ЖУРНАЛ «ЕСЛИ» №10 2007 г. - Страница 57

Арбалетчики, и в самом деле похожие друг на друга, как братья, утвердительно махнули бородами.

– И девка одетая, будто сейчас с ярмарки, – сказал один из них.

– Сестра, стало быть? – продолжал копейщик.

– Единоутробная! – кивнул Егор.

– А что ж вы с остальными-то в бега не подались?

– В бега? – Егор посмотрел на Катю, ожидая хоть какой-нибудь подсказки, но та, похоже, понимала в происходящем еще меньше, чем он.

– Да мы подались было, – Егор был вынужден продолжать наобум, – но отстали чего-то…

– Вот чудаки-люди! – рассмеялся копейщик. – Деревню, пожитки – все побросали! И чего напужались? Батька местных без вины кончать не велит, – он вдруг хитро подмигнул Кате. – Но ежели разбежались – значит, чем-то виноваты, а?

– Так мы ж вернулись! – заспорил Егор. – Сами, добровольно!

– Добровольно, говоришь? – мужик все смотрел, щурясь, на Катю. – Ну, пошли, коли так.

Он сделал знак арбалетчикам, и те расступились, пропуская пленников вперед.

– Куда вы нас ведете? – спросила Катя.

– Ишь любопытная! – копейщик вознамерился было ласково хлопнуть ее пониже спины, но, встретившись с ней глазами, передумал и только облизнулся. – Не боись, сиротка, до батьки нашего поведем. Да не зыркай там глазами-то! Батька у нас строгий, чуть что не по ём – живо к мамке отправит!

Заправочная станция, стоявшая посреди обширного, наголо вытоптанного пустыря, больше всего напоминала саркофаг Чернобыльской АЭС – несколько уменьшенный, но такой же мрачный монолит серого шершавого камня, с крутыми откосами и чем-то вроде трубы на крыше. Четыре паровоза, приткнувшиеся у стены саркофага, казались на его фоне совсем крохотными.

Однако конвоиры, сопровождавшие Катю и Егора, свернули с широкой дороги, ведущей на станцию, и пыльной тропкой привели их в неглубокий распадок, уходящий в глубь леса. По обеим сторонам распадка тянулись вырытые в склонах землянки, над которыми в свете зари поднимались лазоревые струйки дыма.

Катя с удивлением крутила головой, разглядывая ветхие постройки, сложенные из старых рассохшихся стволов.

– Ну, чего ты рот разинула? – Егор незаметно дернул ее за рукав. – Не забывай, что мы местные.

– Я не забываю! – прошептала Катя. – Я тут плюхариков собирала две недели назад. Но ничего этого тогда не было! Когда они успели вырыть целый город?

– Поздравляю! – мрачно буркнул Егор. – Наконец-то до тебя начинает доходить…

– Что доходить? – не поняла Катя.

Ответить Егор не успел. Из темноты наперерез им шагнул человек с тяжелым арбалетом.

– Кто такие? – сурово спросил он, но, узнав конвоиров, опустил оружие. – То ты, Михась?

– А то хто ж? – отозвался копейщик. – Дрыхнете тут, а местные под самым носом шастают!

Из-за кустов появились еще несколько человек с заспанными физиономиями и дрекольем в руках. На голове одного из них тускло блеснула кокардой офицерская фуражка.

– Опять Михась оборванцев привел, – сказал кто-то. – На черта они тебе сдались? Порубал бы на месте – и вся недолга!

– Ну да! Буду я об них тесака тупить! – проворчал Михась, подгоняя Егора. – Чего встал? Шевели копытами!

– А хошь, мы их в штыки щас у березки-то и поставим! – не унимался деятельный советчик.

– Как Борташ скажет, так и будет!

– Ну, веди, веди… Разбудишь батьку, он те зубы-то пересчитает!

Катя и Егор, опасливо косясь на придвинувшихся вплотную людей, поспешили вслед за конвоиром, ощущая спинами недобрые взгляды.

– А девка-то спелая! – голодно произнес кто-то. – Особливо обувка у ей хороша! Прасковее моей в самый раз! Или Глашке! Слышь, коза! Третьей будешь? Пристяжной возьму!

Мужики злорадно заржали.

Катя вцепилась в руку Егора и не отпускала ее до тех пор, пока Михась не привел их к землянке, казавшейся побольше и почище остальных. Здесь он отпустил арбалетчиков, а Егору и Кате велел ждать.

– Почекайте тут. Только не отходите никуда, а то хлопцы с утра злые.

Он толкнул рассохшуюся дверь и скрылся в землянке.

– Ну что, довольна? – зло прошипел Егор. – Вот тебе твои белые и пушистые!

– Я ничего не понимаю! – на глазах Кати блестели слезы. – Это какие-то бандиты! Но откуда они взялись?

– Вывелись, – сказал Егор. – Методом перекрестного опыления. Над лощиной медленно разгорались зеленые лучи первого солнца.

Поселок постепенно просыпался. Где-то заплакал ребенок. По тропе мимо землянок прошла босая, нечесаная женщина с коромыслом на плече.

– Здравствуйте! – сказала Катя.

Женщина не ответила, искоса уколов ее неприветливым взглядом. Наконец из землянки выглянул Михась.

– Заходьте!

В тесном, едва освещенном масляной плошкой помещении было душно, воняло кислым потом и копотью. Батька Борташ, дородный мужик лет шестидесяти, голый по пояс и лохматый, как мультипликационный людоед, сидел на лежанке, по-турецки скрестив босые ноги в полотняных штанах. Перед ним суетилась ядреная молодуха в подоткнутой рубахе, выставляя на низкую массивную колоду, служившую столом, глиняные тарелки с кусками ноздреватого студня, разваренными клубнями и пучками маслянисто поблескивающих трав. Сервировку завершила пузатая бутыль с мутной жидкостью зеленоватого отлива. Молодуха крепкими зубами вырвала из бутыли затычку и доверху наполнила немалую глиняную чеплагу. В благодарность за хлопоты батька отвесил ей полновесный шлепок по обширному заду, и она величаво уплыла за занавеску, стрельнув напоследок в Егора лукавым, но слегка заплывшим глазом.

Батька неторопливо вытянул брагу, меланхолично пожевал кусок студня и только после этого обратил внимание на гостей.

– Ну? – промычал он без интереса.

– Вот, батька, – Михась помялся, поглядывая на бутыль. – На болоте взяли. Говорят – местные.

Борташ хрустнул продолговатым плодом, напоминающим огурец.

– Ну и что мне – целоваться с ними? Али за стол сажать? Нашел в болоте, да там бы и утопил. Самое место для них, сиволапых!

Скотина какая, подумал Егор. Такой и в самом деле утопит – глазом не моргнет. Включай, Егорка, соображалку, а то поздно будет!

– Я извиняюсь, – сказал он, кашлянув. – Михась тут малость не при делах. Мы ведь нарочно к вам шли.