Жрец богини Лу. Гексалогия (СИ) - Страница 313

Сейчас мне надо было отойти от собственных товарищей, чтобы ненароком не зацепить их силой Пала. План у меня был простой: оттянуть на себя часть бойцов, а потом воспользоваться ментальной и божественной магией. Сейчас прессом давили короля и королеву, так что у меня руки были развязаны.

За жизнь принца, Эдит и прочих я не особо волновался: если по залу не прокатилось уничтожающее все и всех огненное лезвие, то все у них идет более‑менее хорошо. Уж кто‑кто, а Рисанриэль точно не будет сдерживаться в момент смертельной опасности.

Меня обступил почти десяток человек, но длины посоха и моего умения хватало для того, чтобы держать их всех на некотором удалении. Еще, конечно, подливала масла в огонь и пылающая перчатка Пала, которая выглядела очень и очень недобро.

– Сдавайся, барон! И мы прикончим тебя быстро! – выкрикнул кто‑то из герцогских вассалов, чем привел меня в состояние, близкое к ярости.

Сдаваться? Парень, это тебе пора бежать!

Я демонстративно крутанул посох над своей головой, вкладывая в него конструкт, после чего ударил концом в пол, высвобождая поток невидимой и смертельной, как радиация, ментальной магии.

Люди, которые еще секунду назад были готовы поднять меня на мечи, в миг стали оседать на землю. Их глаза тухли, а души – растворялись в бездне.

Было бы это элегантно? Отнюдь. Эффективно? О, да. Даже очень. Этим простым движением я сократил число противников где‑то на четверть, в одиночку.

В этот момент меня наконец‑то заметили. На грудь навалилось уже знакомое, но от этого не менее мерзкое ощущение пресса Единого.

Я остановился и огляделся, выискивая призрачные фигуры ищеек. Я все еще мог заглянуть краем глаза за полог реальности, увидеть души людей или посланников Единого, которые накачивали молящихся жрецов божественной силой.

Первую призрачную фигуру я засек в двадцати шагах от себя. Прямо сейчас мужчина в черном камзоле и сдвинутом на сторону берете, стоял на месте и смотрел прямо на меня, а за его спиной колыхалась призрачная фигура безликого посланника враждебного бога.

Посторонних людей в зале становилось все меньше и меньше, так что я, хищно оскалившись, прыжками двинулся в сторону первой цели.

Жрец даже не понял, что произошло. Чтобы не потерять ментальный конструкт в посохе, я держал его сейчас левой рукой, а правой, подаренной мне Палом, пробил грудь фанатика, сминая кости грудины и ломая позвоночник.

Со стороны это должно было выглядеть чудовищно, но мне было плевать. Я должен был быстро убить проводника сил ищейки. Меня даже не так сильно беспокоили эти твари: без жрецов они были относительно безопасны для всех, кроме меня и Лу, а мы уж как‑нибудь с ними справимся. Но потом.

Следующий жрец стоял у самых дверей и еще одного я заметил прямо рядом с Арваном.

Я потянулся к сознанию Кая и Сании и понял, что оба на самом краю. Если я не вырублю жрецов прямо сейчас, причем обоих, король умрет под давлением пресса, а следом за ним в чертоги Фора отправится и молодая королева.

В этот момент из толпы вынырнула и устремилась ко мне такая знакомая широкоплечая фигура. Орвист где‑то раздобыл меч – думаю, просто дал кому‑нибудь из гвардейцев в морду, а может нарвался на старого сослуживца и получил от него оружие добровольно – и сейчас граф спешил ко мне. Он как знал, что мне нужна была помощь.

– Орвист!

– Антон!

– Вон! Черный берет! Камзол! Смотрит на трон! Видишь?

Я пальцем указал на фигуру, которая не двигаясь и игнорируя бой вокруг, неподвижно стояла у противоположной стены. Граф проследил за моей рукой, сфокусировался на цели – я это прочитал по его мыслям – после чего я подал другу вполне однозначный сигнал. Провел ребром ладони по горлу. Жреца надо было кончать.

