Жорж Милославский. Угнетатель 4 (СИ) - Страница 56

Да, под свежим ветром почищенная от ракушек каравелла шла весьма ходко и не воняла грязным балластом из трюма. Отделанная по моему вкусу каюта, радовала функциональностью, джакузи на палубе привлекало взоры моряков. Шучу: никакой прибавки к скорости я не замечаю, не хватает опыта. Джакузи — это просто большая бадья, которую с утра наполняют морской водой, а к вечеру я её принимаю. Не пью из бадейки, а принимаю как ванну. После меня там бразгаются прочие свободные от вахты, а потом вода сливается обратно за борт. Развлечение? Гигиена! И плевать, что в какие-то времена в каком-то мире принято после морской воды ополаскивать тело пресной. Не до жиру, лишь бы грязь и пот смыть. А морская соль, она полезна от всяких болячек.

Лафеты под пушки у нас стоят и на корме, и на носу. Опять забыл морские названия этих площадок, да и хрен с ними. Во время учений моряки сильно ругались, перекидывая наши орудия с лафета на лафет. Вернее, перетаскивая стальные дуры с носа на корму и обратно со шканцев на шкафут.

Ругались, но пёрли. Мои точно знали, какая это ультимативная вундервафля, а матросы «Крушителя» наслушались рассказов своих товарищей и тоже верили, пушка грозное оружие, гарантирующее смерть врагу. Если у него нет таких же пушек. В память о первом морском сражении с применением артиллерии я повелел купить красной краски и на главные паруса всех мачт наших кораблей нанести вертикальную красную полосу. Она символизирует кровь барона ван Шелла, стекавшую вместе с мозгами по бизани в том бою. Получилось красиво и даже эпично. А еще теперь наши каравеллы стали весьма узнаваемы при поднятых парусах. Благородные господа участники нашей экспедиции весьма благоговейно вняли моему объяснению такой графской «причуды» и сочли её весьма уместной.

Маркиз дер Буль заявил, что такое отношение к памяти барона делает мне честь. Типа, любой из моих вассалов хотел бы себе такой судьбы. Я мысленно засомневался, но вассалы как раз подтвердили — мол так и есть, это ж какая крутость! Паруса — это ж почти штандарты, типа я почти в свой герб почти внес память о ван Шелле — храбром бароне и славном моряке. Через сто лет спросят: «А почему у всех кораблей дер Долинолов паруса с вертикальной красной полосой?» И им ответят: «Это в память о храбром вассале графа — бароне ван Шелле». Чёрт возьми, лично у меня ничего такого в голове не было, я так далеко не заглядывал. Так вот порой и происходит — кинешь камень в историю, а она вместо кругов расходится непонятным кракозябром.

— Тетерев!

— Я здесь, ваш-сясьтво!

— Организуй мне сухих реек в палец толщиной. Да не в твой, в мой палец. Во! — Я показал свой тонкий перст, дабы он не притащил бревен. — Еще бечевы моток побольше, тонкой ткани пару локтей да клею. Есть у нас клей не засохший?

— Найдем, вашество! К какому времени всё подать?

— Немедленно! Моё сиятельство изволило заскучать.

Маркиз, решивший на какое-то время переместиться на «Угнетателя» моментально просёк начинающуюся движуху и через минуту уже стоял на шканцах рядом с оруженосцем, готовый внимать новой развлекухе.

— Жорж, опять что-то задумал?

— Угу. Буду учить этого летать, — я кивнул на Иоана. — Обещал, как-никак. Надо выполнять.

— И что, крылья из дерьма и палок соберешь?

— Не совсем, маркиз, не совсем. Одно крыло, а может и не крыло. Парус.

С детства люблю запускать змеев. Не со своего. Помню, в моем первом личном детстве папа склеил мне отличного змея. Мы даже запускать его ходили вместе. Но сугробы, но шквалистый ветер, точнее метель. Зима в России не совсем то время, когда стоит запускать змея. Зато когда появились собственные пацаны, когда я уже знал теорию воздухоплавания в восходящих потоках теплого воздуха и с опорой на ветер… Вот тогда я делал змеев из чего угодно, включая парео своей супруги!

Змей у меня получился треугольный, как у моего отца. Квадрат, он не такой жесткий, квадрат может перекосить. Опять же треугольник, обтянутый тканью, напоминает парус корабля. Бечёвки оказалось маловато, пришлось искать еще, а потом сращивать. Получившиеся двадцать метров тонкого шнура в итоге меня устроили. Мы шли на юг, дул норд-вест, и он был нам бакштаг, говоря простыми сухопутными словами, дул попутно-боковой ветер. Не знаю, насколько это хорошо для запуска змея, сейчас посмотрим.

