. Я согласна с тобой. Они порождение Реформистов. Но постарайся понять — только не обманывай самого себя — будь ты, к примеру, человеком из неолита, перенесенным в 1940 год, неужели ты обнаружишь значительную разницу между демократами и нацистами?

Малькольм, большинство недостатков моей страны порождены войной. Не будь врагов, мы не нуждались бы в железной дисциплине, имея возможность свободно экспериментировать и проводить реформы. Да, я знаю, что представляет собой Истар. Но ты не настолько наивен, чтобы думать: правителю, обладающему якобы неограниченной властью, достаточно издать указ — и его безоговорочно исполнят. Я вынуждена идти на компромиссы. Вышло так, что Истар оказалась на моей стороне. Ее наследница — а я не могу изменить закон о наследстве, не разрушив основ государства, — представляет другую фракцию.

— Юлия? — вырвалось у него непроизвольно. Сторм усмехнулась.

— Прекрасная Юлия… Как ей хочется стать Кораш! И как плохо ей это удается! — И уже спокойнее она добавила: — Я знаю себе цену, Малькольм. У тебя была возможность убедиться в моих способностях. Захватив Бранна, я теперь с твоей помощью готова нанести Реформистам смертельный удар. Немногим дан талант разрабатывать операции во времени, и, по сути, очень многое зависит только от этих людей. Пока Бранн был свободен, почти вся моя энергия уходила на то, чтобы сдержать его. Ты развязал мне руки.

Но, с другой стороны, наша победа стала причиной целого ряда серьезных осложнений. Во время твоего отсутствия верный Ку разослал в разные эпохи своих агентов, и они хорошо потрудились. Мои противники дома — кстати, их значительно больше, а дворцовые интриги гораздо изощреннее, чем ты предполагаешь, — эти заговорщики, с которыми из-за войны мне приходится мириться и даже изображать дружеское расположение, усилили свой натиск по главному стратегическому вопросу. Разве Юлия не намекала тебе о вознаграждении, согласись ты стать ее человеком в моем лагере?