Граф только кивнул, перехватил меч и, будто огромный кот, стал лавировать между немногочисленными вельможами, что еще не успели покинуть помещение, стремясь к своей добыче. Мне показалось, что он подал какой‑то знак Рисанриэль, и девушка отделилась от отряда Арвана, который сейчас стоял, выставив вперед мечи в глухой обороне. Никто ламхитанского принца убивать не собирался, но вот заблокировать и не пустить к королеве – легко.

Эти двое разберутся. Я же устремился к третьей фигуре в длинной плаще.

Что‑то с ней было не так.

Только подойдя в упор я понял, что уже раньше встречал этого человека. Тот самый лысый жрец, в грудь которого по самую гарду я вогнал клинок бога Войны, прямо через деревяшки забора моего домика в Осфилде.

Однако мужчина, чей труп унесли вместе с телами других солдат Кватта, выглядел живее всех живых. Только еще более худым, от чего кожа на черепе натянулась сильнее, а черты лица – заострились.

Жрец тоже заметил меня. Его глаза алчно блеснули, после чего служитель культа Единого перенаправил всю мощь своей магии на меня.

Резко стало трудно дышать, а окружающий воздух будто бы превратился в кисель. Мои движения неприлично замедлились, и я вообще ощущал себя абсолютно беспомощным. В таком состоянии со мной справится любой новичок.

Посох в последний раз мигнул фиолетовым, и погас. Ментальный конструкт не выдержал давления магии жреца и распался на части.

– О! Личный менталист короля‑выродка! Рад опять видеть! – голос жреца оказался глубоким и почти красивым, что только контрастировало с его внешностью.

Не говоря больше ни слова, служитель Единого откинул плащ и извлек из ножен меч. Сейчас он будет меня убивать.

Под прессом, которым давила меня ищейка – а видел я ее за спиной жреца отчетливо – у меня было очень мало шансов. На движение жреца в мою сторону я только зарычал, поудобнее перехватывая посох.

Первый же удар жреца я увел в сторону, но контратаковать не хватило скорости. Лысик, как прозвал я его про себя, извернулся, будто был двадцатилетним юнцом, и порезал мне внешнюю сторону бедра.

– Тварь! Мразь! Я отрежу твою голову и брошу в костер!

Жрец сейчас начал бесноваться, загоняя себя в какое‑то подобие транса. Я же отчетливо видел, как его переполняет сила, которую прокачивала через него ищейка.

В следующий миг меч, что держал жрец, вспыхнул белым, холодным огнем, после чего мой противник нанес еще один удар.

Я сделал единственное, что было мне доступно – перехватил посох левой рукой и поймал лезвие меча правой, перчаткой Пала.

Руку до самого плеча обожгло вспышкой боли, будто бы в нее вставили раскаленный стержень. Руна бога Войны вспыхнула так, что едва не ослепила меня: сейчас в моей руке и мече жреца столкнулись две противостоящие друг другу божественные силы.

Я видел фанатичный огонь в глазах лысого жреца. Он был уверен в своей мощи и превосходстве, уверен, что творит правильное, праведное дело. Так что вместо того, чтобы высвободить клинок и атаковать вновь, он навалился на рукоять всем весом, пытаясь продавить меня и уткнуть конец меча прямо в глаз или погрузить лезвие в ключицу.

Из моей груди вырвался рык. Нет! Не так быстро! Знаю я, таких как ты, истово верующих в свою правоту и непогрешимость. В моей левой руке все еще был зажат посох, который я, перехватив как копье, отправил прямиком в голову жреца.

Он увернулся в последний момент, пропустив металлический артефакт над правым плечом, после чего заулыбался еще сильнее. Теперь я был безоружен.

– Э‑э‑эх! – только услышал я со стороны.

В этот момент в тело жреца, рассекая его от шеи до самого пупка, буквально разваливая надвое, будто гнилую картофелину, врубился большой полуторный меч, в котором я безошибочно узнал артефакт, что хранила Рисанриэль. Вот только орудовал клинком сейчас граф де Гранж. Видимо, они приняли решение, что меч в руках не‑мага в бою против жрецов будет эффективнее, и поменялись оружием.

Жрец моментально стал оседать на каменный пол, а я почувствовал, что снова могу дышать и свободно двигаться. Пресс исчез.

Орвист же, глядя на дело рук своих, уперся в одну из половин ногой и с отвратительным хлюпаньем извлек застрявший в трупе врага меч.