— Убрать бизань! — Это я не матросам, это я скомандовал капитану.

— С какой целью, ваше сиятельство? — Полез с вопросом Анри. — Отстанем от каравана. Вернее, они нас обойдут.

— Да и плевать. У нас научный эксперимент.

— Будет исполнено! Убрать бизань! — Закричал капитан, следом за ним команду повторил боцман. У помощника капитана Карла сейчас отдых от вахты.

Притащенные Тетеревом рейки были длиной в рост человека, ткани он тоже притащил не два локтя. Так что воздушный змей получился немаленький. Я поставил его против ветра, с трудом удерживая в нужном направлении, а второй рукой взялся за катушку с готовность травить конец. Миг, и змей рванулся вперед и вверх, бечева чуть не обожгла пальцы, между которых я её пропустил. Держа моток уже двумя руками, я начал его разматывать, давая возможность конструкции взлетать всё выше. Минуты не прошло, а змей уже поднялся над кораблем, совершая свою небольшую тягу, передающуюся кораблю через мои руки и ноги.

— Жорж, и долго он так сможет парить? — Седерик не был склонен к аханью и восторгам, в отличие от Иоана.

— Пока ветер не утихнет. А если будет шквал, то змей может упасть от смены направления ветра.

— Почему змей?

— Не знаю, в той книжке,в которой я про эту конструкцию читал, оно называлось воздушным змеем. Говорят, эту игрушку придумали ханьцы.

— Игрушку?

— Согласен с тобой, Седерик, они дурачки. Тут такой потенциал, что хоть стой, хоть в воздух взлетай.

— Как это? — Иоан сам не допер, похоже.

— А так! Возьми у меня бечёвку. — Я передал конец, привязанный к палке, оруженосцу.

— Оно тянет! Слабо, но тянет!

— Верно, Иоан. Слабо тянет, а почему?

— Ветра мало?

— Ветра ему мало. Или площади паруса. Сам знаешь, чем крупнее корабль, тем больше нужен парус, чтоб его толкать или тянуть.

— Почему тянуть? Ветер толкает корабли.

— Хм. А воздушный змей тебя толкает или тянет? Он же тоже от ветра энергию получает.

— Змей тянет, да.

— Добавь немного ветра на змея так, чтобы его подтолкнуть вперед и вверх. Человек за бортом!

— Где человек за бортом? — Подскачивший капитан всем лицом выражал решимость бостать этого идиота, оказавшегося не с той стороны фальшборта.

— Пока нигде, а сейчас будет.

Иоан, получивший в руки новую игрушку нас не слышал, он игрался со змеем. Было видно, что его руки нешуточно напряглись, удерживая веревку. Змей под воздействием потоков ветра, как магического, так и обычного, трепетал и рыскал. Еще миг, и он гордо пошёл вверх, приподняв моего оруженосца, так и не выпустившего из рук палку с привязанной к ней бечёвкой. А в следующее мгновение он уже оказался за бортом в строгом соответствии с моим предсказанием. Так понятное дело, площадь змея маленькая, его максимум — выдернуть бедолагу с корабля и свалить его в море.

— Человек за бортом! Шлюпку по левому борту спустить! — Шевалье Шауб раздавал чёткие указания, не раздумывая над ними. Профессионал, что сказать.

— Ваше сиятельство, он сейчас пойдет ко дну, мы не успеем!

— За это не переживайте, Анри. Мои бойцы через такое прошли, что спокойное море не способно отнять их жизни. Плавать умеют все.

— И вы?

— А я лучше всех. Я же граф, как-никак. — По лицу капитана было видно, что для него это новость. Новость, что воины обязаны уметь плавать. Новость, что графский титул даёт преимущество на воде.

Поскольку мы убрали один парус и слегка снизили ход, наш флагман нагнал «Крушитель» и сейчас Иоан болтался в море между двух кораблей, с которых к нему шли сразу две шлюпки. Понятно, что наша была готова раньше, наша его и подобрала.

Солнце, еще теплое не по-вечернему обогревало героя-воздухоплавателя, мы под это дело цедили бренди, до которого дер Буль оказался охоч. Я бы предпочел игристое, но его было мало, приходилось экономить.